Из-за ограды появился юный капитан. В усеянных звездами сумерках он подошел к Толлеру и сказал:
- Лейтенант Маракайн, генерал ждет вас.
Толлер отдал честь и прошел с офицером к палатке, которая, против его ожиданий, оказалась совсем маленькой и лишенной всяких украшений. Капитан ввел Толлера в палатку и быстро удалился. Толлер встал по стойке "смирно" перед худощавым суровым мужчиной, сидевшим за походным столиком в слабом свете двух полевых фонарей. Коротко остриженные волосы генерала были то ли светлыми, то ли седыми, и выглядел он удивительно молодо для человека с пятьюдесятью годами службы за спиной. Лишь глаза его казались старыми, много повидавшими - глаза человека, лишенного иллюзий.
- Садись, сынок, - сказал генерал. - У нас совершенно неофициальный разговор.
- Благодарю вас, сэр. - Все более теряясь в догадках, Толлер занял указанный стул.
- По твоему личному делу я вижу, что ты совсем недавно поступил в армию рядовым солдатом. Конечно, времена изменились, но разве это не странно для человека твоего общественного положения?
- Меня направил сюда принц Леддравор.
- А что, Леддравор твой друг?
Решительный, но дружеский тон генерала воодушевил Толлера, он отважился на слабую усмешку.
- Не могу приписать себе подобную честь, сэр.
- Хорошо. - Далакотт улыбнулся в ответ. - Итак, менее чем за год ты собственными усилиями дослужился до лейтенанта.
- Все дело в полевом назначении. Боюсь, я не во всех отношениях соответствую этому званию.
- Не думаю. - Далакотт отхлебнул из эмалированной чаши. - Прости, что не предлагаю и тебе. Это экзотический отвар, он вряд ли придется тебе по вкусу.
- Я не хочу пить, сэр.
- Возможно, тебе понравится вот это. - Далакотт открыл отделение в столе и достал три медали за доблесть. Они представляли собой круглые кусочки бракки, инкрустированные белым и красным стеклом. Генерал вручил их Толлеру и откинулся на спинку стула, наблюдая за реакцией лейтенанта,
- Благодарю вас. - Толлер пощупал диски и убрал их в карман. - Это большая честь для меня.
- Ты весьма умело это скрываешь. Толлер смутился:
- Сэр, я никоим образом не намеревался...
- Ничего, сынок, - ответил Далакотт. - Скажи мне, армейская жизнь не обманула твоих ожиданий?
- Стать военным я мечтал с детства, но...
- Ты готов был обагрить свой меч кровью противника, но не знал, что он будет измазан и его обедом?
Толлер посмотрел прямо в глаза генералу.
- Сэр, я не понимаю, зачем вы меня вызвали.
- Пожалуй, для того, чтобы подарить тебе вот это. - Разжав правый кулак, Далакотт бросил Толлеру в ладонь небольшой предмет.
Предмет оказался неожиданно тяжелым. Толлер поднес его ближе к свету и поразился странному цвету и блеску полированной поверхности - белой, но не просто белой, а похожей на море, когда на рассвете волны отражают лучи низкого солнца. Предмет был обкатанный, как галька, но не круглый. Он напоминал миниатюрный череп, детали которого стерлись со временем.
- Что это? - спросил Толлер. Далакотт покачал головой:
- Не знаю. Никто не знает. Много лет назад я нашел его в провинции Редант на берегу Бес-Ундара, и никто так и не смог объяснить мне, что это такое.
Толлер обхватил теплую вещицу, и его большой палец вдруг сам. собой стал скользить кругами по гладкой поверхности.
- За одним вопросом следует другой, сэр. Почему вы дарите его мне?
- Потому что, - Далакотт улыбнулся Толлеру странной улыбкой, - это он свел меня с твоей матерью.
- Понятно, - механически сказал Толлер. В сущности, он сказал правду. Слова генерала были подобны волне, окатившей воспоминания Маракайна. В одно мгновение очертания берега изменились, но новая картина была все же не абсолютно незнакомой. Догадкам Толлера был необходим лишь толчок, чтобы превратиться в уверенность.
Последовало долгое молчание, изредка нарушаемое щелчком, когда масляный жук налетал на трубку с огоньком лампы и соскальзывал в резервуар.
Толлер серьезно смотрел на своего отца, пытаясь почувствовать хоть что-нибудь, но внутри у него все словно омертвело.
- Не знаю, что сказать вам, - признался он наконец. - Это случилось так... поздно.
- Ты еще не знаешь, как поздно. - Лицо Далакотта вновь стало непроницаемым, и он поднес чашу к губам. - У меня было много причин - и не все сугубо эгоистичные, - чтобы не признавать тебя, Толлер. Ты не обнимешь меня... один раз... как обнимают отца?
- Отец. - Толлер встал и сжал в объятиях прямое, как меч, тело старика. В этот короткий миг он уловил в дыхании отца чуть заметный запах специй. Он взглянул на чашу, и страшная догадка мелькнула в мозгу. Когда мужчины отошли друг от друга и сели, у Толлера защипало глаза.
Далакотт невозмутимо продолжил разговор:
- Скажи теперь, сынок, что с тобой будет дальше? Колкоррон с новым союзником, птертой, одержал славную победу. Солдатская работа практически закончена, что же ты планируешь на будущее?
- Кажется, я не думал, что для меня возможно будущее. Было время, когда Леддравор собирался лично прикончить меня, но что-то произошло, не знаю, что именно. Он отправил меня в армию, видимо, понадеявшись, что меня убьют хамтефцы.
- У него, знаешь ли, много забот, - сказал генерал. - Надо было ограбить целый континент в порядке подготовки к строительству миграционного флота короля Прада. Возможно, Леддравор просто забыл о тебе.
- Зато я не забыл о нем!
- Это что, до смерти?
- Я так думал. - Толлер вспомнил кровавые следы на светлой мозаике, но это видение заслонили картины резни. - Теперь я сомневаюсь, что меч отвечает на все вопросы.
- Рад слышать это от тебя. Хотя душа у Леддравора и не лежит к плану переселения, он, возможно, лучше всех способен успешно довести его до конца. Может быть, все будущее нашей расы лежит на плечах Леддравора.
- Я знаю, отец.
- И, конечно же, можешь решить свои проблемы без моего совета. - Губы генерала чуть дернулись. - Пожалуй, мне было бы приятно держать тебя рядом. Ну, так что ты ответишь на мой первый вопрос? Неужели ты ни о чем не мечтаешь?
- Я хотел бы повести корабль на Верхний Мир, - сказал Толлер. - Но, по-моему, это пустая мечта.
