Штыков Николай Григорьевич

Полк принимает бой

{1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста

Аннотация издательства: В годы войны Николая Григорьевич Штыков командовал поочередно тремя полками - горнострелковым, стрелковым и воздушно-десантным. Он участвовал в боях на Керченском полуострове, на Северском Донце, в Германии и Чехословакии. В своей книге, рассчитанной на массового читателя, генерал-майор Н. Г. Штыков очень тепло и доходчиво пишет о людях, вместе с которыми прошел по тяжелым дорогам войны, показывает их беспримерное мужество и героизм, проявленные в боях за свободу и независимость нашей Родины.

Содержание

Глава первая. На Крымский фронт

Глава вторая. В 25-ю гвардейскую

Глава третья. В районе Горшечного

Глава четвертая. На земле Украины

Глава пятая. Летом 1943-го...

Глава шестая. В 26-м гвардейском воздушно-десантном

Глава седьмая. Полк идет по Саксонии

Глава восьмая. Последний огненный рубеж

Примечания

Список иллюстраций

Глава первая.

На Крымский фронт

По-разному довелось встретить советским людям первый день войны. Меня, например, то грозовое воскресное утро застало в летних лагерях Тамбовского пехотного училища. Мы как раз готовились к военно-спортивному празднику. И вдруг - важное правительственное сообщение. Выступает нарком иностранных дел В. М. Молотов. Он говорит о вероломном нападении фашистской Германии на нашу Родину, о том, что советские пограничники и передовые части Красной Армии уже ведут неравный бой с вторгшимся врагом.

Итак, война! Вместо спортивного праздника тут же был организован митинг. Взволнованно звучал на нем голос начальника училища полковника И. Л. Старикова. Запомнились полные гнева и уверенности в грядущей нашей победе речи курсантов и командиров. А после митинга многие из нас сели писать рапорты с просьбой отправить на фронт. Но полковник Стариков быстро охладил пыл наиболее нетерпеливых.

- А кто будет учить курсантов? - сразил он их прямой постановкой вопроса. И, помолчав, закончил убежденно: - Готовить командирские кадры сейчас не менее важно, чем ходить в атаки.

Что-либо возразить ему было трудно.

...Поздней осенью 1941 года наше училище, как и многие другие военно-учебные заведения, было переведено в глубокий тыл страны. Мы, например, перебазировались в Семипалатинск. Забот хватало - боевая учеба шла днем и ночью. И все-таки я не оставлял надежды рано или поздно вырваться на фронт.

Где-то на пятом или шестом рапорте мне наконец повезло. Вначале меня послали в городок, где в то время размещались курсы усовершенствования командного состава "Выстрел". А по окончании их я получил назначение в действующую армию.

Перед отправкой на фронт удалось съездить к матери. Она, переехав из родного Карабанова, что на Владимирщине, жила теперь у моей сестры Ольги в Новосибирске. Хотя встреча была короткой, мы успели поговорить о многом.

Глядя на постаревшую, но старавшуюся держаться бодро мать, я воссоздавал в своей памяти прожитую ею жизнь.

...Овдовела рано. На руках - шестеро детей. А тут еще каждодневная работа у ткацкого станка, Но мать никогда не жаловалась на трудности. Больше того, воспитывая детей, успевала принимать активное участие и в становлении новой жизни. Она избиралась делегатом I губернского съезда Советов, в период ленинского призыва стала членом партии, была одной из первых ударниц труда. И это все она, маленькая, хрупкая женщина. Спасибо тебе, мать, за силу.

А мать, не ведая о моих мыслях, все рассказывала, рассказывала...

- Ты, Коля, наверное, слышал про Серафима? Он у нас уже полковник. Сам-то редко пишет, зато в газетах о нем печатают...

Она достала уже потертую на сгибах газетную вырезку. Это одна из сводок Совинформбюро. Читаю: "На северо-западном направлении продолжаются упорные бои. В ходе их... соединение полковника Штыкова уничтожило свыше 10 тысяч немецких солдат и офицеров, около 200 вражеских танков, сотни автомашин, свыше 100 орудий..."

Что ж, неплохо воюет мой старший брат. А теперь вот настал и мой черед.

...Уже несколько дней мы в пути. Мы - это группа бывших "выстреловцев", получивших направление на Крымский фронт. Остались позади Сталинград и Сальск. Здесь уже чувствуется приближение весны. В Тихорецке оттепель. На перроне - женщины и дети. Они, видимо, выходят встречать все воинские эшелоны в надежде увидеть своих мужей и отцов. У многих в руках маленькие букетики подснежников. Попадут ли эти цветы к тем, кому предназначались?

В Новороссийск прибыли рано утром. Отсюда нам плыть пароходом. Конечный пункт - Керчь.

К середине дня становится известно: отправляемся на пароходе "Мичурин", который ночным рейсом повезет в Крым очередную партию людей и грузы.

От причала отшвартовались поздно вечером. Разместились прямо в трюме. Часок-другой поговорили, но потом, сморенные довольно ощутимой качкой, заснули. Сколько проспали, неизвестно. Разбудили нас орудийные выстрелы и топот ног по верхней палубе. Услышали команду: "Все наверх!" Поспешно выбрались из трюма. Оказывается, уже утро. Стреляют установленные на пароходе зенитки. Но их стволы почему-то выискивают цели не в небе, а на море. Странно. Все объяснил оказавшийся рядом матрос. Указав рукой вперед, он взволнованно проговорил:

- Видите вон те точки? Это фашистские катера. Подкрадывались, гады, хотели нашу посудину торпедировать. Да не вышло.

Оказывается, "Мичурин" сопровождали наши торпедные катера. Гитлеровцы, охотившиеся за советским транспортом, вначале не заметили их. И вот сейчас, напоровшись на охрану, поспешно отходили...

Уже совсем рассвело, когда мы прибыли наконец в Керчь. Здесь размещались некоторые из управлений штаба Крымского фронта, в том числе и управление кадров, куда нам, собственно говоря, и надлежало явиться. Добирались туда через весь город, то и дело подвергавшийся налетам вражеской авиации.

С трудом, но все-таки нашли то, что искали. Пошли представляться. И вот в начальнике одного из отделов управления кадров фронта неожиданно узнаю своего давнишнего товарища - С. И. Мороза. В середине тридцатых годов мы вместе служили в 10-м стрелковом полку 4-й стрелковой дивизии имени Германского пролетариата, части которой дислоцировались в белорусском городе Слуцк. Оба несказанно обрадовались встрече. Разговорились. С. И. Мороз, напомнив о том, что когда-то я довольно неплохо командовал разведвзводом, вдруг предложил мне должность начальника разведки дивизии. Я запротестовал. Ведь одно дело командовать разведывательным взводом, совершенно другое возглавить разведку целого соединения!

В конце концов сошлись на том, что с меня вполне достаточно и должности начальника штаба полка. Так я оказался в 11-м горнострелковом полку 77-й горнострелковой дивизии. Туда же на должность помощника начальника оперативного отделения был направлен и мой товарищ по курсам "Выстрел" капитан И. А. Чередниченко.

* * *

У начальника штаба дивизии майора П. Т. Онуфриенко мы пробыли всего лишь несколько минут. В момент нашего прихода он как раз довольно строго отчитывал кого-то по телефону. Дело касалось, как я понял из его реплик, того самого полка, куда мне предстояло отправиться. И не просто полка, а именно работы его штаба. Это же подтвердил и сам Онуфриенко, когда, закончив телефонный разговор, прочитал мое предписание.

- Вот какие дела, товарищ старший лейтенант. Это ведь я вашею предшественника только что вразумлял. Мечется человек из угла в угол, никак своего места не найдет. Чуть что - за телефон, совета просит. Хоть няньку приставляй, честное слово! Теперь вот вы вместо него прибыли. Сразу учтите, что штаб полка должен работать четко, экономить время как свое, так и вышестоящего начальства. Мы на войне, а не на собрании. Поэтому с первых же минут, Штыков, берите штаб в крепкие руки, сделайте так, чтобы он действительно стал надежной опорой командира. Это и вас касается, товарищ Чередниченко, - повернулся майор к моему спутнику. - У вас, как у помначопера, тоже работы непочатый край. Наши войска готовятся к наступлению. А снабжение войск затруднено. Вы ведь морем прибыли, сами все видели. Погода не баалует: почти все время штормит. Да и фашисты за каждым транспортом охотятся. Так что... Ну да ладно об этом. Идите сейчас к комдиву, представляйтесь. И - за работу.