Корректор Светлана Тулина

Дизайнер обложки Кирилл Берендеев

Иллюстрация на обложке Мак Маклин

Иллюстрации в тексте Фран Сото

© Кирилл Берендеев, 2024

© Кирилл Берендеев, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0064-9047-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все мы смертны, но в то же самое время сможем прожить века, обладая парадоксальной особенностью, портативным бессмертием, если хотите. И дело тут не в особых умениях или желаниях конкретного индивида, но в воспоминаниях, именно о них идет речь. Человек жив, пока жива память о нем, так говорили древние, так поступали фараоны, желая продлить свой горний удел на как можно дольший срок. Некоторым это удалось не в пример лучше прочих, мы помним не только их имена, но и деяния, а для пяти тысяч лет истории это не так и мало. Неудивительно, что всех нас порой гложет одна и та же мысль – а что, если дела наши не переживут нас?

Именно об этом пойдет речь в сборнике, представленным на ваш суд, читатель. Концы света бывают разными, но для всякого они являют собой нечто особенное, сообразно умонастроению, особенностям восприятия или характеру. И самому обществу, конечно, тоже. Когда-то люди предполагали завершение всего сущего окончательной битвой добра со злом, Рагнареком, который будет знаменовать установление если не нового порядка, то уж точно завершения старого, после которого земные дела людей окончательно сотрутся, перейдя в иную плоскость, не то суда, не то архива – как в это всем и по сю пору хочется верить. Отсрочить его могут некоторые обстоятельства, но не изменить, ибо после апокалипсиса планета придет в полную негодность. Мысль о подобном печалит сознание, но отчасти и успокаивает, ведь это не человеки приведут Землю к гибели, но сами боги, вышние существа, замыслу которых бесполезно противиться. Жителям прошлого вряд ли когда приходило в голову мысль о способности людей так изменить мир, чтоб привести хотя бы часть его к полному упадку и запустению. Оказывается, это было возможно и тысячелетия назад. К примеру, финикийцы так успешно вырубили кедровые леса Ливана, что от них осталась лишь пустыни, а единственный выживший представитель сего вида украшает флаг страны. Американские индейцы, – вот уж кого трудно заподозрить в нелюбви к природе! – только придя на континент, принесли с собой множество болезней, значительно изменивших состав фауны материка. Но куда большую угрозу принесли вышедшие из Африки кроманьонцы, сумевшие так расплодиться на землях Евразии, что многие виды животных оказались ими уничтожены подчистую, прежде всего мамонты. Но и позже человек не оставлял попыток покорить природу, перелицевав ее на свой манер и по своему умению, как тут ни вспомнить грандиозные проекты по переброске сибирских рек в Среднюю Азию при помощи ядерных взрывов? Счастье, был проведен лишь один. Полагаю, наши предки ужаснулись бы одним только пожеланиям современных людей по перелицовке богоданного мира.

Я попытался ответить и на этот извечный страх сообразно нашим представлением об обществе, его устоях, нравах и, конечно, научных достижениях. За прошедшие тысячи лет развития мы многого достигли, расширили собственные горизонты и стали чуточку лучше осознавать и вселенную, и свое место в ней. Сделали множество важных открытий, главным результатом которых стало осознание простой истины: любую, даже самую светлую идею, можно легко вывернуть наизнанку, использовав самым неблагожелательным для социума образом. И тому самое яркое подтверждение это расщепление атома. Одни ученые создали из этого открытия бомбу, а другие электростанцию. Ровно тоже может случиться и с любым другим изобретением нашего времени или будущего, как бы далеко в грядущее мы ни заглянули. Хотя бы и речь зашла о самой возможности взглянуть в иное, отличное от нашего, время. Есть в сборнике рассказы, повествующие о попытке устроить конец света для всех и каждого с ее помощью. И конечно, истории о попаданцах в недалекое прошлое, которые пытаются или переменить что-то в нем или подстроиться под него, а вот насколько удачно это у них получается – судить вам. Автор никак не смог обойти животрепещущую тему, еще долго способную будоражить самые разные умы.

Среди прочих завершений человеческого бытия наличествуют, разумеется, и классические картины постапокалиптичного будущего на руинах случившегося Рагнарека. И опять же, лишь вам, читатель, решать, насколько подобный социум окажется жизнеспособным и сможет адаптироваться к новой реальности, не заглядывая в былое, не пытаясь выстроить нечто из осколков прошлого, занятый лишь воспоминаниями о том, чего при всем желании уже не вернуть.

Меж этими двумя точками личной и общей катастрофы есть несколько рассказов о крушении обществ при сохранении самого человечества, но в совершенно ином, отличном от нашего, состоянии. И тут фантазия автора пускается во все тяжкие, стараясь показать самые потаенные наши страхи, извлечь их из темных глубин сознания, изучить и вынести определенное суждение. Какими мы станем при том или ином раскладе всемогущей Клио, способной подарить нам благодать дружества или ввергнуть в хаос и запустение? Сохраним ли в себе мудрость предков и желание жить и надеяться или, угодив в тенета другой культуры и общности, станем покорными ее рабами? Сможем сохранить себя или растворимся без остатка? Какие жертвы положим на алтарь и во имя чего готовы превозмогать себя?

И это лишь малая толика вопросов, ответы на которые автор пытается найти вместе с вами, читатель. Ведь правильно заданный вопрос сам по себе содержит зерна для верного на него ответа. От том еще ироничный мудрец Шекли говорил. Но не лишним станет повторить его попытку доискаться до сути вещей.

Я открыл дверь и вышел с платформы, погрузившись в полутьму буфета. Дверь хлопнула, заставив вздрогнуть. В лицо дохнуло колким спертым холодком кондиционированного воздуха, сразу напомнившим о больнице. Я остановился, оглядываясь. Хотя и ни к чему. Ведь внутри никого, кроме нас.

У вокзального буфета два выхода, один на перрон, другой, боковой, к подземному переходу. Здание вокзала построено еще лет сто назад, и теперь оказалось окружено путями. А вот внутри вроде ничего не изменилось: та же лепнина, пилястры в виде пухлых амурчиков, плафон со смальтовой мозаикой, изображающий прибытие поезда. Массивная стойка, потемневшая до черноты. И за ней на вращающемся стуле молодой человек, только распрощавшийся со своей девушкой. Она прошла мимо меня, проскользнула, едва не задев, и не обратив никакого внимания. Только махнула рукой и крикнула, чтоб не задерживался. Молодой человек кивнул, придвинул кружку пива и теперь, поглядывая на часы, сидел, отсчитывая бег секунд.

А я все никак не мог преодолеть разделявшие нас летейскими водами три метра пути. Молодой человек будто почувствовал это, поднял глаза, и только тогда я подошел. На ходу подбирая рассыпавшиеся слова.

– Здравствуй, Саша. Что же ты ее бросил-то? – двадцать раз повторенная фраза с хрипом вырвалась из горла. Он недобро посмотрел на меня, вгляделся.

– Вы кто? – не узнал. И то хорошо. Я выдохнул.

– Неважно. Зря ты это делаешь, Саша.

– Что именно?

– Остаешься зря. Думаешь, избежишь своей участи? Так от одной уйдешь, к другой придешь.

– Вот, не надо мне еще загадок. Вы кто такой? – он оторвался от стойки и развернулся ко мне, ладонями упершись в бедра и пристально разглядывая фигуру немолодого мужчины в потрепанном черном костюме, ни с того, ни с чего, начавшего приставать. Вроде не пьяница, денег не попросит, читалось в карих глазах.