Тревога и рожденное ею тяжелое настроение напбминалн о чем-то, случившемся в очень далекие времена. Но когда за окном появились расплывчатые спирали букв, Мажан задержал дыхание, стараясь не давать волю воспоминаниям, настойчиво выплывавшим из темноты лет.

Спирали вспыхнули на миг и исчезли. Нерсес устало дотер лоб. Под окном, обняв фонарный столб, стоял человек и нежно поглаживал его гладкий металл, Мажан хотел уже отойти от окна, как вдруг снова отчетливо выступили спиралевидные буквы в топском стиле:

КВАДРАТНЫЙ ШАР

Аптекарь облокотился на подоконник и улыбнулся. Из смутных обрывков чего-то далекого и забытого начали проступать воспоминания. Спокойно, без паники. Прежде всего - КВАДРАТНЫЙ ШАР. Буквы тянулись вдоль улицы.

КВАДРАТНЫЙ ШАР

Чтобы их прочесть, нужно было пробежать от площади Двойников не в направлении улицы Веселого Зайца, а по проспекту Козерога. Непременно бежать, чтобы буквы, находящиеся на порядочном расстоянии, быстро следовали бы друг за другом и слились в слово.

Как только он вернется на Виланк, нужно будет проверить, сохранилось ли еще заведение с этим нелепым названием. Нерсес Мажан мысленно пробежал по улице Козерога, чтобы не отстать от своих воспоминаний, и вместе с ними нырнул в парадную дверь здания.

...Он весь ушел в воспоминания. Настолько, что в тишине комнаты на втором этаже "Желтого кикела" вдруг явственно услышал голос швейцара, сидящего в вестибюле и аккуратно причесывающего плешивую голову.

"Если запоют собаки, постарайтесь, чтобы вам не стало жарко, меластр!" "Ладно",-пообещал Мажан.

...Ниши, ниши, ниши. Большие, малые. Полукруглые и скошенные.

С низкими потолками и высокими полами.

Нерсес Мажан вошел в первую нишу, она оказалась занятой. Человек, лежащий на краю стола спиной к стене, энергично растирал себе уши и не обратил на него никакого внимания.

Мажан огляделся вокруг, вытащил из-под стола двуногий стул, раздумывая, можно ли на него сесть.

"Слушаю вас, меластр",-у входа появился официант.

"Маулийский кофе!" Официант исчез.

Человек, лежащий на краю стола, сказал, не глядя на Мажана: "Умберто. Меня знают под этим именем.- Он все так же продолжал растирать свои уши.- Но я другой человек, потому что Умберто - муж моей любовницы. И если вы устанете, сидя на этом стуле, вы можете встать".

"Почему вы лежите на столе и растираете уши?" - удивленно спросил Мажан.

"А вам бы хотелось, чтобы я лежал на ушах и растирал стол? Лучше в другой раз".

Он поудобнее прислонился к стене.

"Хотя вы и вторглись в мой закуток, но мы не станем ждать карету, обитую оранжевой парчой",-сказал человек после небольшой паузы.

"Какую карету?" - не понял Нерсес.

"Нет, пару дней назад",- ответил человек.

"Нельзя ли говорить яснее",-попросил Нерсес.

"Умберто - муж моей любовницы, потому что я получаю колоссальное удовольствие, растирая свои уши,-сказал человек.- Если служитель не принесет вам,кофе, попросите также горячего льда. Вам не жарко от невыносимого холода?" "Я могу вам помочь,- предложил Нерсес Мажан.- Хотя я простой аптекарь, но в болезнях немного разбираюсь".

"Если бы вы попробовали замесить тесто, я бы убедился, что мне ладоела смерть".

Появился официант.

"Пожалуйста, меластр,- сказал он и положил на колени Мажану что-то, завернутое, в пеленки и одеяльце.- Убежден, что вы останетесь довольны нашим кофе".

Нерсес Мажан в замешательстве посмотрел на сверток, потом осторожно отогнул край одеяльца. Раздался плач грудного младенца.

"Что мне с ним делать?" - растерянно спросил Нерсес уходящего официанта.

Человек на столе повернулся к аптекарю, оставив наконец в покое ухо, не спеша сунул руку в карман и вынул маленький листолет.

"Зря волнуешься,- сказал он.- Когда приносят маулийский кофе, надо непременно плакать, чтобы ребенок не выпил его".

Ол так же неторопливо поднял пистолет кверху, и Нерсес Мажан, прижав ребенка к груди, быстро прикрыл ему лицо.

"Умберто,-забормотал человек.-Умберто, ты - ничтожество, потому что муж моей любовницы три дня назад убежал с моей женой. Умберто, ты должен жить для мести, ибо смерть и без того надоела тебе".

Нерсес Мажан встряхнул головой, стараясь освободиться от этого кошмара. Ребенок у лего на руках заплакал громче. Умберто выстрелил себе в голову.

"Видел, как я промахнулся? - спросил он, удивленно глядя на пистолет. Наверное, никогда не научусь стреЛять... Может, попробовать еще разок?" Не ожидая ответа, он снова поднес дуло к виску и выстрелил.

Нерсес Мажан увидел, как по лицу Умберто стекает струйка крови. Значит, Умберто че промахнулся.

"Уже умер?" - спросила, войдя, какая-то женщина.

Младенец кричал изо всех сил. На правой половине тела женщины красовалась богатая и яркая одежда, на левой - не было совершенно ничего.

"Умер?" - переспросила женщина, вынимая пистолет из ослабевших пальцев Умберто.

Нерсес Мажан кивнул.

"Ему надоела смерть, и он больше не любил меня,- пояснила женщинаУмберто, когда подъедет карета, ты подождешь меня в морге, потому что я твоя любовница. Я всегда скрывала это от тебя, Умберто... Но теперь ты можешь знать вcе. - Женщина резко повернулась, и дуло пистолета уставилось на Нерсеса Мажана.- Умберто!" "Я не Умберто... Уберите пистолет",запротестовал Нерсес Мажан.

"Умберто, любимый! - воскликнула женщина.- Если это не наш новорожденный, то-знай, что для женщины лучше быть молодой и красивой, чем старой и некрасивой... Отвечай, Умберто,- женщина вскинула руку с пистолетом. - Почему ты молчишь, если невиновен?" "Дважды два - пять",- не придумал ничего лучшего Нерсес Мажан.

"Умберто, значит, ты любишь меня,- голос женщины задрожал,Умберто..." - она упала на стол и зарыдала...

Нерсес Мажан осторожно выбрался из ниши, опрометью кинулся в вестибюль и оказался рядом со швейцаром, который все еще причесывал лысину.

"Не хотите ли маулийского кофе?" - задыхаясь, спросил аптекарь.

"Если только он в башмаке",- сказал швейцар.

Нерсес Мажан положил ему на колени ребенка и выскользнул из Квадратного шара.

Он бежал по проспекту Козерога к шшщади Двойников и нисколько не удивился, что сциралевые буквы вдоль улицы выглядели так: "раш йынтардавк".

Из белых ящиков вытянули шеи большие и маленькие, блестящие и прозрачные, голубые и светло-желтые склянки, на которых черными буквами было написано, что они coдержат. На столе на маленьких подставках стояли хрупкие пробирки, широкие фарфоровые ступки терпеливо ждали блаженной минуты, когда содержимое сложенных на полу мешочков станет мелким порошком, нежно облепившим их дно и бока. Обитые темно-красным бархатом стены были очень эффектны, хотя, пожалуй, слишком ярки и будут утомлять нервных посетителей; с продуманной небрежностью расставлены мягкие, круглые, на металлических ножках стулья.

Редкие прохожие замедляли у аптеки шаг, вдыхали ее специфический аромат, украдкой заглядывали внутрь и продолжали путь, не оглядываясь, словно не желая признаваться самим себе, что аптека интересует их.

В полдень у аптеки появился мальчуган.

Нестор с удивлением подумал, что аптека до сих пор еще не удостоилась внимания мальчишек и они, вместо того чтобы взять ее приступом, посылают своего представителя.

Мальчик робко встал на пороге, пугливо осмотрелся и глубоко вздохнул: "Как здорово пахнет", Нестор дружески ему улыбнулся: "Что ты боишься, заходи!" Мальчуган пристально, с ног до головы, оглядел Нестора, удивленно присвистнул и, сорвавшись с места, умчался прочь.

Потом в открытую дверь заглянула тележка.

- Примите почту!

- Сейчас, сейчас,- проворчал Нестор.- Что еще за почта?

- Письмо,- ответила тележка. - Нажмите на первый рычажок... Прошу.

Нестор взял письмо и повертел его в руках. А тележка покатила дальше, вниз по улице, ускоряя ход и сигналя, чтобы не столкнуться с прохожими.