— Надо убираться как можно быстрее, — согласился Санечка, подхлестывая Грома.

И началась сумасшедшая гонка. Листья-пилы старались подрезать ноги коням, тонкие ветки хлестали всадников по лицу, пытались выдрать глаза. А вокруг разносились душераздирающие переливы волчьего пения. Санечка в сердцах ударил саблей по стволу и поразился легкости, с которой перерубил дерево толщиной с ногу взрослого мужчины. Да, кузнец не хвастался, описывая возможности своего оружия. Если бы не леший, летевший впереди, всадники давно провалились бы в какой-нибудь малозаметный овраг. Но Древолюб показывал путь. Наконец запаленные кони выбрались на большую поляну и встали, отказываясь скакать дальше.

— Приехали, — угрюмо сказал Гремислав, спрыгивая на землю. — Я полагаю, что бой лучше принять здесь, а не в зарослях. По крайней мере видно, с какой стороны грозит опасность. А уйти просто так нам не дадут, это очевидно.

Санечка втянул голову в плечи. От боевого задора, вспыхивающего временами, сейчас не осталось и следа.

— Кто нам грозит?

— Вот они. — Леший принял обычные размеры и стоял рядом с лошадями. Он вытянул руку, и Санечка вполне оценил длину когтей, выросших вдруг из его пальцев. — Мерзкие создания.

Санечка тихо охнул и отступил на шаг. Деревья по краям поляны сплели листья в непроницаемую завесу. Те из листьев, которые завершались почками, жадно подались вперед, и почки с резким щелканьем начали лопаться. Но не цветы появлялись в них, а ощеренные волчьи головы — с красными пастями, вздыбленной шерстью, сверкающими глазами.

— Волчий лес… Слыхал о нем, однако никогда и помыслить не мог, что приведется попасть туда. — Гремислав деловито попробовал лезвие сабли. — Мало кому удавалось вырваться из его гибельных чащоб.

— Но ведь он растет к востоку от Бусурманских степей! — с возмущением крикнул леший.

— Теперь, как видишь, он растет и здесь.

— Улетай, — предложил Санечка лешему. — Вы с Зорковидом еще можете спастись.

Древолюб даже сплюнул от досады.

— За кого ты меня принимаешь?! Бросить товарищей в беде?! Бусурман я, что ли?! Никогда!

Из зарослей вылетели пятеро волков и, не переводя духа, бросились на путников. Двое из них были немедленно зарублены, третьего разорвал на куски железными руками Древолюб, четвертый, глухо рыча, сцепился с филином. Но пятый… Санечка обмер. Пятый повис на спине Гремислава, каким-то чудом сбил с витязя шлем и уже приготовился запустить клыки в незащищенный затылок. Не помня себя, Санечка рванулся на выручку и руками отбросил волка в сторону. Пустить в ход саблю он остерегся, опасаясь задеть Гремислава. Растерявшегося волка тут же пригвоздила к земле сабля витязя. Тем временем справился со своим противником и Зорковид. Кровавое побоище привело волчьи головы на деревьях в неистовство. Они истошно выли, клацали зубами. То одно, то другое дерево принималось дрожать как в лихорадке, почка раскрывалась еще шире, и из нее на землю вылетал матерый волчище.

Гремислав поднял шлем, надел его и полоснул саблей по воздуху.

— Пусть идут. Им дорого обойдется сегодняшний бой.

— Еще дороже он обойдется нам, — вздохнул Санечка.

— Постой-постой… — Леший торопливо опустился на колени и принюхался. — Кажется, я чую его…

— Кого? — не понял Санечка.

— Он должен быть совсем рядом… — пробормотал леший, ничего не замечая, и принялся копать землю, да так проворно, что только черные комья в воздухе замелькали.

Волки снова кинулись в атаку, и вновь две сабли отбросили их прочь. Одному волку Сильный сломал хребет копытом. Стало заметно темнее.

— Когда совсем стемнеет, все закончится, — грустно заметил Гремислав. — А я так и не успел отомстить.

Санечка промолчал.

Леший тем временем вырыл глубокую яму и полностью в ней скрылся. До Санечки долетало лишь невнятное бурчание. Волки постепенно сжимали кольцо, не торопясь нападать. Они осторожно подкрадывались все ближе и ближе. Но вот из ямы вылетел перемазанный глиной Древолюб, и тотчас Санечка услышал звонкое журчание водяной струйки.

— Родник! — радостно крикнул леший. Он потрясал огромным камнем, вытащенным из ямы.

Волки замялись. Они ходили кругами, завывали и явно трусили. Леший отшвырнул камень, выхватил у Санечки щит, зачерпнул им как гигантской чашей воду и выплеснул ее на волков. Те в ужасе шарахнулись в разные стороны, точно это была не прозрачная ключевая вода, а клокочущий кипяток. Но подействовала родниковая вода сильнее кипятка. Трое или четверо волков, жалобно скуля, закрутились на месте — на них попали брызги.

— Так их! — мстительно крикнул Гремислав.

Леший еще раз облил волков, и они мгновенно превратились в облачка вонючего черного дыма. Остальные, видя их печальную судьбу, как по команде повернулись и скрылись в зарослях.

— Что с ними? — удивился Санечка.

— Неужели ты не знаешь, что чистая родниковая вода губительна для всякого черного колдовства? — в свою очередь поразился Гремислав. — Если ты находишься под охраной родника, то можешь не бояться ничего. Самые вредоносные чары рассеются безвредным туманом, коснувшись воды.

Гремислав оказался прав — ночь прошла спокойно, хотя Санечка и просыпался раз пять. Но все его тревоги оказались напрасными. А наутро он изумленно смотрел на зажившие без следа ссадины и царапины.

Перед отъездом они укрепили родничок камнями, чтобы его больше не завалило. Вытирая пот со лба, Гремислав удовлетворенно сказал:

— Отсюда начнется гибель волчьего леса.

Действительно, там, куда за ночь пробился родник, волчьи деревья начали желтеть и сохнуть. Их листья скрутились в трубочки, а зубастые головы рассыпались едкой трухой, напоминающей спорынью.

Гремислав предусмотрительно набрал в серебряную фляжку воды.

— Пригодится!

Рано или поздно все кончается, кончился и кошмарный колдовской лес. Обрадованные лошади сразу перешли на резвый галоп, вырвавшись из-под его хмурого полога. Порыв теплого ветра ударил в лицо, и Санечка почувствовал, как шитый золотом плащ затрепетал за плечами. Он отпустил поводья, доверившись Грому, и понесся навстречу солнцу.

— Стой… Стой… — донеслось сзади.

Немного смущенный своим мальчишеством Санечка вернулся.

— В чем дело? — спросил он Гремислава, делая невинное лицо.

— Да видишь ли… — вместо витязя ответил леший. — Кончились мои леса. Я ведь живу только в чащобах, в степь не выглядываю. Зорковид тоже птица лесная, открытых мест избегает. Значит, придется вам ехать дальше одним.

— Как?! — недоуменно спросил Санечка. Он настолько привык к обществу лешего, что просто не представлял себе путешествия без него. К тому же сразу возникало множество вопросов. Например, где и как добывать пищу. До сих пор об этом думать не приходилось. По приказу Древолюба белки приносили им орехи, ежи доставляли грибы. Дикие яблоки на глазах наливались сахаром, и яблони услужливо подавали их прямо в руки. Древолюб жил в ладу и в мире со всем лесным народом, и путники пользовались этой дружбой.

Помрачневший Древолюб пожал плечами.

— Гремислав хорошо знает эти места. Он проведет тебя.

— О да! — лицо витязя исказила злобная гримаса. — Я много времени провел здесь, изъездил этот край вдоль и поперек.

У Санечки по спине пробежал холодок. Он впервые подумал, что Гремислав слишком сильно хочет отомстить и ради этой мести способен забыть обо всем на свете. Санечка предпочел бы, чтобы рассудительный и никогда не теряющий головы Древолюб не покидал их.

— Но все-таки… — Санечка пристально посмотрел в глаза лешему. Тот заколебался.

— Это, конечно, плохо… Ведь мы начали путь вместе, и я хотел бы… Но степь, проклятая степь… Где ты видел лешего в степи? Там властвуют другие духи, неведомые и непослушные мне. А наш род от века живет в чащобах и глухомани…

Филин вдруг неодобрительно защелкал клювом, вспорхнул на плечо лешему и дернул его клювом за ухо. Леший недовольно скривился.

— И ты против меня? — укорил он лешего. — Ты же лесная птица.