Застучал "максим". Выпустил одну, другую очередь. Фашистский дзот замолчал. Но, едва батальон Обухова поднялся в атаку, огневая точка врага снова ожила.

Опять в дело вступил "максим". И вдруг захлебнулся. В наступившей тишине ухнул взрыв гранаты. Потом еще один. На этот раз фашистский дзот замолчал навсегда. Батальон ворвался на высоту.

Но что же все-таки случилось у вражеского дзота? Об этом нам доложил потом старший лейтенант Мороз, рота которого оказалась на высоте первой.

- Когда мы подскочили к дзоту, - взволнованно рассказывал он, смотрим, а около него сидит один только Строков. Бледный, в лице ни кровинки. "Где, - спрашиваю, - Войлоков? Что с ним?" "Убили, - отвечает Строков почти шепотом, а у самого по щекам слезы катятся. - В самый последний момент убили. Мы когда ударили по амбразуре, вроде бы замолчал дзот. А потом опять... Ну Иван и решил еще ближе подползти. Чтобы, значит, наверняка. Подтянул пулемет, метров с пяти теперь врезал. В самую, можно сказать, пасть. Захлебнулись, сволочи. Затем щелчок пистолетный. Неслышный почти. Ванюшка и ткнулся в снег. А это ихний офицер, гад, из дзота выскочил и выстрелил. Ну я его срезал, конечно. Схватил гранаты, что при нем имелись, швырнул в дзот... Окончательную точку поставил, словом. А вот Ванюшка... Его же этим не вернешь..."

Да, трудно терять товарищей. Но что поделаешь - бой. Оставалось только одно - мстить фашистским гадам за павших. И мы мстили. Жестоко мстили!

...После овладения высотой Безымянной полк продолжил движение к Довгалевке. Вот уже показались впереди строения этого большого села. Но где же наш сосед - 81-й полк? Видимо, отстал. Выходит, нам одним предстоит брать Довгалевку.

На НП батальона капитана А. П. Головина, куда к тому времени я переместился, прибыли командир полка А. С. Белов и начальник штаба П. И. Жидиков. На коротком совещании было решено: при штурме села в центре боевого порядка полка должен действовать Головин, а справа и слева - батальоны Обухова и Никифорцева.

Белов и Жидиков убыли на свой наблюдательный пункт, а я по-прежнему остался у Головина. Вскоре его батальон начал тяжелый ночной бой. Но предпринятая атака почти сразу же была остановлена сильным огнем противника. Появились убитые, немало бойцов было ранено. Санинструкторы едва успевали эвакуировать их с поля боя. Особенно в ту ночь отличилась Таня Елумеева. На санках-волокушах эта хрупкая девушка, вчерашняя школьница, лично вывезла более десяти раненых бойцов и командиров. Причем с постоянным риском для своей жизни. Это о таких, как она, скажет потом поэтесса Юлия Друнина, тоже шагнувшая на фронт со школьной скамьи:

Нет, не заслугой в тот зловещий год,

А высшей честью школьницы считали

Возможность умереть за свой народ...

Но вернемся снова к тому бою. Итак, батальон Головина залег у околицы Довгалевки. Не лучше обстояло дело и у Обухова с Никифорцевым. Их подразделения тоже не могли двигаться вперед из-за сильного пулеметного огня, ведущегося из вражеских дзотов. А артиллерия сопровождения где-то основательно застряла. Создалась критическая ситуация. Ее разрядил командир полка, сообщивший по телефону, что на помощь нам подходят танки. И действительно, вскоре прибыла уже знакомая рота старшего лейтенанта П. Ф. Лагутина из 116-й танковой бригады.

Теперь дела пошли гораздо легче. При поддержке танков наши батальоны ворвались в Довгалевку, завязали там ближний бой. И хотя гитлеровцы сопротивлялись отчаянно, советских воинов уже ничто не могло остановить. Вскоре они полностью очистили село от фашистов, уничтожив при этом до 300 вражеских солдат и офицеров, а 500 взяв в плен. В качестве трофеев нам досталось немало боевой техники и оружия, большое количество боеприпасов и другого военного имущества.

* * *

Рано утром 14 января мы снова двинулись на запад, спеша на помощь 78-му полку, который, оказывается, в ту ночь не отстал, как мы думали, а вышел к Мастюгино и завязал за него бой.

Здесь вначале повторилось почти то же самое, что и при взятии Довгалевки. Ночная атака 78-го полка на Мастюгино не удалась. А с наступлением дня стало не легче, а еще тяжелее. Враг вызвал авиацию, которая долго и ожесточенно бомбила залегшие у села батальоны полка. И только с нашим прибытием положение улучшилось. Батальон капитана А. П. Головина сумел обойти Мастюгино с юга и ударить противнику в тыл. Это-то и решило исход боя. Мастюгино пало, а вслед за ним объединенными усилиями мы захватили и другой населенный пункт - Плотаву.

Теперь враг начал откатываться более поспешно. К середине января наша дивизия сумела продвинуться вперед более чем на 20 км и овладеть такими важными в тактическом отношении населенными пунктами, как Скорицкое и Фабрицкое. Но впереди была еще Репьевка, с захватом которой соединения армии могли бы создать внешний фронт окружения гитлеровских войск на Верхнем Дону.

Бой за Репьевку разгорелся с самого утра 16 января. Первой в него вступила рота лейтенанта А. Ф. Семина, раньше других подразделений полка подошедшая к этому сильно укрепленному противником селу. Но ее атака успеха не имела. Здесь требовались более значительные силы. И они вскоре были нами сконцентрированы. Батальон уже знакомого читателю капитана Головина при поддержке танков с первой же атаки сумел зацепиться за окраину Репьевки. Следом аа ним в село ворвались батальоны Обухова и Никифорцева, подразделения из полка Казакевича.

И гитлеровцы дрогнули. Побросав хорошо подготовленные к бою, но или блокированные нами, или просто обойденные доты, дзоты и другие укрепления, они поспешно бежали из Репьевки, успев напоследок все-таки поджечь село. И мы, еще не остывшие после боя, сразу же превратились в пожарников: тушили дома, спасали от огня мирных жителей.

К вечеру в Репьевку прибыл командир дивизии, и мы впервые за все дни наступления услышали от него, кажется, уже забытое нами слово - "отдых".

Да, он был нам крайне необходим. Ведь за плечами пять суток непрерывных боев! У бойцов и командиров буквально подкашивались от усталости ноги. Никто из них за это время ни на минуту не смыкал глаз. Но кроме сна нужна еще была и баня. За организацию помывки людей взялись заместитель командира полка по тылу Г. К. Боженюк и старший врач О. С. Саркаров. Это было нелегким делом. Сельская баня оказалась полностью разрушенной. На помощь пришли местные жители. Они предоставили в наше распоряжение большую часть уцелевших домов. В русских печах грелись громадные чугуны с водой. На пол стлалась солома. И надо было видеть, с каким наслаждением даже в этих условиях бойцы и командиры смывали с себя закаменевшую соль!

Отдых продлился недолго. Уже 20 января полк снова вступил в бои. Сначала за Шаталовку и Владимирское, затем двинулся на Меловое.

И вдруг среди ночи, уже на марше, получаем из штаба дивизии тревожное сообщение: в районе Синих Липяг попал в беду 78-й стрелковый полк Билютина. Нам приказано срочно повернуть батальоны на сто восемьдесят градусов и как можно быстрее достигнуть Синих Липяг и оказать помощь билютинцам.

Мы так и сделали. Буквально за несколько часов по бездорожью подошли к Синим Липягам.

Здесь кипел жаркий бой. Батальоны 78-го полка то и дело предпринимали атаки на этот населенный пункт, стремясь, как пояснил мне Билютин, пробиться к центру села, где, оказывается, сражались в полном окружении несколько рот их полка. Но, к сожалению, гитлеровцы всякий раз встречали атакующие батальоны таким сильным огнем, что они не в силах были дойти даже до окраины Синих Липяг.

Но как же случилось, что эта группа оказалась в центре села, да к тому же еще и в окружении? Командир 78-го стрелкового полка вкратце поведал мне эту грустную историю...

Когда полк еще только подходил к Синим Липягам, Билютин, стремясь разведать обстановку в районе этого населенного пункта, выслал вперед передовой отряд силою до батальона, а сам тем временем начал подтягивать изрядно подрастянувшиеся другие подразделения и полковую артиллерию.