Литмир - Электронная Библиотека
A
A

- Как "из чего"? - переспросила Она, и лицо ее сморщилось. - Я же говорю тебе Поэт... только...

Тут я начал догадываться, но поверить и осознать все никак не мог... "Он памятник себе воздвиг нерукотворный".

- Пузырь? - спросил я, не в силах продолжать.

- Да, - ответила Она.

- Встал на пьедестал, а к утру... памятник?!

- Да, - опять повторила Она, - было еще несколько таких, но их убрали. Этот, кажется, лучше...

Я не спросил, в каком смысле лучше. У меня не хватало духу снова взглянуть в ту сторону. А каково же стаскивать очередного Поэта с пьедестала?! И какова же должна быть у него уверенность в собственном таланте, чтобы не побояться воздвигнуть себе памятник?

- А эти? - неуверенно спросил я.

- Ну что ты!

"Эти" - были скульптурами спортсменов или простыми парковыми фигурами, типичными для всех парков. Они стояли неподалеку от памятника Поэту. Он из плоти и крови, они из бронзы, глины, камня, мрамора. В пропорциях они были, может, и лучше. А он стоял в нелепой величественной позе среди гипсовых фигур, будто ждал, когда они повернутся к нему.

Меня поражало то, что он стоял не на площади, вокруг не толпился народ. В небольшом парке, заброшенном уголке.

"Ну и что? - опять старался я убедить самого себя. - А разве гениальные строки также не отбирают у Поэта частицу жизни?! Разве иногда они не походят на такой же одинокий, затерянный памятник своему таланту, всю трагедию которого не в силах осознать позднейшие исследователи и почитатели?!

И все же... Поэт, покрытый стеклянной оболочкой, - замолчавший навсегда ПОЭТ. Замолчавший, чтобы его услышали. А может, призвавший МОЛЧАНИЕ, "наглядно" выразив слова другого поэта: "Мысль изреченная есть ложь?!".

Я наконец смог взглянуть на Нее, снова попытался преодолеть то, что стеной вырастало между нами... Она продолжала говорить, но в глазах ее была та же грусть, что и вчера.

- Я обещала зайти сегодня вместе с тобой к приятелям, - сказала Она. Конечно, конечно, - перебила Она мой вопрос, но тут же спохватилась и чуть-чуть прикусила губу, снова заговорив старательно, не торопясь.

А я думал о том, что у меня никогда не было такого необычного состояния, которое я бережно нес в себе, как жонглер свои бокалы на острых вертящихся стержнях...

Мы подошли к дверям какого-то дома... Мне никуда не хотелось идти, ни с кем не хотелось разговаривать. Но Она улыбнулась, и я понял, что мне все равно, лишь бы Она была рядом... Если бы не Она, я бы, наверно, сидел еще со вчерашнего дня в корабле и не рвался в Город. Не пытался бы ничего понять. Сейчас все стало и проще и сложнее; я все хотел объяснить, найти какой-то выход, хотя это и было слишком самонадеянным желанием, но в конце концов ученые Города - очень маленькая часть всех ученых, а люди Города самая маленькая колония Земли... Но почему мне не дано просто ходить по улицам с девушкой, которая очень нравится... очень, и заниматься тем, чем занимаются тысячи влюбленных, вместо того чтобы думать о пузырях?!

"Разговорчики", - как назывались такие встречи, и вечера в этом доме отличались от всего, что я "слышал" до сих пор: в них была ирония и живость, изысканность и понимание...

Здесь ждали меня, и ждали специально, почему, я пока еще не знал: из любопытства или по какой другой причине. Нас встретил Скульптор. Пришли еще Друг, Знакомый и их Приятельница. Я уже не мог просто с сожалением и даже некоторым снисходительным сочувствием наблюдать и делать вид, что такой же, как и все, чтобы не смущать окружающих... Здесь наблюдали за мной. И несмотря на то, что я впервые замечал в глазах собеседников зависть к тому, что могу молчать и не бояться, могу говорить, когда мне хочется, я терялся. Мои слова становились важными, весомыми, и, как назло, ничего умного не приходило в голову.

Я виновато взглянул в ту сторону, где Она, жена Скульптора и их Приятельница разговаривали, оставив нас на время одних.

Скованность не оставляла меня, может, оттого, что высказывания Знакомого, как мне казалось, явно направлялись в мой адрес, хотя на первый взгляд могли показаться обычными заготовками на каждый день.

- Говорить всего труднее как раз тогда, когда стыдно молчать, процитировал он...

Любое общее высказывание кажется чрезвычайно справедливым и точным, даже если оно средство автоматического говорения, именно поэтому Знакомый смущал меня все больше и больше... Должно быть, против меня лично он ничего не имел, но у него было явное намерение - заведомое я бы сказал поставить меня не то чтобы на место, но как-то продемонстрировать независимость своей жизни от другой, может быть, прекрасной, но пока недоступной ему... Он не столько говорил, сколько "комментировал" нашу беседу с Другом Скульптора, который, напротив, был полон желания что-то выяснить благодаря этой встрече и тоже стеснял меня: что я мог сказать? К счастью, о пузырях они заговорили сами, сразу стало легче. Я сказал, что у каждого Города, конечно, есть свои неприятности, но о них знают все. Поскольку этот Город перестал быть пунктом пересадки и обособился, о жизни этой колонии землянам ничего неизвестно. И наверно, вместе искать защиту легче.

- Человек никогда не бывает так счастлив или так несчастлив, как ему кажется, - почти перебил нас Знакомый, иронически улыбаясь, новой цитатой, на которую и не требовалось отвечать...

Я подумал, что, к сожалению, человек иногда даже не представляет, насколько он несчастлив, - вот что плохо, иначе он старался бы найти выход... Но они-то представляли себе степень несчастья более чем остальные и тем не менее... бездействовали... Нельзя же такие разговорчики считать реальным поиском.

- Иной раз нам не так мучительно покориться принуждению окружающих, как самих себя к чему-то принудить...

По губам он, что ли, умеет читать? Не мог же Знакомый знать, о чем я думаю, к нашему разговору с Другом Скульптора это предложение никак не относилось... Или это ответы самому себе, тоже заготовленные "на каждый день", с тем отличием, что он составил их для себя сам, отыскивая близкие по духу... Многие сентенции он произносил совершенно не задумываясь... Но ведь в блоках и заготовках - как давно я успел заметить, - есть своя логика, и я научился угадывать, что выражает тот или иной блок...

7
{"b":"40488","o":1}