Делегация ученых въехала на возвышенность, где располагался дворец, и Толлер увидел на главном переднем дворе множество экипажей, а среди них - и кричаще-яркий фаэтон магистра Гло. Трое мужчин в серой одежде стояли около фаэтона и, заметив кортеж Лейна, выступили ему навстречу. Вначале Толлер узнал низенького тщедушного Ворндала Сисста, затем Датхуна, руководителя секции халвелла, и, наконец, угловатого Боррита Харгета, начальника разработки вооружений. Все трое выглядели нервными и подавленными, и едва Лейн сошел на землю, бросились к нему.

- Беда, Лейн, - сказал Харгет, кивая на фаэтон Гло. - Посмотри на нашего уважаемого руководителя.

Лейн нахмурился.

- Ему нехорошо?

- Да нет - скорее я сказал бы, что он никогда в жизни не чувствовал себя лучше.

- Ты что, хочешь сказать, что... - Лейн подошел к фаэтону и рывком открыл дверцу. Магистр Гло, который сидел мешком, опустив голову на грудь, встрепенулся и растерянно оглядел присутствующих. Наконец взгляд его бледно-голубых глаз остановился на Лейне, и он улыбнулся, продемонстрировав обломки нижних зубов.

- Рад видеть тебя, мой мальчик, - сказал он. - Уверяю тебя, это будет наш... гм... день. Мы добьемся своего.

Толлер спрыгнул со своего скакуна и долго привязывал его, повернувшись спиной к остальным, чтобы скрыть веселое настроение. Он несколько раз видел Гло и куда более пьяным, но никогда еще столь очевидно, столь комично беспомощным. Контраст между румяным, беззаботно счастливым Гло и его шокированными мертвенно-бледными помощниками делал ситуацию еще забавнее. Все их планы устроить грандиозный демарш на совещании теперь быстро и болезненно пересматривались. Толлер ничего не мог с собой поделать и откровенно наслаждался тем, что другой человек вызвал порицание, которое так часто доставалось ему, а особенно тем, что в нарушителях оказался сам магистр.

- Магистр, совещание вот-вот начнется, - сказал Лейн. - Но если вы не расположены, мы могли бы, возможно...

- Не расположен? Это еще что за выражение! - Наклонив голову, Гло вылез из экипажа и встал неестественно прямо. - Чего мы ждем? Идемте занимать места.

- Хорошо, магистр. - С загнанным видом Лейн подошел к Толлеру. - Квейт и Локранан возьмут схемы и стенд. А тебя я хочу оставить здесь у кортежа, чтобы посторожить... Чему ты так радуешься?

- Ничему, - быстро сказал Толлер. - Абсолютно ничему.

- Ты что, не понимаешь, как много зависит от сегодняшнего дня?

- Для меня сохранение бракки тоже важно, - как можно искреннее ответил Толлер. - Я только...

- Толлер Маракайн! - Магистр Гло, расставив руки и вытаращив глаза от радостного возбуждения, направлялся к Толлеру. - Я и не знал, что ты здесь! Как поживаешь, мой мальчик?

Толлер слегка удивился, что магистр Гло вообще его узнал, не говоря уже о столь радостном приветствии.

- Я в добром здравии, магистр.

- Да, выглядишь ты что надо! - Гло наконец дошел до него, обнял за плечи и развернул лицом к остальным. - Посмотрите, какой славный парень. Он напоминает мне меня самого, когда я был... гм... юн.

- Мы должны немедленно занять места, - забеспокоился Лейн. - Мне не хотелось бы вас торопить, но...

- Ты совершенно прав - не нужно откладывать момент нашей... гм... славы. - Гло нежно стиснул Толлера, обдав его винным перегаром. - Идем, мой мальчик. Расскажешь мне, чем ты занимался в Хаффангере.

Лейн нетерпеливо шагнул вперед.

- Мой брат не входит в состав делегации, магистр. Ему полагается остаться здесь.

- Чепуха! Мы все вместе.

- Но он не в сером.

- Это не имеет значения, если он в моей личной свите, - сказал Гло с подчеркнутой кротостью, показывая, что не потерпит никаких возражений. Идемте.

Толлер переглянулся с Лейном, пожал плечами, снимая с себя ответственность, и вся группа двинулась к главному входу. Толлер был рад неожиданному развлечению, но тем не менее по-прежнему решительно намеревался установить хорошие отношения с братом. Он собирался как можно сдержаннее вести себя во время заседания и сохранять спокойствие, какое бы представление ни устроил магистр Гло. Не обращая внимания на любопытные взгляды встречных, Толлер прошел во дворец вместе с Гло, стискивающим его руку, и изо всех сил старался поддерживать светскую беседу, отвечая на расспросы старика, хотя все его внимание поглотила окружающая обстановка.

Дворец по совместительству являлся резиденцией колкорронской администрации, из-за чего напоминал город в городе. Коридоры и парадные дворцовые покои заполняли люди с серьезными лицами, всем своим видом показывающие, что их заботы - не заботы простых граждан. Толлер не мог даже предположить, в чем заключаются их обязанности и о чем они вполголоса разговаривают. Он буквально утопал в роскоши мягких ковров и драпировок, картин и скульптур, вычурных сводчатых потолков. Даже самые неброские двери были вырезаны из единых кусков стеклянного дерева, и над каждой из них мастер, наверно, трудился целый год.

Магистр Гло, конечно, привык к атмосфере дворца, но Лейн и остальные были заметно подавлены и держались группкой, как солдаты на вражеской территории. Наконец они подошли к огромной двустворчатой двери, охраняемой парой привратников в черных доспехах. Гло первым вступил в огромное эллипсовидное помещение за ней, а Толлер отстал, чтобы пропустить вперед брата. Впервые, будучи взрослым, он взглянул на знаменитый Радужный Зал, и у него перехватило дыхание. Купол зала был целиком изготовлен из квадратных стеклянных панелей, поддерживаемых сложной решеткой из бракки. Большая часть их была голубой и белой, цвета неба и облаков, но семь панелей, расположенных одной изогнутой полосой, повторяли цвета радуги, и от этого свода струилось необычное переливчатое сияние, в котором все вокруг сверкало цветными огоньками.

В дальнем фокусе эллипса на верхнем ярусе возвышения стоял большой трон без украшений, чуть ниже - три трона поменьше для принцев, которые должны были присутствовать. В древние времена все принцы являлись сыновьями правителя, но с расширением пределов страны и с общим ее развитием вошло в практику допускать на некоторые правительственные посты потомков по боковой линии. Благодаря придворной распущенности таких отпрысков было достаточно, и обычно среди них удавалось найти подходящих людей. В нынешнем царствовании только Леддравор и бесцветный Пауч, распорядитель общественных фондов, действительно являлись сыновьями короля.