- У вас превратное представление о моей работе.
- Ну, да Бог с вами. Я ведь не о том. Вы, разумеется, знаете об экспериментах по электростимуляции так называемых "центров удовольствия". Это участки гипоталамуса, которые в основном совпадают с путями передачи возбуждения от дофаминэргических нейронов черной субстанции и адренэргических нейронов голубого пятна. Вот смотрите, - он схватил несколько чистых листков и принялся чертить. - Электростимуляция усиливает синтез дофамина и норадреналина, что и вызывает ощущение удовольствия. А теперь представьте себе, что у нашего подопечного эти участки гипоталамуса непосредственно связаны с теми областями коры, которые ответственны за высшие интеллектуальные функции.
Представьте только, какой взрыв удовольствия должна вызвать у него новая научная теория или решение сложной математической задачи!
Шнайдер был в восторге.
И тут Зислис вновь почувствовал приближение страха. Но на этот раз страх не ушел, а так и остался торчать ледяным штырем в позвоночнике. Зислис глядел на Шнайдера с недоумением. Как он не понимает? Как он не понимает, что то, о чем он говорит, чудовищно?
- ...и при этом, вы не поверите, у него крайне мала верхняя кора... Я бы даже сказал, что он должен был вести этакий растительный образ жизни, только вместо питательных соков он всасывал в себя человеческие знания...
Шнайдер продолжал болтать, а перед глазами Зислиса стояла картина: богато обставленный кабинет... книги на русском, английском, японском... и за массивным письменным столом - странный мужчина, который только что вколол себе в вену пару кубиков очищенной воды... он с жадностью проглатывает научные труды по высшей математике и психолингвистике, испытывая при этом нечеловеческое наслаждение... Нечеловеческое...
Кто он? Кто этот незнакомый мужчина, которого нашли два дня назад зверски убитым? Есть ли еще подобные ему, и, если есть, то откуда они явились? Кто он, черт дери?!
И тут он очнулся. Шнайдер смотрел на него с разинутым ртом. Он о чем-то говорил - да так и застрял на полуслове, когда Зислис издал свой вопль отчаяния.
- Кто он? - переспросил Шнайдер. - Я думаю, что он не человек.
Во всяком случае, в узком, биологическом понимании этого слова.
Допрос
Стоило полковнику Зислису успокоиться, как его тут же охватил гнев. Это была обычная реакция на страх. Он немедленно вызвал всех своих подчиненных и устроил им форменный разнос. Они даром занимали свои места, ели свой хлеб и получали свою зарплату немалую, которую, между прочим, еще заслужить надо. За-слу-жить!
Даже тюлени в цирке и то это понимают. А вы парочку мелких пакостников второй день поймать не можете. Бздельники! Он так и назвал их презрительно, чтобы сильней задеть, с выпавшей "е":
бздельники. Зря, конечно. Они были хорошие ребята, и делали все, что могли.
Но подействовало, подействовало! То ли и вправду они шустрей бегать стали, то ли их оперативные разработки наконец дали результат. В 23.17 Вася Скоробогатов докладывал:
квартиросъемщица гражданка Кропотова Антонина Ивановна разыскана. В данный момент времени она находится в Варшаве, куда выехала из Петербурга (от родственников) полмесяца назад.
Остановилась она у подруги и устроилась там на работу менеджером в цветочный магазинчик.
Она подтвердила, что в средних числах апреля сдала квартиру на полгода хорошему своему знакомому Артему Артемовичу Власову; и он не просто ее хороший знакомый, а "Тёма был близким другом Петеньки". Петенька - это знаменитый профессор ботаники, автор научных трудов Петр Яковлевич Кропотов, а кроме того - ее муж, ныне покойный. "Это было так непереносимо - оставаться одной в пустой квартире, а тут моя подруга написала мне и звала приехать... Тёма - кристальной души человек, и я без колебаний оставила на него квартиру и бесценную Петенькину библиотеку..."
Пока наш человек в Варшаве примеривался, как бы это поделикатней огорошить ее трагической новостью, Антонина Ивановна сама огорошила его: "Да он звонил мне сегодня, спрашивал про погоду, говорил, что там у них грозы... А что, разве что-нибудь случилось?" Тут наш человек в Варшаве достал фотографию жильца, но, как и ожидал, Антонина Ивановна отнеслась к ней равнодушно.
Разумеется, никакой это был не Артем Артемович...
- Думаешь, этот Власов снял квартиру не для себя?
- Это же очевидно.
- Ты выяснил его личность?
- Он довольно известен в определенных кругах. Слышали про ночной ресторан "Кегельбан"? Так вот наш Власов Артем Артемович там директор.
Зислис задумчиво покивал.
Вася ждал его начальственного решения.
Наконец Зислис проговорил:
- А что если мы попросим его приехать? Как ты думаешь, снизойдет он до нашей просьбы? Самим-то нам не к лицу ходить по ночным ресторанам...
- А это уж мы постараемся, Павел Игоревич, чтобы снизошел.
- Только смотри не перестарайся, старатель.
Власов Артем Артемович оказался мужчина видный, с твердыми губами и в синем с радугой пиджаке.
Павел Игоревич принял гостя радушно. Лично встретил в дверях и просил присесть на мягкий диванчик, предложил курить, а когда Артем Артемович отказался, предложил ему кофе и коньяку. Артем Артемович и от коньяку отказался, сказал сухо:
- Попрошу вас к делу, полковник. Меня ждет работа.
Зислис вернулся за свой стол, раскрыл папку, пробежал несколько строчек глазами и, не поднимая взгляда, спросил:
- Имя Кропотова Антонина Ивановна вам ничего не говорит?
- А в чем дело? - вскинулся Власов.
Зислис рассказал в чем дело. Говорил он неторопливо, не глядя на Артема Артемовича, дабы не смущать его, а когда закончил и поднял глаза, то увидел вот что: кровь отхлынула от лица директора, он захрипел и, выкатив глаза, принялся царапать пальцами узел галстука. Такой реакции Зислис не ожидал. Он выпрыгнул из-за стола и едва успел подхватить под мышки грузное тело. В то же мгновение дверь за спиной у него с треском распахнулась, и в кабинет влетел Вася Скоробогатов. Увидав, однако, что любимому Павлу его Игоревичу никакой опасности не угрожает, а даже, можно сказать, наоборот, помог ему за подколенки уложить Власова на диван. Никита тут же отправился за доктором, а сам Вася сделал Власову легкий массаж на сердце.
Артем Артемович почувствовал себя лучше, но говорить еще не мог, только шевелил белыми губами и глядел со страхом и тоской.
Зислис присел на край стола и задумчиво наблюдал за тем, как доктор осматривает больного и колет ему в руку какой-то желтоватый раствор. Закрыв свой чемоданчик, старичок отозвал Зислиса в сторонку и сказал:
- Я, разумеется, понимаю, у вас свои методы работы, и, в конце концов, меня они не касаются. Но, должен вам заметить, что второго такого... э-э, допроса... он не переживет.
Зислис ничего ему не отвечал: возражать, тем более что-то доказывать было бы бесполезно.
Он вернулся к Власову:
- Артем Артемович, как вы себя чувствуете? Вы можете говорить?
Власов только сипел в ответ.
Во втором часу ночи в дверь сунулся обеспокоенный Никита:
- Там власовские охранители волнуются...
Но Вася уперся ему в голову пятерней и вытолкал вон из кабинета.
В третьем часу от полковника Зислиса в отдел экспериментальной медицины поступил официальный заказ на инъекцию "зомбина".
Если бы кто-нибудь заглянул в кабинет полковника Зислиса через полчаса, он бы увидел, как распаренный Вася Скоробогатов, в одной рубашке, стянутой кожаными ремнями наплечной кобуры, методично встряхивает за грудки совсем уже раскисшего директора ресторана, который лишь безвольно мотает головой и слабо ворочает языком.
- Разрешите, я ему... парочку кубиков, а?..
Зислис только рукой махнул.
Он стоял у окна, отдернув желтую штору и прислонившись лбом к холодному стеклу. За окном была глубокая ночная чернота, только горели по периметру тусклые сиреневые лампы, да еще, если привстать на цыпочки, можно было разглядеть с высоты шестого этажа неяркий желтый свет из окон каптерки.
