- Припоминаю, - ответил генерал. - С нюхом они не прогадали.

- А перед этим я слышала ваши голоса и записала на диктофон вашу исповедь - о том, как вы воруете и в каких количествах. - Я полосовала генерала голосом словно бритвой.

- Ты это когда-нибудь видела? - Он протянул мне на ладони какой-то запекшийся кругляш.

Несмотря на обуглившиеся пимпочку и кнопочку, я узнала в нем модулятор голоса, таким пугала меня Наташа. Я поднесла оплавленный, будто побывавший в топке, модулятор ко рту.

- Откуда он у вас? Вы что, расстреляли Климочкина?

Даже в таком потрепанном состоянии он изменил мой голос до неузнаваемости.

- Так, так, значит, все-таки Климочкин... Между прочим, он вышел из мужского туалета сразу за тобой, - задумчиво произнес генерал. - Нашли на месте падения самолета.

Именно после этих слов все предыдущие события выстроились в четкую логическую цепочку. Модулятор нашли в самолете, на котором потерпел аварию Лелик. Кто-то пробил трубопровод, и этот кто-то забыл там модулятор. Я сразу вспомнила Климочкина, вспомнила ключ, открывший сейф как по маслу, вспомнила, что Климочкин забыл адрес Кулибина. Или он у него не был? Тогда откуда же такой замечательно подходящий к замку сейфа ключ?

- У вас только один ключ от сейфа? - дрожа от близости разгадки, крикнула я.

- Один, - кивнул генерал. - Дубликат был в дежурке, но месяц назад он пропал, я хотел сменить замок, да все недосуг.

Лавиной хлынули на меня все доказательства вины Климочкина. И эта его редкая способность имитировать чужие голоса, которой он веселил меня всю дорогу. Чего стоит одна только фраза, перепетая с генеральского голоса:

- А Шуйского меж нами нет?

Только ли из-за Лелика Климочкин с такой готовностью помогал мне? И не было ли у него в этом своего интереса?

- Муза Пегасовна, вы не забыли мою сумку? - сгорая от приступа подозрительности и близости развязки, спросила я.

- За кого ты меня принимаешь? - Муза выудила из-под кровати фиолетовую торбу.

Судорожными движениями я вытащила зеленую папку, протянула ее содержимое генералу.

- Ваши документы?

- Нет, впервые вижу, - сказал он, вглядываясь в бумаги.

- Но я нашла их в вашем сейфе!

- Муза, дай-ка ручку! - велел генерал.

С несвойственным ей послушанием Муза Пегасовна принесла ручку. Под моим бдительным оком генерал исписал всю бумагу росчерками автографов. Проведенная здесь же экспертиза - хотя какой из меня эксперт, я сама каждый раз расписываюсь по-разному - показала: заглавная "Ч" и росчерк хвоста, напоминающий у генерала петлю Нестерова, на документах из зеленой папки были не такими лихими. Словно у копииста не хватило духу черкнуть ручкой легко и свободно. Перед глазами возникла "нью-Третьяковка", изобилующая полотнами Климочкина.

- Зачем это ему? - спросила я.

- Пока не знаю, - ответил генерал, - догадываюсь только, что документы в сейф подложили специально для тебя, Варвара.

- Почему для меня? - встревожилась я, словно сама была под подозрением.

- Из-за твоего легендарного нюха. Они хотели, чтобы ты нашла эти документы, и ты нашла.

- Кто они? Климочкин - раз, а два... - Я вопрошающе уставилась на него.

- Климочкин - раз, но будут и два, и три, - пообещал генерал.

Меня оскорбила его скрытность: мы в одной связке или нет?

- Подумаешь, секрет! - высокомерно бросила я. - Знаю я ваше два. Два это Бибигон. Или он шутки ради кидается записками о девушке, обесчещенной вами?

- Какие глупости ты говоришь, Варвара, - укорила меня Муза Пегасовна.

"Опять двойка", - грустно подумала я.

На что только потрачена жизнь? Ну, написала бы я статью, ну до выяснения обстоятельств отстранили бы генерала от занимаемой должности, в губернаторы как пить дать не выбрали бы. Интересно, зачем это Бибигону? Совершенно опечаленная ошибочностью своих изысканий, я спросила:

- А дискета? Дискета тоже не ваша?

- Дискета моя, - признался генерал. - Буквально накануне, перед твоим приходом, мне скачали ее с адмиральского файла.

Оказывается, месяц назад генерал поймал на самолетной стоянке, возле самолета, на котором майор Климочкин прилетел из Моздока, двух техников, пребывающих в странном состоянии, вроде бы и не пьяные, а зрачки расширены, и сразу видно - с ними что-то неладно. Через неделю история повторилась, и опять по прилете майора Климочкина. Не было никаких доказательств, поэтому и техники, и майор упорно отнекивались от всех высказываемых предположений.

Генерал заподозрил, что Климочкин доставляет из Моздока в гарнизон наркотики. После этого он отстранил его от полетов. Вместо него на ближайший полет был запланирован полковник Власов, но его самолет потерял управление и рухнул. Теперь известна причина аварии - пробитый трубопровод. Хорошо, что Власов успел катапультироваться. Между прочим, отстранение Климочкина от полетов привело к конфликту между генералом Чурановым и полковником Власовым.

- Я же не балаболка какая, разглашать непроверенные факты, - рычал генерал, - а этот Власов прицепился ко мне: "Почему лучшие кадры отстранены от полетов? Доложу обо всем командующему". А что я ему мог сказать, когда сам толком не знал?

- Знали, - сказала я. - Здесь действительно замешаны наркотики.

И я рассказала, как Малыш, натасканный на таможенной границе на поиск наркотиков, бросался на Климочкина. А я подозревала Наташу в съехавшей крыше.

- На месте у твоей подружки крыша, можешь сама посмотреть. - Муза Пегасовна указала рукой на окно. За ним среди осеннего пейзажа гуляли все, кого я сочла пригрезившимися. Только теперь я узнала запасной аэродром. Так вот куда привезла меня Муза, спасая от Бибигона!

- Главное - не дальность побега, а надежность укрытия, - сформулировала Муза Пегасовна.

Неплохая, скажу вам, мысль, спрятаться в зоне командования нашего преследователя. Как правило, меньше всего ищут у себя под носом.

- И долго мы будем сидеть здесь? - полюбопытствовала я.

- Пока не найдем транспорт, - ответил генерал.

- А где же машина? Вы же как-то привезли меня сюда?

- Вот именно как-то, - хмыкнула Муза Пегасовна.

Оказывается, Музин драндулет, припрятанный ею еще с дозоновских времен, застрял в болоте, последние километры генерал и Муза тащили мое бесчувственное тело на руках. Я едва не прослезилась: ведь могли оставить одну шубу, а меня выкинуть посреди болота как ненужную начинку.

- Почему же вы не вызовете машину? Здесь что, нет телефона?

- Нашлась умная. Мы уже вторые сутки думаем, как нам выбраться, а корреспондентка только очнулась - и сразу за телефон. Да Бибигон по одному звонку обнаружит наши координаты, он же как кот у мышиной норы сидит и слушает, где мы пискнем, - ворчал генерал.

- И слопает, - резюмировала Муза Пегасовна, кровожадно хлопнув прекрасно сохранившейся челюстью.

- А вдруг генералом подавится? Тимофей Георгиевич, надеюсь, вы первый в его меню? - сыронизировала я. - И вообще, зачем я ему? Во-первых, я сделала все, как он хотел, во-вторых, я не удовлетворю изысканный адмиральский вкус, уж больно костлявая. И еще, я очень не люблю, когда меня кусают, особенно жуют. Предупреждаю, буду плеваться, испорчу адмиралу обедню.

- Ничего, девчонки, прорвемся! - хлопнув рукой по Музиному колену, с боевым задором произнес Чуранов. - Муза, перед тем как ехать к тебе, я позвонил командующему, предупредил, мол, надо в Питер по предвыборным делам. Возможно, Бибигон взял ложный след. Словно почуял, ты говорила таким голосом...

- Я всегда таким голосом говорю, - закатив глаза, томно прошептала Муза Пегасовна.

- А я всегда понимаю, когда ты так говоришь, - в тон ей произнес генерал.

Обнявшись, они закатились от смеха. Хорошо им, их двое, им не страшно.

- Ты говорила Климочкину, что нашла дискету? - переведя дух, спросил генерал.

- Нет, он же не спрашивал. Но раз они узнали, значит, кто-то сказал. Для того чтобы тайна стала явной, достаточно открыть рот, - по-моему, вполне логично заключила я. - Может быть, рот открыл тот, кто принес ее вам?