- Будьте любезны, задайте этот вопрос вашей жене.

- С чего бы вдруг я стал спрашивать её об этом?

- Иначе я буду вынужден сделать это через переводчика.

- Ну что же...

Он чуть не сказал: "Валяйте!"

И тогда Мегрэ попал бы в очень трудное положение. Ведь они находились в департаменте Сена-и-Уаза, где комиссар не имел права проводить этот допрос.

К счастью, Ван Хутте передумал и обратился на своем языке к супруге. Та покраснела, смутилась, взглянула сначала на мужа, потом на их гостя и что-то произнесла с легкой улыбкой.

- Потрудитесь перевести, пожалуйста.

- Ладно! Она говорит, что мы давно полюбили друг друга.

- Ко времени свадьбы тому был уже целый год?

- Почти сразу же...

- Иначе говоря, началось после того, как вы поселились на борту?

- А что плохого...

Мегрэ прервал его:

- Меня интересует лишь одно: был ли в курсе Виллемс?

Жеф промолчал.

- Думаю, что в любом случае на первых порах вы, как большинство влюбленных, скрывали от него ваши чувства?

И вновь речник не ответил, а посмотрел в окошко.

- Мы начинаем причаливать. Нужно помочь брату на палубе.

Мегрэ пошел за ним, и действительно, перед ним тянулись набережные Мант-ля-Жоли, виднелись мост и с дюжину барж, причаленных в речном порту.

Дизель работал теперь в замедленном режиме. А когда включили задний ход, то у винта вспенилась большими пузырями вода. С других судов за ними наблюдали свободные от работы люди, а концы принял какой-то мальчишка лет двенадцати.

Было очевидно, что присутствие на борту Мегрэ в костюме и шляпе с полями вызывало всеобщее любопытство.

С одной из баржа Жефа окликнули по-фламандски, и он ответил так же на родном языке, продолжая пристально смотреть за швартовкой.

На набережной, рядом с черной машиной, неподалеку от огромной груды кирпича, стоял инспектор Невё с сигаретой во рту.

- Ну теперь-то, надеюсь, вы оставите нас в покое? Скоро начнем ужинать. Ведь люди нашей профессии встают рано, в пять утра.

- Вы не ответили на мой вопрос.

- Какой еще?

- Вы так и не сказали, был ли Виллемс в курсе ваших отношений с его дочерью.

- Я женился на ней или нет?

- Но вы сделали это только после его смерти.

- Но я-то в чем виноват, если он помер?

- Он долго болел?

Они снова стояли на корме, и Хуберт слушал их разговор, нахмурив брови.

- Он вообще ни разу в жизни не болел, если не считать болезнью то, что напивался до скотского состояния каждый вечер...

Возможно, Мегрэ ошибался, но ему показалось, что Хуберт изумлен тем оборотом, который приняла их беседа, и он как-то странно смотрел на брата.

- Он умер от delirium tremens*?

___

* Delirium tremens (лат.) - белая горячка.

- Это ещё что такое?

- Его чаще всего заканчивается жизнь пьяниц. У них наступает кризис и...

- Не было у него никакого приступа. Он был настолько пьян, что свалился...

- В воду?

Жефу, видимо, не очень нравилось, что рядом стоял слушающий их разговор брат.

- Да, именно в нее...

- Это произошло во Франции?

Он опять ответил утвердительно, кивнув на сей раз головой.

- В Париже?

- Там он больше всего и пил.

- Почему?

- Потому что встречался с женщиной, не знаю уж где, и они вдвоем проводили часть ночи, надираясь до чертиков.

- Вы её знаете?

- Фамилию нет.

- Ни адреса?

- Нет.

- Но вы его с ней видели?

- Я их случайно встретил, а как-то раз был свидетелем того, что они зашли в отель. Не стоит об этом сообщать Аннеке.

- Ей неведомо, каким образом погиб её отец?

- Она знает, как он умер, но ей никогда не говорили об этой женщине.

- Вы бы при случае её узнали?

- Может быть... Хотя не уверен...

- Она сопровождала его в момент несчастного случая?

- Понятия не имею.

- Как это произошло?

- Не могу ответить, при сем не присутствовал.

- Где вы находились тогда?

- В кровати.

- А Аннеке?

- Она - тоже, но в своей.

- Во сколько это случилось?

Он отвечал, хотя и нехотя.

- После двух часов ночи.

- Часто ли бывало, что Виллемс возвращался так поздно?

- В Париже да, из-за упомянутой бабы.

- Что точно случилось?

- Я уже сказал. Он свалился.

- Переходя по мосткам?

- Наверное...

- Это было летом?

- В декабре.

- Вы отреагировали на шум его падения?

- Я услышал, как что-то ударилось о корпус судна.

- А крики были?

- Он не орал.

- Вы бросились на помощь?

- Естественно.

- Даже не одеваясь?

- Успел натянуть брюки.

- Аннеке тоже встревожилась?

- Не сразу. Она проснулась, когда я уже был на палубе.

- Когда вы поднимались или когда уже выскочили на нее?

Взгляд Жефа налился почти лютой ненавистью.

- Спросите у неё сами... Думаете, я помню?

- Вы увидели Виллемса в воде?

- Я вообще ничего не разглядел. Слышал только, как что-то барахталось...

- Он не умел плавать?

- Умел. Но, наверное, не смог...

- Вы, как и в Понедельник, запрыгнули в лодку?

- Да, моссье.

- И вам удалось вытащить его из воды?

- Не ранее, чем через добрых десяток минут, потому что стоило его схватить, как он опять погружался в Сену.

- Аннеке стояла на палубе?

- Да, моссье.

- Вы выудили Виллемса уже бездыханным?

- Я ещё не знал, что он мертв. Видел лишь, что он весь побагровел.

- Приезжали ли доктор, полиция?

- Да, моссье. Вопросы ещё не исчерпаны?

- Где это произошло?

- Я уже сказал: в Париже.

- В каком именно месте?

- Мы везли тогда вино "Макон" и разгружались на набережной Рапэ.

Мегрэ усилием воли удалось не показать ни своего удивления, ни удовлетворения. Он, казалось, в один миг превратился в более благодушного, чем до этого, человека, как будто бы сразу расслабился.

- Думаю, я почти закончил свое дело... Итак, Виллемс утонул ночью близ причалов набережной Рапэ, вы в это время почивали на борту, его дочь тоже. Так?

Жеф молчал, лишь моргал глазами.

- Примерно через месяц вы женились на Аннеке.

- Было бы неудобно жить вдвоем на борту судна и не состоять при этом в браке, верно?

- Когда вы вызвали брата?

- Тут же. Три-четыре дня спустя.

- После вашей свадьбы?

- Нет, после несчастного случая.

Солнце уже село за порозовевшими крышами, но темнота ещё не наступила, хотя в этом сгустившемся свете было нечто нереальное, словно набухшее тревогой.

Хуберт, неподвижно стоявший за штурвалом, вроде бы о чем-то глубоко задумался.

- Полагаю, вам ничего не известно?

- О чем?

- О том, что произошло в понедельник вечером.

- Я в тот момент был на танцах, в заведении на улице Лапп.

- А о смерти Виллемса?

- Я находился в Бельгии, когда получил от брата телеграмму.

- Ну что, все кончено или ещё нет? - нетерпеливо вмешался Жеф Ван Хутте. - Можно нам садиться за стол?

Но Мегрэ очень спокойно и отрешенно проронил:

- Боюсь, что нет.

Эта фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы. Хуберт тотчас же живо поднял голову и пристально посмотрел, но не на комиссара, а на брата. Взгляд Жефа стал, как никогда до этого, агрессивным, он вызывающе бросил комиссару:

- Не соблаговолите ли меня проинформировать, почему это я не могу поужинать?

- Потому что я намерен увезти вас с собой в Париж.

- Вы не имеете права так поступать...

- Я в состоянии через час предъявить вам соответствующий ордер о приводе за подписью следователя.

- И по какой такой причине, будьте любезны сообщить?

- Чтобы продолжить этот допрос в другом месте...

- Я сказал все, что мне было известно.

- А также устроить вам очную ставку с клошаром, которого в понедельник вечером вы вытащили из Сены.