- Значит из-за тебя весь сыр-бор? - произнес Павлик.
Она была ничтожного размера, но в то же время - чем больше Павлик смотрел на нее, тем больше ему казалась, что искорка бесконечна. Она являлась лишь частичкой пламени, но глубина огонька поражала. В ней находилось и сияние, и свет, но и темнота, и холод. В ней было движение и был покой. Кладези и пустыни. Вершины и пропасти...
Павлик протянул руку. Он ощутил её слабое тепло, похожее на булавочный укол. Павлик мог прикоснуться к ней, но не стал этого делать. Он сам не знал - почему.
Так, завороженный, он простоял около минуты, пока не заметил, что зелень вокруг внезапно начала увядать. Павлик оглянулся.
Сочные зеленые листья съеживались и чернели, ветви скрючивались, а цветы роняли лепестки, которые растворялись, падая на камни. Вскоре, буйная зелень исчезла, и Павлик остался один в пустом кратере. Только постамент и крохотная искорка над ним.
- Я столько веков пытался найти путь сюда, но первым здесь оказался растяпа-студент!
На гребне кратера стоял человек в черном плаще. За его спиной, словно призрачные, возвышались величественные постройки древнего храма.
- Корбэйн! - выдохнул Павлик.
Корбэйн спустился с гребня и приблизился.
- Я знаю, что это вы создали фильм. Вы стремились попасть сюда. Зачем?
- Чтобы завладеть Искрой, - донеслось из-под капюшона.
- Зачем она вам?
- Это искра Создателя. Крупица Божьей силы, но она может сделать любого человека могущественнее бога.
Павлик обнаружил, что Корбэйн оттеснил его от постамента.
Он внимательно посмотрел на Павлика, медленно поднял руки и скинул капюшон с головы.
- Искра может исполнить любое желание. Даже самое невероятное. В этом и заключается её могущество!
Павлик задохнулся от неожиданности, изумления и страха. Стоящий перед ним человек в черном плаще был знаком ему. И не просто знаком...
- Зураб Николаевич? - ошеломленно выдохнул Божедай.
Кабашвили взирал на Павлика единственным глазом. Второй глаз, искусственный, он сжимал в пальцах.
Профессор Кабашвили, руководитель кафедры кибернетики, человек, который по словам Мальвинина более тридцати лет занимался предположением Эйнштейна!.. Впрочем, Николай Григорьевич немного ошибался. Кабашвили занимался теорией событий тысячу лет! Теперь становилось понятно, зачем профессор носил очки с толстыми линзами. Он скрывал искусственный глаз, живой оригинал которого потерял ещё в те времена, когда люди не могли пересечь океан, а книги писались на пергаменте.
- Значит, Эйнштейн не предсказывал существование Места? - спросил Божедай.
- Эйнштейн ничего не предсказывал, - произнес Корбэйн. - У него не было никакой теории по этому поводу, потому что это моя теория! Я занимаюсь ей всю свою долгую жизнь! Я знал о Месте, потому что Учитель водил меня сюда. Он издевался надо мной... Знаешь, как он перенесся в страну фантазий? Сделал всего один прогноз. Мы находились в Вавилоне. Учитель сказал, что сейчас та женщина уронит кувшин с молоком. В то же мгновение женщина действительно не удержала сосуд, а мы оказались в этом мире. Я пытался повторить его фокус, но у меня ничего не получалось. И так из года в год, из столетия в столетие...
- Но как же Мальвинин!
- Мальвинин был очень талантливым математиком. Он далеко продвинул мои исследования. Когда я начал снимать в Голливуде фильм "Искра", он потребовался мне там.
- Выходит, он не знал, что Пасколли это вы?
- А я не знал, что Джон Кэрролл передал ему видеокассету... Однако, достаточно разговоров!
Кабашвили повернул седую голову к постаменту. Павлик стоял рядом и не мог тронуться с места.
- Она прекрасна, не правда ли? - с трепетом произнес Корбэйн-Кабашвили. Он поднес к искорке ладони, словно грея их. - В ней сила и бесконечность! О, если бы ты знала, радость моя, как долго я шел к тебе...
Павлик начал пятиться. Он желал сейчас только одного - оказаться дома, в реальном мире, где на улицах по вечерам Горэнерго экономит электричество, где в университете кипит студенческая жизнь, а простодушная девушка Люба из видеопроката иногда корит Павлика за не перемотанную ленту.
За стенками кратера находится каменный мост. Его сейчас не видно, в отличии от высокого храма. Мост привел сюда Корбэйна. Мост выведет из страны фантазий Божедая...
Корбэйн не замечал, что Павлик удаляется. Его поглотил вид крохотного огонька.
- Люди переполнены жалкими желаниями, - говорил бывший завкафедрой. Но настоящим желанием может быть только одно...
Корбэйн коснулся искорки. Коротко вспыхнув, она слилась с ладонью. На миг его единственный глаз озарился белым огнем. Тело вздрогнуло, словно от конвульсии. Руки вытянулись, как жерди. Пальцы растопырились.
Божедай продолжал пятиться, глядя, как могучие древние силы завладевают человеком в черном плаще. Он испытывал страх и ужас - те чувства, которые охватывали пещерного человека при виде молнии. Наконец разум не выдержал, и Павлик побежал прочь.
Зубы Корбэйна выбивали дробь, но несмотря на это он сумел произнести повелевающим голосом:
- Я хочу обладать первородной силой Создателя и древним волшебством Бога!..
Холодный ветерок прошелестел по дну кратера, Павлику показалось, будто его прошило насквозь.
- И да будет так! - воскликнул Корбэйн.
Звезды на небе вспыхнули черным светом. Гора задрожала. Воздух вдруг взвыл и устремился к темной фигуре, которую ломали неведомые силы. В Корбейна полетели мелкие камни и пыль. Со всех сторон ветер устремился к нему. Мастер вскинул руки и, казалось, всасывал собой воздух мира.
Павлик бежал вверх по склону кратера, преодолевая сопротивление усиливающегося ветра. В какой-то момент напор сделался таким могучим, что юноша не мог двинуть и ногой. Он повалился на камни, впившись в какую-то трещину. Ветер неистовствовал, бурей проносясь по лону каменной чаши на вершине горы.
Ноги оторвало от земли. Ветер пытался унести Божедая. Пальцы уже готовы были сдаться...
Он не хотел возвращаться. Его страшил Корбэйн. Страшили те силы, которые завладели им. Павлику нужно вернуться домой, только и всего!
Ветер неожиданно стих. Ноги опустились на склон. Павлик оглянулся, и вскрикнул от боли. Яркий свет резанул по сетчатке глаз.
