- Дозволь, Илья Иваныч, слово молвить!
- Хватит, наговорилось! - буркнул Добрыня.- Я твой язык поганый вырву!
Подобная перспектива Лихо не прельстила.
Пало Лихо Одноглазое на колени перед богатырями.
- Пощадите, защитнички! Службу вам сослужу великую!
- Замолчи, шкура продажная! - рявкнул медведем Добрыня.- Пользы от тебя никакой, подлость одна!
Муромец положил руку на плечо побратима.
- Пусть скажет, Никитыч!
- Двинул Кащей на Русь войско свое,- торопливо зачастило Лихо.- Думал, что справился с вами. Ликует, что Защитников и стен киевских нет...подумало Лихо и польстило неуклюже: - АН нет, не так легко с богатырями русскими справиться!
- Поговори! - проворчал Добрыня, ощутив боль под лопаткой, куда стрела треклятого Лиха впилась.
- Пощадите меня,- вкрадчиво сказало Лихо,- я вам тайну открою Кащееву.
- Рискнем? - спросил Муромец побратима.
Добрыня отрицательно покачал головой.
- Не верю я Лиху. Оно меня уже раз тайно жизни лишило!
- По глупости! - завопило Лихо.- По недоразумению и жадности своей! Степями клянусь, что такого больше не будет! Добрыня, ты же у меня мешок злата забрал! Выходит, что рисковало я напрасно! Нет сейчас таких: задарма жизнью своей рисковать! Да я, как с тобой ближе познакомилось, Кащея лютой ненавистью ненавижу. Дай меч, я одно против войска его выступлю! Ладно,уступило Лихо.- Торговаться не буду. Хочешь - бей меня, хочешь - милуй. Только меч-кладенец Кащея не возьмет. Не про него он. Ему голову отруби, так новая вырастет. У него их много, это только у меня единственная. Знаю я, где смерть Кащеева спрятана! - и хитрое Лихо замолчало.
- Говори! - приказал Муромец.
- Казнишь или милуешь? - глянуло заплывшим глазом Лихо.
- Милую-милую, не выдержал Добрыня.- Говори, не тяни жилы!
Лихо Одноглазое повеселело насколько это было возможно в его плачевном состоянии. Боясь, что богатыри передумают, Лихо заторопилось.
- Известно мне, что есть на море-окияне остров Буян. На острове том есть дуб, на дубе зверь, арангутангой именуемый, в нем утка сидит, в той утке - яйцо, а в яйце игла хранится. В той игле смерть Кашеева покоится... Только никто не знает, где тот остров, потому-то Кащей Бессмертный и непобедим!
- Был непобедим! - весело сказал сверху молодой голос и рядом с богатырями опустился диковинный ковер, на котором сидел улыбающийся Алеша Попович.- Конец Кащею пришел, потому что смерть его в суме моей дорожной!
Яга заулыбалась. Не прогадала она, правильный выбор сделала. На душе Бабы-Яги стало спокойно- Даже помолодела она, сбросив с души тяжкий груз сомнений.
Великаны переглянулись. Нелегко расстаться с мыслью, что богатырь этот улыбчивый - твой главный враг.
Муромец друзей обнял.
- Вот и снова мы вместе!
И тут, тяжело отдуваясь, подошел к ним чернец, одетый попоходному. При виде его глаза Алеши Поповича заискрились: - Где ж ты так задержался?
Чернец неопределенно махнул рукой.
- Сапоги-скороходы испортились. Полдороги бежать пришлось.
Все засмеялись и в это время Лихо Одноглазое, уже освобожденное Добрыней от пут, нетерпеливо сказало:
- Рано радуетесь! Поспешать надо. Крушит Кащей стены киевские.
Стих смех.
- Лететь надо! - решительно заявил Попович.- Садись, Илья, на ковер-самолет!
- А выдержит ли? - сомнился Муромец.
- А вот я вас всех поуменьшу,- сказал Попович, потянувшись за дареным куском хрусталя.
Сзади кашлянули.
- Погоди уменьшать,- сказал подошедший корабельщик Симеон.- Волшебство, оно всегда ненадежно. Мы тут Летучий Корабль починили. На нем места всем хватит!
21. ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА
Неспокойно было во граде Киеве.
Подступили ко граду черные орды враждуров, заполонили холмы по Днепру. На расстоянии полета стрелы от стен киевских разбил огромный черный шатер Кащей Бессмертный. Глядел он в трубу волшебную на город и слал на приступ воинство свое.
Дважды уже сбрасывали защитники Киева со стен ворвавшихся враждуров. Но враги все прибывали, а защитников города становилось все меньше, и чем мог помочь людям впавший в малолетство от молодильных яблок князь Владимир?
Не было среди защитников ни Ильи Муромца, ни Добрыни Никитича, ни даже молодого да удалого Поповича. Жалел воевода, что послал их на поиски меча-кладенца. И без меча того, верно, справились бы богатыри!
А в шатре Кащея уже делились земля и богатства русские.
Прихлебатели кащеевы услужничали наперебой в надежде на скорые милости. Главный Советник Хныга настаивал брать Киев приступом немедленно и враждуров при этом не жалеть. В том и доля их славная - умереть во славу своего повелителя! Бессмертный соглашался с Советником в том, что враждуров жалеть ни к чему, но полагал, что без разницы - падет Киев сегодня или сдастся на черную милость победителя через несколько недель.
В стане кащеева воинства царило пьяное ликование. Открывались бочки с пьяным южным вином, жарились целиком на вертелах захваченные на пастбищах быки, и бросался жребий кому назавтра умирать на стенах киевских.
Ближе к закату от далекой Поклон-горы протянулся дымный след и над бесчисленными ордами кащеевыми тяжело пролетел зеленый змей с перепончатыми крыльями. Змей покружил над шатром Бессмертного и сбросил свернутый в трубку пергамент, который тут же подобрали и доставили повелителю.
Кащей трапезначал, налегая на крепкое южное вино. Он не пьянел, а только делался бледнее и костистее.
Развернув свиток, Кащей прочел доставленное письмо:
"Великий господин мой, Кащей!
Ваше всемогущее Бессмертие!
Доношу Вам, что стакнулись на Поклон-горе в полном здравии все три Защитника.
Попович был неизвестно где и подвигами ратными похвастаться не может.
Добрыня Никитич дважды дрался с Лихом Одноглазым. В первый раз был сражен, во второй раз побил Лихо и в полон его взял. Вия-истребителя Добрыня из пожарища спас и теперь Вий с богатырями русскими в товарищах ходит.
Меч-кладенец захватил Илья Муромец, при этом меня жестоко побив и головы лишив любимой. Слышно было, что богатыри стакнулись с братом моим и договор заключили со всеми сразу головами его.
Что касается трех великанов, то оказались они предателями, как и ваша незабвенная родственница Баба-Яга, которая не только зрение им возвратила, но и рассказала коим они в свое время зрение утратили.
