12-го декабря 24-го года Парвус умер от сердечного припадка. Он пережил Ленина только на десять месяцев. Даже большинство германских социал-демократов после его смерти предпочли совершенно забыть его. Так бесславно кончил свои дни Александр Гельфанд-Парвус безусловно очень способный и очень талантливый человек, который сыграл роковую роль в истории России и всего мира.
Х
А. Литвак, один из лидеров еврейского социал-демократического «Бунда», который после объявления войны застрял в Цюрихе, рассказывает о Радеке в своих воспоминаниях (посмертное издание, вышедшее в Нью Йорке в 1949 году), что в августе 1914 г. туда жеи з Германии прибыл Карл Радек, который «имел очень плохую репутацию». Радек, с которым Литвак часто встречался, хвастался тогда, что у него есть связи с германскими генералами и австрийскими министрами. «Он говорил о тайнах высокой политики, — пишет Литвак, — как человек интимно посвященный в них».
Радек тогда был «интернационалистом» толка Мартова и Троцкого. В то же время он очень любил Австрию. Из его слов было ясно, что он хочет победы Австрии в войне. Сам Литвак был тогда искренним интернационалистом и противником войны. «В Цюрихе был момент, — пишет он, — когда не только мне одному казалось, что Радек готов был активно содействовать официальной Австрии в осуществлении ее политических планов. Радек много рассказывал о Парвусе, по его словам очень способном человеке, но распущенном, нечистом на руку и нечестном с женщинами. Радек отлично знал его со всеми его недостатками, однако говорил о нем с большой теплотой. Даже о его недостатках он говорил добродушно, как говорят о недостатках человека, которого любят. Мне казалось, что причина этого теплого чувства к Парвусу была та, что в самом Радеке было много от Парвуса.
Парвус состоял в близких сношениях с германским правительством.
«По словам Радека, даже с германской армией. Как служащий у Парвуса работал Ганецкий-Фюрстенберг, и я должен прибавить, что Радек близко стоял к обоим, к Парвусу и Ганецкому»
(A. Литвак, Собрание сочинений (на идиш). Нью Йорк, 1945, стр. 245, 252, 256.).
В своей статье в берлинском журнале «Der Monat» Земан признает, что есть доказательства, что Радек и Ганецкий были тесно связаны не только с Парвусом, как агентом Германии, но что имели и другие такие связи. Но он тут же находит для них некоторое оправдание.
«Теоретически, — говорит он, — они были гражданами Австро-Венгрии, которые не имели оснований заботливо избегать контакта с центральными державами».
Тут, во-первых, фактическая ошибка: Ганецкий, родомизрусской Польши, был не австрийским, а русским подданным. Во-вторых, оба они ведь выдавали себя за революционных социалистов, за самых последовательных интернационалистов, оставшихся верными идеям Карла Маркса и Интернационала.
Только совершенным незнанием истории большевистской партии и непониманием сущности большевизма можно объяснить следующее заявление авторов или автора «Введения» к книге «Германия и русская революция 1915-1918 г.»:
«Среди документов министерства иностранных дел нет доказательств, что Ленин, человек осторожный, был в непосредственном контакте с какой-либо германской агентурой. Насколько он знал о деятельности людей окружавших его — трудно сказать».
В своей статье в «Der Monat» Земан пишет, что сношения с немцами в 1917 г. переняли Платен, Радек, Ганецкий, Григорий Шкловский и другие «люди второго разряда, с ведома или без ведома Ленина».
На этом основании большевизанствующие и мало осведомленные или просто политически невежественные рецензенты книги «Германия и русская революция 1915-1918 г.» в целом ряде серьезных английских и американских газет и журналов уже писали, что якобы не установлено, что Ленин и его партия были связаны с Германией и получали от нее огромные суммы. А один очень серьезный американец договорился даже до того, что если и доказано, что немцы дали большевикам большие суммы денег, то не доказано, что эти деньги попали в руки Ленина. Если это не попытка «обелить» Ленина, то это просто сверхъестественная глупость. Конечно, Ленин не встречался ни с Вильгельмом II, ни с Людендорфом и не договаривался лично с канцлером Бетманом-Гольвегом и не получал от них ящиков с золотыми германскими марками или с русскими государственными ассигнациями. Ленин лично ведь тоже не участвовал ни в «экспроприациях», которые большевистские «боевики» с ведома Ленина производили в годы первой революции, пересылая ему награбленные деньги. Ленин тоже лично не участвовал и в вооруженном восстании, организованном по его настоянию, которое привело его к власти. Но большевистская партия никогда ни одного шага не сделала без его ведома, больше того, он всегда был инициатором всех решений и выступлений партии. Правительство Вильгельма II давало деньги не отдельным большевикам, «окружавшим» Ленина, но именно партии, а Ленин всегда был ее абсолютным диктатором. Никто никогда не действовал от его имени, не будучи заранее уполномоченным на это Лениным.
Имя Троцкого почти не упоминается ни в документах, опубликованных в книге «Германия и русская революция 1915-1918 г.», ни в статье Земана в журнале «Der Monat», ни в книге «Купец революции» а между тем Троцкий, по крайней мере в 1917-1918 гг. несомненно был соучастником германо-большевистского заговора. До войны Троцкий жил в Вене. Когда вспыхнула война, старый лидер австрийской социал-демократической партии, Виктор Адлер, помог Троцкому получить от австрийского правительства разрешение на выезд из Австрии для него самого и его семьи. Троцкий переехал в Цюрих. Там он опубликовал брошюру на немецком языке под заглавием «Война и Интернационал». В ней он резко критиковал, главным образом, немецких социал-демократов за их поддержку военной политики германского правительства. Но через несколько месяцев он переехал из Цюриха в Париж и там стал ближайшим сотрудником газетки «Голос», органа социалистов — противников войны. Позже, когда французское правительство закрыло «Голос», газета начала выходить под названием «Наше Слово» и Троцкий стал ее главным редактором. Ближайшими сотрудниками «Нашего Слова» были:
