Чуть дальше аппарат искусственного кровообращения, стеклянные сосуды, металлические щипцы...

Медсестра сменила тампон и снова стирает пот с лица хирурга.

- Эфир!..

...Двое вывозят каталку из операционной.

Хирург с .трудом снимает, резиновые перчатки и забрызганный кровью передник, в котором он сейчас несколько похож на мясника.

В коридоре трое окружают его. Старик, пожилая женщина и еще женщина. Очень молодая.

Хирург устало улыбается этим троим.

А время...

По местному времени 5 часов 46 минут.

Магнитофон скрипит: "Твист... твисг..." Старый, скрипучий, глохнущий в стенах комнаты магнитофон.

Стоящие в парадном слышат этот скрип как бы очень издалека.

Один из парней под ритм без устали шаркает ногами вперед-назад. А девчонки безудержно хохочут.

Они вправе хохотать безудержно, потому что им семнадцать-восемнадцать лет.

- Ты довольна тем, как прошел вечер? - спрашивает одна из них подругу, у которой они собирались по случаю ее дня рождения.

- Ага. А ты?

- Очень! - отвечает девочка и резко отталкивает паренька,, попытавшегося было взять ее под руку.

Девочка вправе быть резкой, потому что ей восемнадцать или семнадцать... А может, даже и шестнадцать?.. Кто знает...

- Доброй ночи.

- В понедельник приходите пораньше. Будет контрольная...

- Я боюсь, опоздаю к первому часу, - говорит тот, что шаркал ногами под музыку.- Очень спать хочется. Завтра ведь воскресенье? Буду целый день спать. И потом и ночь, и до полудня...

- Ненасытный!..

- Доброе утро...

Девчонки и мальчишки наконец расходятся. Все парами.

Никто не остается в единственном числе. И ни один из мальчишек. А вообще-то надо бы, чтобы кто-то из парней пришел, на вечеринку один. Непременно, бы надо...

Девушка, которая всю ноль праздновала свой день рождения, с грустью смотрела вслед уходящим. Смотрела, смотрела и де видела того, кто должен бы один уходить домой.

Не видела потому, что его не было... Он не пришел... Не пришел.

Девушка грустна. Девушка печалится... Сегодняшней вечеринкой она довольна? Нет... Зачем все это?.. Зачем где-то скрипит магнитофон?..

Зачем?..

Девушка вправе была грустить-печ-алиться и вправе была задавать себе вопрос: "Зачем?..", потому что сегодня ей исполнилось семнадцать лет.

По местному времени 7 часов 59 минут.

Молочно-белые рассветные лучи едва пробиваются сквозь шторы. В комнате еще царит полумрак. Серебрится только металлическая поверхность столика, на котором вперемешку лежат куски хлеба, баночка из-под икры, размякшее масло, пустая бутылка из-под коньяка и два стакана.

Женщина никак не выйдет из ванной комнаты. А мужчина беспокойно ходит из коридора в комнату и обратно. Ему надо побриться. У него уже не хватает терпения...

Но вот женщина наконец выходит из ванной. И мужчина, хоть и в полумраке, тотчас отмечает, что она сейчас не такая, какою была вчера...

- Я люблю тебя,- говорит мужчина.

Женщина улыбается.

- Не веришь?..

- Не подумай, что я...

- Не думаю!..

- Ни за что бы не пошла с тобой, но...

- Но?..

- Понимаешь, я просто мстила. А ты говоришь: "Люблю".

Мужчина вмиг сделался зеленым. Его качнуло на месте, и он забыл о бритье. Озираясь вокруг, вдруг увидел на спинке стула чулки.

- Возьми, - протянул он их женщине.-И уходи.

Женщина спокойно натянула чулки.

- Ну?..

- Дай, ложалуйста, мою сумочку, - попросила женщина.- Она в спальне... Благодарю...

Мужчина растворил настежь дверь, выпроваживая ее.

По местному времени 9 часов 27 минут.

Он возлежит на постели и внимательно изучает потолок и стены. И при этом думает о том, какой удивительной и разнообразной жизнью жил город минувшей ночью. А ведь прежде никогда и в голову не приходило, что город и ночью живет такой же полной жизнью, как днем, и может, даже куда более интересной и поучительной...

Веки его отяжелели, хочется спать.

Он даже не пытался представить, как начинается дневная жизнь этого большого города, которому без малого три тысячи лет и который урартийцы в свое время называли Эребуни.

Не попытаются представить этого и артисты в зале дубляжа, и хирург, и родственники больного, и девушка, семнадцатилетие коей праздновали истекшей ночью, и женщина, отомстившая мужу, и сотни и тысячи других людей...

Последнее, что, пронеслось в голове, была радость по поводу того, что впереди выходной день.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Мне показалось, что я забрел не туда. Коридор, навевавший раньше тоску, теперь встретил меня совсем иначе.

Освещенные лампами дневного света ковровые дорожки на полу, низкие столики, кресла казались очень романтичными.

Но я был зол и любоваться новшествами не расположен.

Быстро, пройдя по коридору и только миг нерешительно помедлив у двери парткома, я постучал и тут же вошел, не ожидая приглашения.

- Можно?..

За столом, покрытым зеленым сукном, сидели несколько человек. И Симонян среди них.

Один из сидящих, обернувшись в мою сторону, выражал явное неудовольствие. Я попятился и уже было нащупал дверную ручку, но тут секретарь парторганизации сказал:

- Конечно, можно. Садись. Мы сейчас кончаем.

Я опустился в черное кресло в углу. Вначале к разговору не прислушивался, все пытался взять себя в руки. И, как обычно бывает, когда человек очень зол, стал мысленно спорить - на этот раз с Симоняном. Горячо нападал на него, а он спокойным, бесстрастным голосом обещал в самое ближайшее, время урегулировать все вопросы. Я грубо оборвал его, обвиняя в бездушном, бессердечном отношении, и только тут сообразил, что спорю с самим собой.

Я взглянул на Симоняна. Может, он вовсе и не откажет, а, наоборот, согласится со мной и разрешит все вопросы...

- Никто не согласится,- раздраженно заметил сидящий рядом с Симоняном лысый мужчина.

- Отчего же? - спросил Симонян.

- Просто мне так кажется. И, если хотите, на то есть основание. И основание это - профсоюзы со своими законами. Вы не имеете права заставлять людей работать в воскресенье.

- Рабочие сами предложили и просят только, чтобы мы помогли им.

- С таким же успехом они могут предложить завод перестроить, - женский голос звучал насмешливо.

- Мягко выражаясь, ваши речи обычная демагогия,сказал сидящий напротив Симоняна молодой человек.

- А выражаясь грубо? - заелозил на .стуле лысый.

- Ну, а если грубо, то, говоря откровенно, в людях вы разбираетесь так же, как я в марсианах.

- Мы попусту теряем время, - вмешался третий до этого мирно рисовавший, чертиков. - Надо поручить товарищу Смбату, чтобы с завтрашнего же дня занялся вопросом снабжения строительными материалами.

Товарищ Смбат пробурчал что-то в ответ и вытер платком лысину.

- Люди проявили собственную инициативу, значит, все сделают! - сказал Симонян.-Сможете обеспечить стройматериалами - хорошо, не сможете - это уже иной вопрос.

- Обеспечить-то обеспечим. Только все равно из этого ничего не выйдет.

- Будет, здорово, если вы ошибетесь, - сказал Симонян.- Вы ведь, кажется, еще никогда в жизни не ошибались?..

- Никогда, - гордо подтвердил лысый Смбат.

- Пора, пора! Надо хоть раз ошибиться, - вставил тот, что рисовал чертиков.

- Итак, товарищ Смбат, - сказал Симонян, - решено. Постарайтесь это дело не провалить. В мае плавательный бассейн должен быть готов.

Товарищ Смбат пожал плечами.

- Все, товарищи...

Когда мы остались в кабинете одни, Симонян подошел и сел рядом.

- В чем дело, молодой человек?

- Коридора я не узнал. Даже подумал, что не туда попал.

- Давно уже мы привели его в порядок.

- Это хорошо,- сказал я.

- Нашлось, как видишь, кому встряхнуть директора, - улыбнулся Симонян.А ты побоялся.

- Я не из пугливых. Просто предпочитаю не совать нос не в свое дело. Но кое-что и я замечаю. Иногда, правда, может, и ошибаюсь... Плавательный бассейн хотите строить?