- Точно, - произнес Сергей и поднялся. Юля по-прежнему холодно смотрела на Ковалевского, но что-то изменилось в её взгляде.
Сергей шел по Ленинскому проспекту. На небе подозрительно ярко светило солнце. С тихим завораживающим шорохом легкий ветер катил по асфальту сухие листья. Серые здания угрожающе нависли над Сергеем, с затаенной ненавистью следя за каждым его шагом.
Хмурые лица людей двигались навстречу, но даже те, на которых была написана радость, являлись только масками. Они все что-то замышляли.
Для Ковалевского все они - и люди и предметы - являлись сюжетом. Ему казалось, что каждый что-то задумал, и он поминутно оглядывался, надеясь поймать задержавшийся на нем взгляд или скрытые действия, творящиеся за спиной.
Навстречу, перебирая руками по невидимой стене, прошел мим, лицо которого было покрыто белым гримом, а тело обтягивал черный костюм. Сергей обернулся и долго следил за мимом, который теперь отчаянно пытался выбраться из невидимого шара. Он мог быть участником сюжета... но скорее всего являлся студентом театрального института, разучивающим пластику движений и пантомиму.
Сергей остановился возле газетного киоска, надеясь разглядеть в калейдоскопе газет и журналов странный знак или странный заголовок... Проблема состояла в том, что каждый журнал и каждая газета пытались завлечь потенциального читателя рисунком на обложке или названием:
"Женщина из Тамбова утверждает, что инопланетяне посетили её дом, выпили все кофе и съели весь сахар".
Под заголовком размещалась фотография косматой женщины, демонстрирующей пустую банку из-под "Нескафе". Считать ли это эпизодом из сюжета или обычной рекламной уловкой?
Ковалевский отвернулся от цветных обложек и поймал на себе пристальный взгляд.
На другой стороне улицы стояла девушка с ярко обведенными черной тушью глазами. Ее иссиня-черные волосы отливали в дневном свете, черный кожаный плащ, в который она облачена, доставал почти до пят.
Она так настойчиво смотрела на Ковалевского, что ему сделалось не по себе. Сергей на мгновение отвел взгляд, а когда искоса поглядел на девушку, то обнаружил, что она переходит дорогу, направляясь прямо к нему.
"Вот оно! - подумал он. - Долго искать не пришлось. Сюжет сам приполз в руки".
Сергея охватило волнение. Стараясь не выдать его, Ковалевский, пытаясь казаться как можно беспечнее, оперся ладонью на прилавок с газетами.
Прилавок оказался не закреплен. Рука Ковалевского провалилась, подкинув деревянную столешницу. Трепеща страницами в воздух взлетели журналы с газетами и посыпались на упавшего Сергея.
Он быстро поднялся и, стараясь не обращать внимания на надрывающуюся от крика старушку-продавщицу, сделал вид, словно ни причем, и отошел в сторону.
Девушка пересекла дорогу и оказалась возле него. Она подняла глаза, и Сергей увидел, что они слегка затуманены.
- Это ты! - произнесла она.
- Без сомнений! - сказал Ковалевский.
- Два...
Было очень трудно ориентироваться, не зная, что имеет ввиду девушка. Как жаль, что у них нет фильма. Он бы знал, что означает это "два".
Дабы не спугнуть почитательницу черного цвета, Ковалевский произнес:
- Я не против, чтобы было два, но это трудно!
- Деньги завтра...
- Вам нужны деньги? - поинтересовался Сергей.
Слегка покачнувшись, накрашенная девушка вновь подняла на него затуманенные глаза, и ещё до того, как Сергея коснулось озарение, кто-то грубо толкнул его в спину.
- Ты кто такой? - угрожающе зашипел неприятный мужской голос. Сергей обернулся и увидел парня с опасным лицом в яркой цветастой рубашке. - Это мое место! Я здесь торгую курительными радостями! Это мои клиенты! А ну пошел прочь!
- Два косячка... - пробормотала девушка.
Ковалевский спешно покинул газетную лавку, сопровождаемый угрожающими взглядами злобного парня и старушки, торгующей прессой.
"Надо же так опростоволоситься! - разорялся Сергей. - Встать на углу, где торгуют гашишем, и думать, что странное поведение молодой наркоманки и есть проявление сюжета".
Вскоре Ковалевскому наскучило слоняться по улицам, и он зашел в супермаркет. Возле входа стоял человек с плакатом: "Великолепные экскурсии по Золотому Кольцу России! Посетите уникальный Среднереченский монастырь!". Сергей прошел мимо человека, взял корзинку для продуктов и направился в зал.
- Великолепный тур по древнерусским городам! - крикнул ему вдогонку мужчина.
- Вот сам в него и отправляйся, - прошипел сквозь зубы Ковалевский, подходя к длинному ряду соусов и майонезов.
Он побродил между прилавков, ломая голову над разгадкой рисунков на коробках с печеньем, анализируя форму маринованных грибов и пытаясь увидеть в нарезке палтуса какой-то смысл.
Сергей оставил в углу бесполезную корзину и позвонил Юрику.
- Есть успехи? - деловито поинтересовался Прохоров.
- Я могу работать наркоторговцем. Меня уже за него принимают обкуренные девчонки. В остальном - никаких успехов. А у тебя?
- Я иду к Кабашвили.
- Зачем? - удивился Ковалевский.
- Хочу поговорить с Зурабом Николаевичем о Месте. Он знает гораздо больше Мальвинина. Ведь он занимается Теорией вероятностных событий около тридцати лет! Он может рассказать многое!
- Звони, если будут новости. А то я один с ума схожу, пытаясь отыскать сюжет.
- Позвони Юле.
- Ты что! Я её боюсь. Она меня съест с головой.
Юрик отключился. Ковалевский повернулся и увидел странного полного мальчика возле рыбного отдела.
Прежде чем искать сюжет, Юрик отправился в университет, надеясь поговорить с Кабашвили. Мальвинин много рассказал ребятам, но до сих пор Юрик не уяснил главного - чем является Место, в котором оказался Павлик? Мальвинин не мог ответить на этот вопрос. Кроме него предположением Эйнштейна занимался только Кабашвили. По словам Николая Григорьевича, заведующий кафедрой изучал мифическое предположение Эйнштейна около тридцати лет. Прохоров надеялся, что Кабашвили сможет больше рассказать о Месте.
Кабашвили был неплохим стариком. Самое главное - он понимал студента, понимал его проблемы и мог пойти навстречу. Юрик не собирался пересказывать Зурабу Николаевичу историю с видеокассетой. Не имело смысла и заняло бы много времени. Он хотел поговорить о самом предположении Эйнштейна.
