Ковалевский спустился с лестницы, достигнув каменного пола. Он остановился, сын на руках задрожал.
- Перестань сейчас же бояться! - велел Сергей. - Ты прямо как девчонка!
- Нет! Я не девчонка! - ответил сын, продолжая дрожать.
- Будь мужчиной!
- Папа, я опять писать хосю!
- Потерпи. Сейчас выйдем из этого чудесного подвала, и сделаешь свое маленькое дело.
- Давай выйдем сейсяс!
- Нет, - возразил Сергей. - Нам нужно найти дядю с серьгой.
- Он пуохой!
- Пусть плохой, зато у него осталась наша пластина.
Ковалевский прошел немного вперед и понял, что находится в длинном коридоре. Под потолком в пыльном плафоне тускло светила лампочка. Метров через пять горела ещё одна.
Он прошел дальше и увидел на стене странную полосу, намалеванную желтой краской. Она оставлена здесь без видимой причины. Обыкновенная полоса, словно неведомый маляр, двигаясь вдоль стены, вздумал прикоснуться к ней кистью.
Маленький Толик протянул руку к полосе, но Ковалевский отвел её.
- Сто это? - спросил сын.
- Не знаю.
Через пару метров на стене попался перечеркнутый треугольник, опять нарисованный желтой краской. Сергей не стал на нем задерживаться, лишь скользнув взглядом.
Разные знаки на стенах попадались через каждые несколько шагов. Они походили на кабалистические, но чем-то отличались от них. Сергей не являлся специалистом в области оккультных наук, поэтому не мог сказать точно.
Справа и слева вдоль коридора стали возникать комнаты без дверей. Сергей заглянул в первые две. Их стены, так же как и стены коридора, составлял старый кирпич. Комнаты были пусты. Однако в следующей кое-что находилось.
У дальней стены стояла медицинская каталка на колесиках. На ней, укрытое белым покрывалом, лежало нечто объемное и громоздкое. С замирающим сердцем и с ужасом догадываясь о сущности предметов на каталках, Ковалевский начал приближаться. Запах формалина усилился.
- Папа, мне стласно! - предупредительно зашептал Ковалевский-младший. Сергей ничего не ответил сыну. Во рту пересохло, он не мог пошевелить языком.
Сергей приближался к каталке. Сливающиеся тени его и сына падали на белую простыню, постепенно накрывая её. Сергей протянул руку, молясь всеми известными способами, чтобы предмет под покрывалом оказался не тем, о чем он думает.
Он приподнял белую ткань.
Из-под покрывала что-то скользнуло вниз.
Мужественный малыш Анатолий Ковалевский закричал и описался на папину рубашку. Чувствуя, как по животу течет горячая и пахнущая жидкость, Сергей закричал вместе с сыном.
Вывалившись из-под покрывала, с каталки свешивалась бледная рука.
Крик Ковалевского-младшего сорвался на визг, перескочив сразу несколько октав.
- Ну что ты, Толик, успокойся! - говорил Сергей, хотя скорее эти слова относились к нему самому. - Незачем так кричать при виде какой-то руки.
Он попытался вернуть руку под покрывало, но она каждый раз вываливалась обратно. Прикасаясь к ней, Ковалевский ощущал твердую холодную плоть, и не тешил себя надеждами, что прикасается всего лишь к больному человеку, которого случайно забыли в темном холодном подвале.
Человек под покрывалом был мертв. Это понимал даже ребенок, который сейчас визжал на руках у Ковалевского.
Результат испуга сына и родительской недобросовестности отца стек с живота в штаны. Ковалевский чувствовал себя так, словно обмочился сам.
- Толик... Толик...
Словами унять сына было невозможно. Сергей решил оставить покойника. Возвращаясь в коридор, он различил вмурованную в стену медную табличку, покрытую плесенью и зеленым налетом. Надпись на табличке гласила:
Душу грешную - Богу, тело бренное - эскулапамъ.
(Спасибо, Господи, что не даешь студентамъ остаться без практики!)
- Это же морг! - воскликнул Ковалевский. Анатолий Сергеевич неожиданно замолчал.
"Хотя, что это за морг, о котором не знает ни один врач наверху! продолжил уже мысленно Сергей. - Заставьте меня слушать группу "Стрелки", если я знаю - что это за место!"
Ковалевский понял, что без посторонней помощи ему не разобраться. Он набрал номер Юрика и услышал в трубке женский голос:
- Недостаточно денег для разговора.
Сергей в недоумении уставился на телефонную трубку, прежде чем до него дошло.
- Проклятие! - воскликнул Ковалевский. Деньги на счету закончились в последний момент.
Он вернулся в коридор и начал осторожно пробираться дальше. Некоторые комнаты, попадающиеся по обеим сторонам, были пусты. Но зато в остальных находились трупы на каталках, укутанные белыми простынями. Над некоторыми на стенах желтой краской были небрежно намалеваны знаки. Сергей больше не подходил ни к одному из тел. Больше всего он боялся трупного запаха, хотя аромат мочи от собственной рубашки сейчас перебивал все остальные.
Впереди, прямо в коридоре, стояла ещё одна тележка, и тело на ней не было накрыто.
- Папа, мозет не надо туда идти? - спросил Анатолий Сергеевич. - Я не хосю смотлеть на спяссего дядю!
Но Сергей уже не обращал внимания на протесты сына. Он неумолимо приближался к каталке. Ковалевский-младший на его руках задергался, пытаясь вырваться.
- Ну хорошо, - произнес Сергей. - Я спущу тебя на пол, только стой рядом и не уходи никуда. Понял?
Толик закивал. Сергей опустил его. Одной рукой сын схватился за рубашку отца, второй закрыл глаза. Сергей приближался к каталке, следом за ним семенил сын.
На каталке лежало тело профессора в прямоугольных очках, которого Ковалевский спас из разбившегося "кадиллака". Лицо было спокойным и бледным.
- Господи! - промолвил Сергей и попытался нащупать пульс на шее. Шея была холодной, пульс отсутствовал.
- У него же была сломана нога! - произнес Сергей. - Почему он оказался в морге?
Ковалевский поднял голову и увидел, что коридор заканчивается дверью. На ней был нарисован непонятный крест. Через щель в приоткрытой двери просачивался свет.
- Папа, я дальсе не пойду, - предупредил сын.
Сергей посмотрел на него.
- Мы не можем вернуться. Мы зашли слишком далеко, сынок!
Маленький Толик почти плакал.
- Мне тут стласно!
- Я с тобой! Ничего не бойся!
