А если протянуть нить войны до двадцать пятого года? Игра всегда кончалась в Париже, союзники входили, а Нап отбивался до последнего батальона. Этот финал Леша не оспаривал у истории, он играл за свой результат: время и трупы. Максимальное число погибших он относил на свою заслугу как демиурга игры. Нап должен был положить больше, чем ему довелось - так звучала вторая цель, которая всегда выполнялось. А если три миллиона? А если пять? И - до двадцать пятого года?
Он не помнил точного числа развернутых игр. Все они начинались в июне 1812-го, а затем каждая текла по своему руслу. Как правило, новая игра перекрывала рекорд: первый раз он доигрался только до 1815-го, правда, без всяких пауз на Эльбу, его драма всегда кончалась один раз и не переигрывалась вновь на сто дней. Второй раз Европа расчерчивалась стрелками походов уже до 1818-ого. Число мертвых стараниями фантазии выросло на полмиллиона, в большинстве ими были русские, испанцы и немцы.
Франзуское поражение было не единственной страстью, равно сочувствовалось всем обреченным: монголо-татарским всадникам, немецко-фашистким оккупантам, ливонским рыцарям, Деникину, Колчаку. На фоне, как отмечалось, шахматного отношения к современной политике. Но если бы на его глазах НАТО растерли в прах, а прах занесли в исторические учебники тогда, наверное, американцы превращались в очередной предмет мысленных игр, он наслаждался бы с НАТО, как кот с мышонком, убил бы в своей голове три миллиарда человек и перенес развязку в третье тысячелетие. Америка бы все равно проиграла, но по сценарию, в котором выше поражения могла быть только победа.
Что самое забавное, исторические спектакли можно было разыгрывать в окончательно фантастичном мире. Так просто: берется контурная карта и доводится до живого, до реальных очертаний живых земель. Причем Леша волен сам назначать государственные порядки, названия, имена, разбираться с внутренней и внешней политикой. История эпох была прообразом, не более. Допустим, заготовкой служит карта Европы шестого века: Рим сожжен, Византия молода, королевства выросли, как грибы. Границы проведены пунктиром, на белом пространстве - ни одного названия.
Под лешиной мыслью рождался другой континент. Вотчина Хлодвига обзывалась каким-нибудь Зюгерландом, вандальские земли становились торговой республикой, в обыкновенных Перенеях возникал очаг сверхкультуры. Византия слыла аморфным ханством, а датские племена прорывались в Африку. Прелесть заключалась в постоянном раскачивании статус-кво. В разных уголках карта рождались удивительные люди. Они изменяли мир.
Каждый обладал биографией и точкой рождения: кто-то был зачат в скандинавском варварстве под снежным небом, кто-то служил писарем на Сицилии, а третьего на Балканах в юности готовили к монастырю. В момент Х каждый неожиданно начинал работать. Северянин собирал шайку в двадцать человек и отправлялся грабить Париж, но по дороге воглавлял восстание в Ирландии и неожиданно выводил оборванных победителей к водам Ла Манша. Писарь перебирался на итальянский сапожок, где интригами добывал себе пост министра, оставлял за королем номинальную власть, финансовыми идеями наполнял подвальные сундуки, а прибылью содержал легионы наемников, засылаемых в Африку и Германию. А будущий монах разочаровался в официальной религии Благого Колеса. Создавал секту невидимого пути спасения. Находил поклонников. Обретал врагов. Был проклят на Пустынном Соборе. Ходил с сумой, проповедуя смертельную ересь. За ним следовала толпа голодных идиотов в две тысячи ртов, по дороге он учил их жить и делился собственой богоизбранностью. Приговаривался к смерти, бежал. Сжег все монастыри на Балканах, выиграл четыре крупных сражениях. Создал лучшую в мире армию, скрепленную узами духовного братства. В день высадки десанта на Крит произнес безумную речь, бросив человечеству вызов: все народы и страны объявлялись проклятыми, по словам пророка они отжили свой век и имели одну судьбу - попасть под сень новой веры. Императорам и вождям предлагалось добровольно встать на колени, а несмирившим гордость он грозил огнем и мечом. Лучшая в мире армия желала драться и соглашалась умирать. Во все концы мира устремились посланники с записью безумных речей. Их встречали при дворах, выслушивали, вешали, сжигали, сажали на кол и разрубали в куски, а речи принимали всерьез. И боялись ужасающего пророка.
Итальянский министр и британский узурпатор заключали договор о противостоянии ереси: понятно, что дороги судеб этих людей финально пересекались. Нить каждого разматывалась так, чтобы привести к подножия мирового господства - на этом настаивал изначальный смысл. Кроме них, фигурировал некий дикарь, собравший на Днепре неслыханную орду, мореплаватель, основавший первые банки и отстроивший на Гибралтаре богатейший город земли, мистик из рыбацкой деревни, навсегда переехавший в столицы, нашедший учителей, прочитавший книги и основавший Орден мертвой головы - жесточайшую паутину, взявшую Европу под присмотр лунопоклонников, прирожденных эзотериков и монахов-убийц. Все шли в одну сторону.
Ересиарх договорился с Магистром. Лунопоклонники и новосектанты делили на двоих человечество, проведя по меридиану магическую черту. Магистр отдавал ему знания и делился Сетью, Ересиарх принимал мертвоголовых в лоно своей веры, предлагая им посты и дарую поддержку в сто тысяч копий. Они заключили пакт против официальной Церкви, дурной, умирающий, погрязший наверху в догмах, а корнями ушедшей в радости жизни.
Варвары вторглись на просторы Восточной Европы. Дикарь не читал книг, но был намерен вывести своих на берег Атлантики. Министр долго колебался, но выложил деньги: Святейший Круг назвал его главой официальной религии. Он родился средневековым менеджером, умел биться с энтропией и поднимать умирающие структуры. Для борьбы с ересью он опустошил сундуки, но купил заплыв в свои воды кораблей с туманного Альбиона, дабы выжечь заразу в средиземноморских портах. На деньги Ордена Купец отстроил в Гибралтаре свою армаду, посадил на корабли балканских матросов и встретил английскую флотилию. Еретики затопили северян, Скандивав уцелел, попал в плен, бежал.
Проповедники Ересиарха заполонили леса Восточной Европы. Но Орда, как ей и положено, отвергла потусторонние заигрывания: Дикарь не видел резона отказываться от старой веры. Но нашел выгоду, когда Министр предложил ему бесплатное оружие, военный союз и причисление к лику святых многовековой Церкви Благого Колеса. Языческие пляски закончились, но часть воинов предпочла своему вождю родных идолов - возник заговор. Староверов прибили гвоздями к деревьям, но уцелевшие расщепили Орду надвое и Дикарь потерял треть солдат.
Министр работал над сводом законов, выжигающих гнилье из старой религии. Эзотерический Магистр поднял восстания в трех городах, передал их под прямую протекцию Ордена и нашпиговал Италию адептами Луны: по своей традиции он наносил удар сразу в сердце. Армия Ерисиарха победно вошла в Малую Азию, смяла пять маленьких государств и отдала их под власть Империи Святого Духа. Купец стал единоличным собственником Средиземного моря, славясь лучшим в истории флотом. Владелец гибралтарского рая увлекся пиратством, обложил данью порты и всерьез грозил Министру морским нашествием. Африканские колонии отошли ему целиком, Италия с трудом противостояла десантам. Скандинав вернулся на Альбион, набрал из невозмутимых крестьян когорты копьеносцев и лучников, переправил силу на материк и начал неумолимое движение к Гибралтару: по пути он громил еретические провинции, а награбленное жертвовал монастырям, сохранившим в хаосе преданность Благому Колесу.
Министр свирепыми налогами выжимал из народа деньги на очередную идею. В отчаянии он арестовал наугад десяток баронов, обвинил в лунном культе, казнил, на изъятое имущество сотворил закованную в железо конницу. Воины поскакали на восток, восстанавливая в звании прежних епископов и готовя Ерисиарху удар в открытую спину. Тот увяз в Турции, тщетно отбиваясь от языческих партизан...
