В мучительно точном замедленном движении я видел, как стовосьмидесятиграновая пуля с рассверленным сердечником входит в точку прицела. При столкновении капля ртути внутри пули ударила вперед и вырвалась из оболочки. Крохотные шарики ртути пронзили мозг, словно дробь. Пуля раскололась и вышла над шеей, Оставив в черепе "выходное отверстие, впятеро больше входной раны.

Голова Лоринга резко качнулась вперед, выпав из кадра, и фильм кончился. Я понял не рассуждая, что все увиденное было моим воспоминанием, относящимся к тому времени, когда я еще не попал в мешок для трупов, не знаю, что за снадобье тлело в горшочках, но именно оно освободило это видение. Теперь я знал, что стрелял в Лоринга и убил. Я чувствовал это всей душой. Я убил Неро Лоринга – и все же он сидел передо мной.

Его глаза опустились, и обжигающий взгляд пронзил меня насквозь. Он заговорил, и голос его звучал так же безжизненно, как механический голос Койота в телефоне:

– Он сказал, что вы придете. Один раз как разрушитель, другой – как спаситель. – Лоринг протянул ко мне руки, словно передавая невидимую ношу. – Вы должны найти ее и привести ко мне. Ей нельзя у него оставаться.

Я нахмурился, пытаясь проникнуть в смысл его слов.

– Кого «ее», и кто это – "он"?

– "Он" – Скрипичник. – В глазах Лоринга вспыхнуло "безумие. – «Ее» – Нерис. В ваши руки предаю я душу своей дочери. Если вы не спасете ее, мы все погибнем!

Реальный мир вновь обрушился на меня, когда Лоринг упал посреди своего рисунка. Чувствуя, как по спине у меня пробегают мурашки, я позвал Джорджа. Довольно скоро он явился на зов и, осторожно переступая через линии, подошел к центру рисунка.

Вдвоем мы подняли Лоринга, и я поразился тому, как он истощен. Человек его роста должен был весить фунтов сто тридцать, а в нем не было даже сотни.

Мы с Джорджем протащили бесчувственного Лоринга через туннель и с помощью Уилла донесли до автомобиля. Я пристегнул Лоринга к простреленному сиденью, а кейс с винтовкой положил сзади. Захлопнув дверцу, я повернулся к Джорджу, чтобы его поблагодарить, и увидел, что он крадется вокруг автомобиля, широко расставив руки, словно птица, увидевшая змею.

Мы с Уиллом отступили, не сводя с него глаз. Джордж дошел до заднего бампера и вдруг упал наземь. Когда подбежали мы с Уиллом, он, извиваясь, выползал из-под машины, держа в руке липкий шелковистый кокон серого цвета. Он немедленно положил его на плоский камень и расплющил другим камнем.

– Когда ты ехал сюда, за тобой следили.

Я взглянул на черную жидкость, сочащуюся из-под камня, и на расстрелянный автомобиль.

– Да.

Джордж гордо кивнул.

– Вот почему. Это Зло. Лучше тебе не возвращаться той же дорогой, потому что там собраны силы, которые хотят остановить тебя.

Поскольку я с самого начала не собирался этого делать, то с легкостью согласился.

– Спасибо за все.

Уилл нахмурился.

– Я люблю и уважаю деда, но вы, белый, не можете всерьез верить во все эти мумбо-юмбо, которым он меня учил. Древность и древние чудовища не имеют силы в подлинном мире.

По этим словам Уилла я понял, что парень на перепутье. Один Уилл, современный, как многие его ровесники, грезил о жизни в Центре. В этом мире не было места суевериям и призракам. Это был поверхностный мир, где оказаться в нужном месте в нужный момент было важнее, чем сделать что-то реальное. Хотя попасть туда и удержаться там было трудно, во многих отношениях этот путь был легче, поскольку требовал только преданности работе в сочетании с такой же преданностью гедонизму и любовью к восхождению по социальной лестнице.

Другой Уилл, тот, что с младенческих лет слышал рассказы о старине, за свою жизнь увидел достаточно, чтобы у него появились вопросы. Дед, несомненно, учил его древним ритуалам и, если Уилл обладал тем, что Эль Эспектро называл скрытыми эмпатическими способностями, мог использовать их, чтобы помочь внуку овладеть этим даром. Уиллу хватало опыта догадаться, что чудеса, о которых говорил дед, могут быть настоящими, и понимал, что, если так, его мир становится листом на дереве, а не целым деревом.

– Не знаю, что ответить тебе, Уилл. Я видел вещи, которые заставили меня усомниться в том, что реально, а что нет. – Открывая дверцу машины, я кивнул Джорджу. – Если бы я мог поучиться тому, чему твой дед может меня научить, я бы обязательно это сделал. Если он не прав, ты по меньшей мере спасешь от забвения традиции, которые древнее письменной истории. А если аи все-таки прав, то будешь куда лучше ориентироваться в том мире, который сам для себя выберешь.

Я сел в машину и завел двигатель. Отъезжая, я видел, как оба индейца возвращаются к Пещере Сновидений. Джордж протянул Уиллу половину сандвича, а юноша положил руку на плечо старику.

Другой дорогой я проехал к Фаунтейн-Хиллз и вырулил на проспект Ши. По нему я вернулся в Скоттсдейл и вошел во мрак Затмения в районе Сто двадцатой улицы. Выехав на Сто первую эстакаду, я двинулся на юг, до самого Томаса. Там я свернул, обогнув сердцевину Драк-Сити, и оставил Лоринга у друзей Эль Эспектро в маленьком домике, расположенном между Хейденом и Пимой, далеко от шоссе. За всю дорогу он ни разу не проснулся, и когда я уезжал, его зрачки все еще были расширены от зелья, которым он пользовался.

Я проверил, нет ли за мной «хвоста», и, остановившись у лавочки, где был телефон-автомат, позвонил Марит.

– Привет, Тихо. Ну как?

– Кто-нибудь еще знал, что я собираюсь в резервацию?

– Нет, я никому не говорила, как ты просил, – ее голос утратил игривость. – Что случилось?

– "Арийцы" подцепили меня сразу, как только я выехал из Центра. Мне удалось уйти, но твоя машина порядком попорчена. – Я нахмурился. – Может быть, они просто следили за твоим автомобилем. Точно больше никто не знал?

– Нет… Хотя погоди. Когда мы вчера уезжали в Седону, Рок забрал «ариэль» на обслуживание. Он всегда это делает. Прежде чем позвонить в гараж, я звонила ему, узнать, там ли она уже или ее еще ремонтируют. Я не говорила, куда ты поедешь, но сказала, что автомобиль нужен тебе. – Внезапно она осознала, что говорит. – У Рока могут быть дела с «Арийцами», но он бы не натравил их на тебя.

Конечно нет, дорогая, он просто продал меня «Лорике» по приказу Нерис.

– Ты права. Вероятно, у Генриха связи по всему городу. Не сомневаюсь, что эта история с Виллемом его разозлила. Надо предупредить остальных, чтобы тоже остерегались.

– Верно. – Марит помедлила, и ее голос немного оживился. – Слушай, звонила Джитт, говорила, что закончила ту работу, о которой ты просил. Она на обычном месте – если хочешь, съезди туда и узнай, что получилось.

– Я съезжу. Увидимся позже?

– Я остаюсь здесь, согревать тебе простыни. – Я услышал на том конце звук взбиваемой подушки. – Слушай, а сильно повреждена моя машина?

– Ох, мне надо идти, тут еще хотят позвонить. Пока.

Я повесил трубку и вернулся к «ариэлю». Подъезжая к штаб-квартире, я высматривал «Арийцев», а под конец сделал широкий круг, чтобы удостовериться, что за мной не следят. Машину я оставил на обычном месте и, войдя, как всегда, положил оружие на полку у двери.

В конференц-зале я увидел Вата, сидящего перед устрашающей грудой папок.

– Что-нибудь стоящее, Бат?

Он заворчал и кинул мне одну папку. Я поймал ее на лету и решил, что для своего заголовка она слишком тонкая.

– Нерис Лоринг. Увлекательное чтиво?

– Светский треп, несколько стенограмм, медицинские записи. Как у всех управляющих корпорациями – сплошная кожа и никаких костей. – Бат взглянул через плечо на стоянку. – Над «ариэлем» неплохо поработали.

Я улыбнулся.

– Надеюсь, это только начало. Похоже, уличным шайкам скоро найдется другое развлечение помимо того, чтобы стрелять друг в друга. У меня была ниточка к Лорингу, и кое-кому показалось, что ее нужно обрезать.

Сейчас Лоринг в безопасном месте, и если нам повезет, из него можно будет вытянуть что-нибудь полезное.