Было слышно, как два раза остервенело щелкнул зубами корреспондент журнала «Защита животных от насекомых», ловя пролетавшую мимо зеленую неразумную муху.

— Неприкаянная Идея… — плаксиво произнес из первого ряда партера старый академический козлотур с бородой. — Ничего не понимаю! Это в самом деле выходит за пределы теоретической физики и моего разумения! Ни-че-го-ни-бэ-ни-мэ-непо-ни-маю! — по слогам произнес он. — Какие-то верблюды через какие-то фокусы… какое-то «Динамо — чемпион», какое-то тринадцатимерное пространство, какая-то квадратная пустота… Какая-то псевдятина, сапоги всмятку! В чем именно состоит идея этого фокуса? Объясните, что означает эта буква "Д"? Дырку от бублика? Или, может быть, "Я — Дурак? "

После этого громогласного недоумения корреспондент «Защиты животных от насекомых» подавился зеленой мухой, а эксперты из Диффузионно-гражданского колледжа окончательно все поняли. Хотя их и не любят за слабосилие, за то, что не сеют и не пашут, за то, что раз в году по праздникам красят скорлупу, за то, что вообще сильно умные, — у экспертов масса недостатков, — но следует отдать им должное: у них нет разделения на своих и чужаков и они всегда готовы признать любого Брата-по-Разуму, который способен хоть на школьной доске, хоть на крыше черного ящика, хоть на заборе, хоть на песке сделать пусть самое маленькое и пустое, но фундаментальное открытие (за что их тоже не принимают в Академию).

Итак, эксперты все уже поняли.

Знахарь Грубиан тоже все уже понял тонким срезом своей кольцевой структуры и от нехорошего предчувствия пошевелил затекшими корнями, а доктор Зодиак не знал, как незаметно избавиться от «Календаря Нечистой Силы», который здесь уже был совсем некстати.

Даже правительственная комиссия догадалась, к какой Неприкаянной Идее подвел их мальчик под монастырь; даже министр Окружающей Среды, у которого вечный насморк от протекающего масла, учуял, что ожидание нарастающего светопреставления достигло апогея и что не хватает последней малости, последнего, единственного слова, чтобы все полетело в тартарары… и что надо немедленно заткнуть мальчишке рот мокрой тряпкой, установить полную и безоговорочную тишину, на цыпочках выйти из шатра, бросить всю технику и военное снаряжение и драпать отсюда на все четыре стороны, потому что даже разрушительные коллапсирующие Джины Войны, описанные в «Календаре», в подметки не годились Тому, Кто Живет в Этом Омуте (о нем «Календарь» умалчивал).

Но было поздно: мальчик уже открыл рот, чтобы произнести последнее слово.

И произнес его.