- Мартен уже у вас?

- Пока еще нет.

- Скоро явится. Что касается Лорийе, люди из комиссариата Пале-Рояля собирают о нем сведения, и вы их скоро получите...

Как раз в это время Жан Мартен должен выезжать из Бержерака в Париж. Колетта, конечно, теперь спит.

В доме напротив, за занавесками, мелькает силуэт мадемуазель Донкер. Вот уж кому хочется догадаться, чем сейчас занимается Мегрэ!

Из домов стали выходить люди, целыми семьями, чаще всего с детьми, волочившими свои новые игрушки по тротуару. У кино, разумеется, стояли очереди. Возле дома остановилось такси. Потом послышались шаги на лестнице. Мадам Мегрэ пошла открывать еще до того, как позвонили. Раздался зычный голос Торранса:

- Вы дома, шеф?

И он ввел в комнату мужчину без возраста, который робко жался у стенки, понурив голову.

Мегрэ достал из буфета еще две стопки и наполнил их сливянкой.

- За ваше здоровье! - сказал он, поднимая свою.

Мужчина колебался, рука у него дрожала, он смотрел на Мегрэ удивленными, испуганными глазами.

- За ваше здоровье, месье Мартен. Прошу прощения, что заставил вас прийти сюда, но здесь вы поблизости от дочки и сможете ее навестить.

- С ней ничего не случилось?

- Что вы! Я видел ее сегодня утром. Она очень мило играла с куклой. Можешь идти, Торранс. У Люка для тебя есть работа.

Мадам Мегрэ тут же ушла с вязаньем в спальню и, усевшись на край кровати, продолжала считать петли.

- Садитесь, месье Мартен.

Едва коснувшись губами стопки, мужчина тут же поставил ее на стол, хотя время от времени с тоской поглядывал на нее.

- Главное, не беспокойтесь и учтите, что я знаю вашу историю.

- Я хотел пойти к ней сегодня утром, - вздохнув, сказал Мартен. - Я дал себе слово лечь спать и встать пораньше, чтобы поздравить дочку с Рождеством.

- Я и это знаю.

- Но у меня всегда получается не так, как хочется.

Каждый раз я даю себе зарок, что выпью не больше одной рюмки.

- У вас только один брат, месье Мартен?

- Да, Жан. Он младше меня на шесть лет. Больше всего на свете я любил его, мою жену и дочку.

- Вы не любите золовку?

Мартен растерянно вздрогнул и смутился:

- Не могу сказать ничего плохого о Лорен.

- Вы доверили ей свою дочь, не правда ли?

- Конечно. Моя жена умерла, я стал терять почву под ногами...

- Понимаю. А ваша дочка счастлива?

- Думаю, что да. По крайней мере, никогда не жалуется.

- Вы не пытались изменить свой образ жизни?

- Каждый вечер я даю себе слово, что покончу с этим, а назавтра все начинается сначала. Я даже ходил к доктору, и он дал мне кое-какие советы.

- И вы им следовали?

- Несколько дней. Когда я снова пришел к нему, он очень торопился, сказал, что у него нет времени заниматься мною и что мне лучше всего лечь в специальную клинику.

Мартен протянул руку к стопке, но вдруг заколебался, и Мегрэ, чтобы его подбодрить, залпом выпил свою.

- Вы никогда не встречали у золовки мужчину?

- Нет. Думаю, что в этом ее обвинить нельзя.

- Вы знаете, где познакомился с ней ваш брат?

- В маленьком ресторане на улице Божоле, где столовался, когда бывал в Париже между поездками. Ресторан находится близко от его конторы и от магазина, где работала Лорен.

- Долго продолжалось их знакомство до замужества?

- Точно не знаю. Жан на два месяца уехал, а вернувшись, сообщил мне, что женится.

- Вы были свидетелем на свадьбе?

- Да. А свидетельницей невесты была хозяйка меблированных комнат, где жила Лорен. У нее нет родственников в Париже, в то время она уже была сиротой. А в чем дело? Случилось что-нибудь неприятное?

- Пока еще не знаю. Какой-то человек в костюме Деда Мороза проник сегодня ночью в комнату Колетты.

- Ночью?! Что ему было нужно?

- Он подарил куклу. Когда Колетта проснулась и открыла глаза, она увидела, что он приподнимает планки паркета.

- Странно... Как вы полагаете, вид у меня приличный? Могу я зайти к дочери?

- Через несколько минут. Если хотите, можете побриться и почистить костюм здесь, у меня... А не мог ваш брат что-нибудь спрятать под паркетом?

- Жан? Никогда в жизни!

- А если бы ему нужно было что-нибудь утаить от жены?

- Что вы! Вы его не знаете! Он никогда ничего от нее не скрывает. Возвращаясь из поездки, отдает ей полный отчет, как хозяину. Она точно знает, сколько у него в кармане денег.

- Она ревнива?

Мартен промолчал.

- Вы поступите правильнее, если скажете мне все, что думаете. Речь идет о вашей дочке.

- Не думаю, чтобы Лорен была так уж ревнива, но она корыстна. По крайней мере, так утверждала моя жена. Она ее не любила.

- Почему?

- Она говорила, что у Лорен слишком тонкие губы, что она слишком холодна, слишком вежлива, всегда себе на уме. По мнению жены, она бросилась на шею Жану из-за его положения, квартиры, будущего...

- Она была из бедных?

- Она никогда не рассказывала о своей семье, но мы узнали, что отец ее умер, когда она была еще совсем маленькой, а мать работала приходящей прислугой.

- В Париже?

- Да, где-то в квартале Гласьер. Вот почему она никогда не упоминает об этом квартале. Как говорила моя жена, она из тех, кто знает, что ему нужно.

- Не кажется ли вам, что она была любовницей своего хозяина?

Мегрэ подлил Мартену капельку спиртного. Тот посмотрел на него с благодарностью, но все же колебался, видимо боясь, что от него будет пахнуть, когда он явится к дочери.

- Я попрошу, чтобы вам приготовили чашечку кофе, - сказал Мегрэ. - Но возвращаюсь к своему вопросу. У вашей жены и на этот счет, конечно, было свое мнение?

- Откуда вы узнали? Заметьте, она никогда не говорила плохо о людях. Но Лорен просто физически не выносила. Когда мы должны были с ними встречаться, я умолял жену не выказывать недоверия или антипатии.

Быть может, вам покажется странным, что я говорю обо всем этом в моем теперешнем состоянии. Наверное, я плохо поступил, доверив ей Колетту?.. Иногда я сам себя за это упрекаю. Но что мне оставалось делать?

- Вы не ответили мне по поводу бывшего хозяина Лорен.

- Да, да. Моя жена уверяла, что они производят впечатление любовников и что Лорен поступила практично, выбрав себе в мужья человека, который большую часть времени проводит в разъездах.

- Вы знаете, где она жила до замужества?

- На улице, которая выходит на Севастопольский бульвар: первая справа, когда идешь от улицы Риволи в сторону бульваров. Я это запомнил, потому что мы заезжали за Лорен на машине в день свадьбы.

- Улица Пернель?

- Совершенно верно. В четвертом или пятом доме по правую руку находятся меблированные комнаты, тихие, вполне приличные, где в основном живут люди, работающие в этом квартале. Помню, там жили начинающие актрисы из театра "Шатле".

- Хотите побриться, месье Мартен?

- Мне, право, неловко...

- Пойдемте.

Чтобы не заходить в комнату, где находилась мадам Мегрэ, комиссар провел его через кухню и дал ему все необходимое, включая щетку для одежды.

Когда Мегрэ вошел в столовую, его жена приоткрыла дверь и шепотом спросила:

- Что он делает?

- Бреется.

Комиссар снял трубку и снова позвонил славному Люка, которому задал столько работы на Рождество.

- Можешь сейчас отлучиться?

- Могу, если Торраис останется здесь. Я получил сведения, которые вы просили.

- Одну минутку. Сбегай на улицу Пернель и найди там дом с меблированными комнатами. Это поблизости от Севастопольского бульвара. Не знаю, сменились ли за эти пять лет хозяева. Быть может, разыщешь кого-нибудь, кто работал там в то время. Мне нужны подробные сведения о некоей Лорен.

- Лорен... А фамилия?

- Минутку. Я об этом не подумал.

Он прошел в ванную и через дверь спросил у Мартена девичью фамилию его золовки.

- Буатель! - крикнул тот.