— Где Сол? — повторила она.

— О, его забрали, — небрежно ответил мальчик, Натали вскочила. Тени в соседних комнатах зашевелились.

— Ты лжешь! — крикнула она.

— Да ну? — улыбнулся Джастин. — Зачем мне это надо?

— Что случилось?

Джастин снова пожал плечами и демонстративно зевнул.

— Нина, мне пора спать. Почему бы нам не продолжить этот разговор утром?

— Говори! — закричала Натали, нащупывая пальцем кнопку на мониторе.

— Хорошо-хорошо, — надулся мальчик. — Твой еврейский друг убежал от охранников, но человек Вилли поймал его и отвел в особняк.

— В особняк? — выдохнула Натали.

— Да, в особняк — передразнил ее мальчик и ударил каблуками ботинок по ножке кресла. — Вилли и мистер Барент хотят поговорить с ним. Они собираются играть.

Натали оглянулась и заметила, как в коридоре что-то шевельнулось.

— Сол ранен? Джастин пожал плечами.

— Он еще жив? Мальчик скорчил гримаску.

— Я же сказала, Нина: они хотят поговорить с ним. А разве можно разговаривать с мертвецом?

Натали поднесла ко рту свободную руку и закусила палец, обдумывая ситуацию.

— Пора приступать к тому, о чем мы договаривались.

— Нет, не пора, — заскулил ребенок. — Ситуация совсем не похожа на то, что ты мне обещала Они просто играют.

— Ты лжешь, — сказала Натали. — Они не могут играть, если человек Вилли отсутствует, а Сол в особняке.

— Это другая игра, — пояснил мальчик, неодобрительно качая головой от ее недогадливости. Натали то и дело забывала, что он всего лишь плоть, манипулируемая старой каргой, лежащей наверху. — Они играют в шахматы, — пояснил он.

— В шахматы? — переспросила Натали.

— Да. И тот, кто победит, будет определять следующую партию. Вилли хочет играть на большие ставки — Джастин старчески покачал головой. — Он всегда питал вагнерианские пристрастия к Армагеддону. Думаю, в нем говорит немецкая кровь.

— Сол ранен и отправлен в особняк, где они играют в шахматы, — монотонным голосом повторила Натали. Она вспомнила полдень более полугода назад, когда они с Робом слушали историю Сола Ласки о лагерях и полуразрушенном замке в польском лесу, где молодой оберет бросил вызов старику генералу в финальной игре.

— Да-да, — со счастливым видом закивал Джастин. — Мисс Сьюэлл тоже будет участвовать в игре. В команде мистера Барента. Он очень симпатичный.

Они с Солом обсуждали, что ей надо будет делать, если их план сорвется. Он советовал Натали бросить сумку со взрывчаткой, поставив таймер на сорок секунд, и бежать, даже если это означало, что Баренту и его команде удастся спастись. Второй вариант: надо было продолжать блефовать, надавливая на Мелани с целью заполучить Барента и остальных членов Клуба Островитян.

Теперь Натали увидела третью возможность. До рассвета у нее еще по меньшей мере есть шесть часов. Она вдруг осознала, что тревога за Сола гораздо сильнее ее стремления к справедливости и желания отомстить за отца. К тому же она знала, что все обсуждавшиеся планы отступления для Сола были пустыми разговорами — на самом деле он не собирался отступать. Справедливость требовала, чтобы она осталась и следовала намеченному плану, но сердце ее разрывалось от страстного желания спасти Сола, если это еще было возможно сделать.

— Я выйду на несколько минут, — решительно заявила Натали. — Если Барент попытается исчезнуть или возникнут другие непредвиденные обстоятельства, делай именно то, о чем мы договаривались. Я не шучу, Мелани и не потерплю здесь промашек. Твоя собственная жизнь зависит от этого. Если ты не сделаешь того, что должна, можешь не сомневаться: члены Клуба Островитян прикончат тебя, впрочем, я опережу их. Ты поняла меня, Мелани?

Джастин смотрел на нее с легкой улыбкой. Натали круто повернулась и направилась в прихожую. В темноте перед ней кто-то метнулся в сторону и исчез в столовой. Джастин двинулся следом. На площадке лестницы слышался шорох, из кухни тоже доносились неясные звуки. Натали остановилась в прихожей, не убирая пальца с красной кнопки. Кожа головы болела от клейкой ленты, которой были закреплены электроды.

— Я вернусь до рассвета, — пообещала она. Джастин улыбнулся, лицо его сияло в слабом зеленом свечении, лившемся со второго этажа.

Зубатка ждал уже более шести часов, когда из дома Фуллер наконец появилась Натали. Это не входило в заранее проработанный план. Он дважды нажал кнопку передатчика, который Джексон назвал «сломанной рухлядью», и присел в кустах, чтобы посмотреть, что происходит. Он еще не видел Мартина, но знал, что когда увидит, сделает все для спасения своего старого главаря от мадам Буду, что бы там ни случилось.

Быстрым шагом Натали пересекла двор и остановилась у ворот, пока неизвестный Зубатке ублюдок открывал их. Не оглядываясь, она перешла улицу и повернула направо, к переулку, где находился Зубатка, вместо того чтобы идти туда, где стояла машина Джексона. Это был условный сигнал, что за ней могут следить. Зубатка еще три раза нажал на кнопку передатчика, сообщив Джексону, что надо объехать квартал к условленному месту встречи, потом присел еще ниже и стал ждать.

Как только Натали скрылась из виду, из ворот дома Фуллер выскочил человек и, пригнувшись, бросился на противоположную сторону улицы. В свете фонаря Зубатка заметил, как блеснула сталь ствола. По виду это был большой автомат.

— Черт, — прошипел Зубатка, выждал еще минуту, убедился, что больше никого нет и, прячась за припаркованными машинами, проскользнул на восточную сторону улицы.

Зубатка не знал этого человека со стволом — он был слишком мал для того ублюдка, которого он видел во дворе, и слишком белым — для Марвина. Бесшумно добежав до угла, Зубатка прополз под кустами и высунул голову. Девушка уже прошла полквартала и собиралась переходить на другую сторону улицы. Тень с автоматом медленно скользила за нею. Зубатка четыре раза нажал на кнопку передатчика и двинулся следом. Черные брюки и ветровка делали его практически невидимым.

Он надеялся, что Натали отсоединила детонатор от этой чертовой Си-4. От взрывчатки Зубатке становилось не по себе. Он видел клочки, оставшиеся от его лучшего друга Лероя, когда этот безумный малый подорвал шашку, которую таскал при себе. Зубатка не боялся смерти — он не надеялся дожить и до тридцати, — но он хотел лежать улыбающимся в здоровом гробу в своем лучшем семисотдолларовом костюме и чтобы Марси, Шейла и Белинда плакали над ним.

Предупрежденный четырехкратным сигналом, Джексон рванул по улице и прижался к левому поребрику, чтобы прикрыть Натали, пока она открывала дверцу машины. Тот, с автоматом, обеими руками схватил ствол, установил его на крыше припаркованного «Вольво» и начал целиться в отблеск фонаря на ветровом стекле машины прямо перед лицом Джексона.

«Похоже, вечером у мадам Буду был не один чай со сливками, — подумал Зубатка. — Видать, здорово достали старую шлюху». Он бесшумно подбежал в своих пятидесятидолларовых адидасовских кроссовках к белому ублюдку и сделал подсечку. Тот ударился подбородком о крышу «Вольво», и Зубатка вдобавок шмякнул его лицом о стекло, после чего выхватил автомат и на всякий случай положил указательный палец на спусковой крючок. В фильмах они швыряются стволами, как игрушками, но Зубатка видел братишек, убитых из упавших револьверов. «Людей убивают не люди, — рассуждал он, оттаскивая тело подальше от тротуара, — а поганые стволы».

Джексон дважды нажал на кнопку своего передатчика и завел мотор. Зубатка оглянулся, убедился, что белый ублюдок без сознания, но дышит, и только тогда спросил:

— Эй, братишка, что происходит?

— С дамой все в порядке, старик. Что у тебя? — Дешевый микрофон и слабая мощность исказили голос Джексона.

— Ублюдок с большим армейским револьвером 45 калибра, ему не понравилось твое лицо, старик. Сейчас он отдыхает.

— Как отдыхает? — проскрежетал голос Джексона.

— Дремлет. Что с ним делать? — У Зубатки был нож, но они решили, что если в таком фешенебельном районе будут обнаружены трупы, это может повредить делу.