Михаил Березин
Пришла беда, откуда не ждали
(Иронический детектив)
Я сидел в своем персональном кабинете на девятом этаже здания "Гвидона"1 и бился над отчетом о первом расследовании нашего детективного бюро. Учитывая специфику ситуации, отчет имел форму романа. Вернее, должен был бы иметь. Я переделывал его бессчетное количество раз, а чувство удовлетворения все не наступало.
Оснастили меня основательно: реквизировали у руководителя нашего издательского отдела Васельцова один из компьютеров с текстовым процессором, который он до сих пор, очевидно, оплакивает, лазерный принтер фирмы "Хьюлет-Паккард", мелованную бумагу, а также снабдили кучей справочников и всевозможными картами Берлина. Пиши - не хочу. Думаю, не один маститый писатель бы позавидовал. А меня подобный уровень экипировки вгонял в тоску. Ведь в "Гвидоне" столь чуткое отношение предполагало соответствующую отдачу. У меня же, сколько ни пыжился, ничего путного не выходило.
В компьютере я отыскал любопытную игру с довольно-таки милым названием "Солитер" и уже не знал, чему больше уделять внимания: роману или "Солитеру". Не зря, видно, говорят: мол, человеку больше нравится заниматься тем, что у него лучше выходит. Играть в "Солитер" у меня явно получалось лучше.
Я находился как раз на грани установления нового впечатляющего рекорда, когда зазвонил телефон и спутал мне все карты. Одна из многочисленных секретарш Лили сообщила, что Лили Лидок желает меня видеть. Немедленно!
Щелкнув "мышкой", я переключился с "Солитера" на роман, и бросил унылый взгляд на обрывок текста. Э-хе-хе, пришлось отрывать зад от удобного кресла на колесиках, в котором я мог разъезжать по всему кабинету.
В прошлом Лили Лидок была моей одноклассницей. Чем и горжусь. Бьюсь об заклад, что далеко не у каждого отыщется одноклассница, управляющая столь могущественной финансовой империей, как "Гвидон". Хотя бы потому, что подобных финансовых империй в стране - раз, два, и обчелся.
Лили - ее подлинное имя. С Лидок - сложнее. В один прекрасный день ей отчего-то взбрело в голову назвать себя Лидой, затем это трансформировалось в Лидок, а уж потом, видимо, забыв, откуда ноги растут, соединили оба имени, и получилось то, что мы сейчас имеем.
Кстати, в этом нет ничего удивительного. Подобные вещи случались и ранее. Мою бабушку, к примеру, в семье называли бабулей. Посчитав, что это имя, чрезвычайно юный Миша Крайский, т.е. ваш покорный слуга, произвел на свет довольно любопытного кентавра - бабушка Бабуля. И что бы вы думали? Все без исключения родственники начали ее так называть...
В предбаннике не обнаружилось ни единой секретарши. Лишь Чарли, задрав ноги на журнальный столик, сидел в одном из кресел. Вообще-то, сидеть в этом кресле считалось привилегией Миксера. Но того пару недель назад посадили за злостное хулиганство - нанесение телесных повреждений некоему физическому лицу, имевшему неосторожность бросить на улице не очень лестную реплику в адрес Лили. Телесные повреждения были из разряда тех, которые принято называть тяжкими (собственно, он сделал из парня - наглого, между прочим, типа - то, что миксер обычно делает со сливками), и ему присудили три года тюрьмы, однако никто в "Гвидоне" не сомневался, что через месяц-полтора Миксер уже выйдет на свободу.
Чарли перелистывал порнографический журнал, и мы успели обсудить пару совершенно потрясающих кисок, прежде чем в селекторе не послышалось деликатное покашливание Лили:
- Крайский, ты всегда был бабником самого примитивного толка.
Мы с Чарли окаменели.
- Я даже вспомнила, что в школе тебя называли Похотливым Колобком. Но я плачу тебе деньги отнюдь не за сальные репризы. Сейчас же зайди ко мне.
Чарли прыснул со смеху.
- Похотливый Колобок... - борясь с очередным приступом веселья, выдавил он из себя. Журнал с его колен свалился на пол. - Похотливый Колобок...
- Чарли, заткнись, - проговорила Лили.
Чарли поднял журнал, посмотрел на меня и выразительно ткнул пальцем в направлении кабинета. Затем вновь поперхнулся смехом:
- Похотливый Колобок...
Я зашел к Лили. Все три секретарши оказались тут. Они стояли навытяжку с красными физиономиями и возмущенно взирали на меня. Из селектора раздавались завывания Чарли:
- Похотливый Колобок...
- Свободны, - бросила Лили секретаршам и вырубила селектор.
Мы остались одни. Я присел напротив патронши и угрюмо уставился на свои ботинки.
- Ну, как продвигается роман? - поинтересовалась она.
- Помаленьку. - Внутренне, я весь сжался.
- У тебя осталось три дня, так что пошевеливайся.
- Три дня?! - Я был поражен. С моей бывшей одноклассницей не соскучишься.
- Разумеется, я понимаю, что творческий процесс - дело тонкое, но мы получили второй заказ, и времени практически не осталось. Между прочим, у меня сегодня побывал Васельцов, которому я поручила подготовить доклад о производительности труда при написании детективных романов, и выяснилось, что небезызвестный тебе автор Жорж Сименон клепал свои труды о Мегрэ в среднем по штуке в неделю.
- Но...
- Я прекрасно понимаю, что ты - не Сименон. Поэтому даю тебе не одну неделю, а... - ее взгляд непроизвольно скользнул по лежащему на письменном столе калькулятору, - две.
Видимо, по ее начальственному мнению я тянул ровно на половину Сименона.
- Но...
- Две недели истекают через три дня. Если тебе интересно, могу сообщить, что новый клиент, как и первый, проживает в Берлине...
- В Берлине!?
- ... и в деле так же, как и в первом случае, каким-то образом фигурируют аэрозолевые красители...
- Аэрозолевые красители!?
- ... так что можешь не принимать близко к сердцу, ничего принципиально нового тебя не ожидает. Правда, после того вашего знаменитого расследования твой напарник Джаич никак не придет в себя - в настоящий момент находится на излечении в Варне: принимает, видите ли, минеральные ванны на Золотых Песках, - и тебе придется действовать одному, но, учитывая наработанные навыки...
- Только не в Берлин! - взвыл я. - Лучше уж в Равалпинди, Гвадэлупу, Иакогамму, Магадан, на Землю Франца Иосифа...
Однако это был крик вопиющего в пустыне.
