- Великолепно, Нестор... А ты уверен, что память тебя не подводит?

Нерсес Мажан улыбнулся, заметив, что попал точно в цель: Нестор оскорбленно замолчал. Зная, что теперь старик целый вечер не раскроет рта, Нерсес сказал:

- Ужинать не хочу, старина. Но сейчас я с удовольствием поспал бы.

Нестор кивнул и пошел стелить постель, а Мажан подумал, что, усомнившись в его памяти, поступил со стариком излишне жестоко. Он машинально глянул на ящик и тотчас же снова подумал: "Почему Зенон покончил с собой?" Потом он решил, что попросит у Нестора прощения через пару дней, когда старик почти перестанет сердиться, а они будут уже далеко от этой планеты, случайно открытой Маруямой Медустом.

"Лета,- мысленно произнес Нерсес Мажан.-Лета... Источник, бьющий в царстве мертвых, напившись из которого забывают о земной жизни. Лета... Маруяма Медуст назвал планету Серой Пустыней. Почему же ныне ее зовут Летой? Случайно?.. Лета".

Аптекарь еще раз бросил взгляд на ящик с откинутой крышкой и пожал плечами. Вопросов действительно было много. Слишком много.

...Гостиница "Желтый кикен" давно погрузилась во мрак, и ее немногие жильцы крепко спали.

В одной из темных комнат номера Нерсеса Мажана у двери стояла фигура. То был Нестор.

Он стоял неподвижно, подтянутый, собранный, как все эти десятилетия, столетия, тысячелетия, где бы он ни находился.

Через полуоткрытую дверь он прислушался к дыханию спящего в соседней комнате Нерсеса. Все было нормально.

Нестор всерьез задумался, почему дот усомнился в его памяти. В шутку? Но шутки здесь вовсе неуместны.

Нестор был оскорблен.

Потому что он никогда ничего не забывал. Потому что волею обстоятельств он стал вечной, ходячей памятью. Потому что смысл и цель его существования заключались именно в этом.

Перед взором Нестора, стоявшего в тишине во мраке ночи, одна за другой проходили бесконечные вереницы людей и событий, ставших уже давним преданием.

Вот чуть сгорбленный человек в бвлом халате, добрый, с улыбчивым взглядом -ламый первый Мажан, которому в то далекое прошлое и в голову не могло прийти, что Нестор, ставший памятью рода Мажанов, будет бродить по Галактике с его далекими потомками.

Тогда, в две тысячи двадцать пятом году, Нестор был молод и не представлял еще, что значит вечность. Он даже не очень понимал, за что ему приписывают смелость и самоотверженность. В самом деле, что в этом особенного? Ничего.

Обычная операция... и его мозг получил в распоряжение вечное тело. Тело, которое можно сменить, когда оно износится. Впервые он сменил его в первые дни четвертого тысячелетия. Сменил для того, чтобы внешне выглядеть чуть старше. С тех пор каждое тысячелетие он менял облик - становился лет на десять старше. Но с того далекого дня, когда очередной, Мажан назвал его "стариком", он перестал заботиться о своей внешности.

...Под слабым дуновением ветра чуть дрогнула тяжелая оконная занавеска. Очнувшись, Нестор потер лоб. Поток воспоминаний проходил перед ним так отчетливо, словно - Нестор видел все это во сне.

Сны?.. Вот чего ему недоставало. Вот в чем он нуждался, оказывается. Нестор мысленно улыбнулся: это было уже открытие. Но чтобы видеть сны, необходимо последовательно припоминать события. Воспоминания согревают душу.

...Обыкновенные люди большую часть своей жизни живут именно в таком сказочном мире. Они живут завтрашним днем. Нестору тоже захотелось пожить завтрашним днем, тем более что у него было преимущество: его бесконечные воспоминания. Без воспоминаний о прошлом невозможно жить завтрашним днем.

Самый первый Мажан, живший в двадцать первом веке, подготовил его к межзвездным путешествиям, для которых не хватило бы одной человеческой жизни. И Нестор совершил два полета, открыв во время путешествий несколько десятков планет: краткие сведения о них можно получить по полному Галактическому справочнику Лоуэлла.

Два полета в течение почти целого тысячелетия. На Земле у него не осталось родных. Его часто путали с роботами, но он был человеком и потребность в близких ощущал не менее остро, чем обычные люди. Поэтому из поколения в поколение Нестор оставался верным спутником Мажанов.

Многое изменилось за время, которое теперь казалось Нестору мгновением. После двух межзвездных полетов выяснилось, что в Галактические дали могут летать и обыкновенные люди - через искривленное пространство. Дети Земли основали, колонии почти на всех обитаемых планетах.

Человечество переместилось в Галактический центр, где с новой силойзакипела жизнь. Однако многие постепенно стали забывать находившуюся на окраине вселенной планету-мать. И Нестор перестал удивляться тому, что некоторые считают Землю лишь прекрасной легендой.

...В Несторе больше не нуждались.

Как не нуждались и в. Земле.

Никто, кроме Мажанов, для которых старик стал памятью о роде.

Нестор переходил от поколения к поколению и цель своей жизни видел в воспитании потомков Мажанов, рожденных так далеко от Земли, настоящими земными людьми.

Ах, Нерсес Мажан... И ты норовишь усомниться в памяти старика. Хотя бы и в шутку.

Отец Нерсеса...

Он сопротивлялся. Обосновавшийся в Капутане, этот человек Земли никак не мог согласиться, чтобы его сын получил длительную молодость. "Это бедствие,-говорил Мажан-отец, - длительная молодость погубит Галактику". Но когда Нерсес тем не менее начал свою во сто крат замедленную вторую жизнь, Мажан-отец с болью расстался с Нестором, поручив ему Нерсеса. Он заклинал старика не позволять Нерсесу нежиться в снах вечной молодости. Он мечтал, чтобы его сын прожил свою длинную жизнь во имя соотечественников, во имя счастья рассеянных по свету детей Земли.

Теперь Нестор был уверен, что выполнил эту миссию. По случайному и счастливому стечению обстоятельств Нерсес Мажан уже сделал первый шаг. Какое-то, может быть, небольшое время он жил, думая и заботясь о других. И конечно же понял, насколько значительнее и богаче такая жизнь...

"Почему покончил с собой Зенон Джабез?" Вот вопрос, который заставит Нерсеса Мажана сделать еще один решительный шаг.

...Из густо-черных стекла стали матово-белыми. А чуть погодя на крышах противоположных домов начали резвиться первые лучи Чичила.

Успокоенный своим предутренним сном, Нестор наконец зашевелился, решив, что пора будить аптекаря. Но в это время в его голове шевельнулся еще один вопрос.

Стараясь не отвлекаться, старик застыл на месте.

"Ты же просто не хочешь, чтобы я повторил свой вопрос... Поэтому и усомнился в моей памяти. Чтобы я обиделся и замолчал... Но как ты только проснешься, я все равно его повторю".

Да. Мысль родилась.

И старый Нестор направился в спальню Нерсеса.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Взгляд Нерсеса скользнул по обитым бархатом стенам, задержался на небольшом прилавке; ему показалось, что выстроившиеся по ту сторону прозрачной перегородки колбы и пузатые склянки заволоклись вдруг серым туманом.

Очень скоро уйдет во мглу и сама аптека, а равнодушные ко всему на свете обитатели этого города даже не заметят, что аптекарь и старик, помощник его, навсегда покинули город.

- Мы не поняли друг друга, - обратился Нерсес к просторному помещению аптеки.- Вы не разобрались, почему я вдруг очутился здесь. А я... я, видимо, никогда не пойму, отчего это жители города вдруг почувствовали необходимость в нас.

Аптечный зал не удостоил Нерсеса даже эха.

Аптекарь улыбнулся, он вспомнил свою аптеку на улице Большого Пса, тех, кто приходил заказывать странные, рождающие особые ощущения таблетки, и тех, кто благоразумно предпочитал в баре аптеки фруктовые соки или маулийский кофе: они вносили в аптеку оживление и делали осмысленной однообразную, лишенную серьезных переживаний жизнь.

."В послеполуденной безмятежной тишине города гдето вдали раздавались звуки колоколов. Мажан посмотрел на часы. Скоро окончится рабочий день, и он навсегда закроет тяжелые створки дверей, мимо которых, как ему кажется, жители проходят с опасением, не донимая, зачем появилось в городе это новорожденное заведение.