- Вы знаете, сколько я налетала? Двенадцать часов! Чуть меньше, чем в запасном полку.
- Так это же здорово! Этому надо радоваться, - восхищается Мачнев и отдает приказание: - Иди принимай "девятку".
Сердце Тамары наполнилось радостью, гордостью.
- Есть, товарищ капитан! - сказала она и пошла к самолету с бортовым номером "девять". Она понимала, что это значит, если тебе дают самолет, назначают тебя командиром экипажа. Это значит, что тебя считают за летчика и на днях, а может, и завтра доверят боевое задание.
Ее встретил сержант, механик ее самолета. Увидев Тамару, он сделал навстречу несколько четких шагов, остановился и доложил:
- Товарищ командир, машина к полету готова! - И представился: Сержант Савельев...
А ведь механик мог назвать ее товарищем младшим лейтенантом. И это было бы правильно, по уставу...
- Хорошо, товарищ Савельев, - говорит Тамара механику и здоровается с ним за руку: так принято в части, и Тамара не хочет нарушать неписаный закон дружеских отношений между летчиком и техником самолета.
- Товарищ командир, оружие к бою готово! - слышит Тамара новый доклад.
Это доклад Мукосеевой. Шура Мукосеева, маленькая рыжеватая девушка, воздушный стрелок в экипаже Тамары, ее боевой товарищ, ее защитник от "мессеров". Но воздушным стрелком она еще только числится. Боевым товарищем летчика - тоже. Все пока еще впереди. До прихода Тамары в полк Шура была мотористом, помогала механику готовить машину к полету, следила за ней, ухаживала, держала ее в чистоте и порядке. И считала, что лучше, чем она, выполнять свой долг перед боевыми друзьями-летчиками невозможно. И вот в полку появляется женщина-летчик, молчаливая, с серыми спокойными глазами, нередко тоскливыми, грустными.
- Кто она? Откуда? - заинтересовалась Шура.
- Из запасного полка, - сказали ей, - с У-2 переучилась на "ил", решила на нем воевать, мстить за погибшего мужа-летчика.
Шура слышала о женских полках, о летчиках, воевавших на истребителях, бомбардировщиках, но чтобы женщина летала на тяжелом бронированном "иле", на "летающем танке", такого она не слыхала.
- Как же ей удалось? - не раз спрашивала Шура у летчиков.
- Добилась... - нередко было ответом.
И это "добилась" заставило Шуру по-иному взглянуть на свою службу, на жизнь. А Тамара меж тем летала, тренировалась, готовилась к боевой работе.
Как-то, отдыхая после полета, Тамара сидела одна. Впереди, невдалеке от беседки, стоял ее самолет, за ним простиралось летное поле, сливалось вдали с горизонтом, оттуда плыли редкие белые облачка. "С востока идут... Как-то там моя Верочка?.." В этот момент ее и увидела Шура. Чутким девичьим сердцем поняла, как нелегко ей, этой спокойной, красивой женщине. Спросила участливо:
- Тяжело вам, товарищ командир?
- Тяжело, - просто сказала Тамара, тронутая и душевностью девушки, и необычным сочетанием слов -воинского "товарищ командир" и чисто женского, сердечного "тяжело вам".
- И мне тоже, - призналась Шура.- Брат у меня на фронте погиб, минером был, вместо него я и в армию попросилась. Чтобы фашистам мстить. Но все получилось не так, как ожидала. Я понимаю: механик и моторист, готовя машины к полету, тоже в войне участвуют, но я хочу не участвовать, а воевать. Лично фашистов бить.- Она помолчала, подумала и вдруг спросила: Возьмите меня в свой экипаж воздушным стрелком.- И заверила: - Не беспокойтесь, я научусь быстро. Очень прошу вас...
Тамара улыбнулась, вспомнив, как просила она генерала, командира УТАП, чтобы приняли ее на переучивание, как убеждала, что она освоит эту машину, что она сильная, что она привыкла к труду, невзгодам, лишениям.
- Я не против, - сказала Тамара, - но согласится ли командир. Мотористов и так в полку не хватает.
- Согласится, если попросите вы, - убежденно сказала Шура.
Командир полка согласился, и вот они в одном экипаже, на одном самолете, вместе летят на боевое задание в район Нарвы.
Шестерку штурмовиков ведет капитан Мачнев. Здесь же идут Обелов, Чекин, Масленников, Харламов. Тамара завершает боевой порядок. Мачнев долго думал над тем, куда поставить ее, где определить ее место. Вопрос в самом деле не простой.
Самое трудное и самое опасное место - это место замыкающего. Замыкающему всегда труднее держаться в строю: уменьшение или увеличение скорости самолета ведущего он воспринимает в последнюю очередь. И если он малоопытен, он всегда нарушает дистанцию: то сокращает ее, то увеличивает сверх допустимой. А это самое страшное: замыкающего, если он хотя бы немного отстал, нарушил огневую связь с товарищами, тут же подкараулят вражеские истребители.
И все-таки молодого летчика ставят в хвост боевого порядка. Жизнь заставляет, опыт. Были случаи, пожалеют летчика, поставят рядом с ведущим, а он слабонервный. При первом ударе зениток, когда надо разомкнуться, при первой пушечной очереди вражеских истребителей, когда надо сомкнуться, сплотить боевой порядок, летчик начинает метаться, бездумно кидаться то вправо, то влево, рискуя столкнуться с товарищами, разгонит всю свою группу, а истребителям противника того и нужно, атакуют каждого поодиночке.
День ясный и солнечный. Группа идет на высоте полторы тысячи метров. Идет в район Нарвы. Ей предстоит нанести штурмовой удар по скоплению автомашин близ населенного пункта Райденылу и далее по дороге на запад. Такую цель отыскать нелегко. Раз "скопление" - значит, машины не движутся, а где-то стоят. А если стоят, значит, замаскированы. В лесу, в овраге, а возможно, и в населенном пункте.
Полторы тысячи метров - высота для "ила" довольно большая. Группу, идущую на такой высоте, противник увидит издали, поэтому на внезапность рассчитывать нечего. Кроме того, цель еще надо найти, для чего, очевидно, придется сделать круг, а это - потеря времени. Могут подойти вражеские истребители. Поэтому группу сопровождает восьмерка "Яковлевых". Тамара их видит. Они идут позади и выше боевого порядка "илов". Идут двумя четверками. Задняя несколько выше передней. Передняя - это ударная группа. Ее задача: не допускать "мессершмитты" к группе штурмовиков, отражать их атаки. Задняя - группа прикрытия. Она защищает ударную группу от атак вражеских истребителей.
От Ястребино, аэродрома под Кингисеппом, до Нарвы лететь недолго. Прошло какое-то время, и вот Нарва уже видна. Задымленная, черная, насторожившаяся. Там враг. Он ждет, он готовится к отпору. Штурмовики обходят город стороной, южнее. И потому что там меньше зениток, и потому что подходить к самой Нарве просто не нужно, цель находится юго-западнее.
- Проходим линию фронта! - слышится голос Мачнева.
Тамара понимает, что это он и ее информирует, чтобы она постоянно была в курсе событий, знала, где находится, знала, куда развернуться и сколько времени надо идти до линии фронта, если вдруг тебя подобьют, а ты не знаешь, где твое место. Он понимает, что Тамаре сейчас не до сличения карты с местностью, не до ориентировки. Главное, что от нее требуется, - твердо держаться в строю и быть готовой к любому маневру группы.
Мачнев качнул крылом, дал команду по радио:
- Приготовиться к атаке! Цель по курсу, на опушке березовой рощи правее деревни...
Зоркий у Мачнева глаз, безошибочный. А главное то, что знает он тактику вражеских войск. Знает, где надо искать и что можно найти. И как, по каким признакам, следам.
Тамара знает, что по команде "приготовиться" группа из боевого порядка "пеленг" вытянется в колонну. На это уйдут секунды. После чего Мачнев даст команду "атака" и перейдет в пике. И все один за другим будут пикировать, будут бить по цели эрэсами, а когда подойдут к ней вплотную, - бомбами. Выходя из атаки, Мачнев пойдет с разворотом влево и вверх, чтобы выйти в хвост последней машине на дистанции четыреста метров. За ним, на ту же дистанцию, встанет другой самолет, затем третий, четвертый... Так боевой порядок колонна быстро преобразуется в круг.
- Если замкнем круг, атаковать истребителям будет некого, - говорил Константиновой Мачнев, когда готовил ее к этому вылету.- Они атакуют последнего, замыкающего, а в кругу последнего нет, все в равных условиях. Ясно теперь, для чего нам круг нужен?
