6. ИЗ ДОГОВОРА ПАТРИАРХА ГЕРМОГЕНА И БОЯР С ГЕТМАНОМ С. С. ЖОЛКЕВСКИМ О ПРИЗВАНИИ ПОЛЬСКОГО КОРОЛЕВИЧА ВЛАДИСЛАВА СИГИЗМУНДОВИЧА НА РОССИЙСКИЙ ПРЕСТОЛ
17 августа 1610 года
Несмотря на яростные усилия патриарха Гермогена, 17 июля 1610 года Василий Шуйский был свергнут с престола и через день насильно пострижен в монахи [117]. Разосланная по Руси окружная грамота говорит, в каких условиях власть в Москве взяли бояре во главе с князем Ф. И. Мстиславским:
«…ныне польской и литовской король под Смоленским, а гетман Желтовский с польскими и с литовскими людьми стоит в Можайску, а иные литовские люди и руские воры пришли с вором (Лжедмитрием II) под Москву и стали в Коломенском; и хотят государьством Московским завладети, и православную хрестьянскую веру разорити, а свою латынскую веру учинити».
Всех россиян грамота призывала биться насмерть против поляков, литовцев и самозванца, Лжедмитрия на государство не хотеть, «а на Московское государьство выбрати нам государя всею землею, собрався со всеми городы, ково нам государя Бог подаст» [118]. В разосланной тогда же присяге боярскому временному правительству была клятва не служить Лжедмитрию и свергнутому Василию Шуйскому (которого патриарх не признавал монахом), но не упоминался еще один, сильнейший претендент – Владислав, сын короля Польского и великого князя Литовского Сигизмунда III [119]. Вскоре выяснилось, что это не случайно.
24 июля войска Лжедмитрия начали сражение за Москву, а с другой стороны столицы, в гетманском стане, начались переговоры о признании Владислава российским государем. Они завершились месяц спустя подписанием договора и торжественной присягой московских жителей иноземному королевичу. В Успенском соборе присягу принимал (18 августа) патриарх Гермоген, добившийся внесения в первоначальный проект договора важного изменения: оно-то и оказалось камнем преткновения для выполнения договора на деле.
Коронный гетман Речи Посполитой Станислав Станиславович Жолкевский был хорошо подготовлен к переговорам, располагая королевской инструкцией, основанной на договоре Сигизмунда с тушинцами, заключенном еще в феврале 1610 года. Именно на условия, близкие к этому договору, сдавались один за другим русские города, когда, разгромив 24 июня русско-шведское войско при Клушине, Жолкевский совершал прорыв к Москве [120].
Русские воеводы целовали крест Владиславу, от имени которого гетман обещал сохранять православную веру и церкви, не строить в Русском государстве костелов, быть королевичу государем так же, как были прежние государи на Руси, бояр и все другие чины оставить в неприкосновенности, поместий и вотчин не отнимать, польско-литовским людям воеводств не давать, московским людям никому зла не делать, в борьбе с Лжедмитрием помочь, а королю Сигизмунду от осажденного им Смоленска отступить. На этих условиях к армии Жолкевского присоединилось множество ратных людей Шуйского и Тушинского вора. Они же легли в основу договора с московскими боярами.
Характерно, что даже тушинские представители на зимних переговорах заботились прежде всего о нерушимости православия. Бестрепетный боярин Михаил Глебович Салтыков заплакал, когда говорил с Сигизмундом о сохранении греческой веры. Без гарантий для православия готовы были погибнуть, но не сдаться воеводы Царева-Займища и других городов. Москвичи же в окружной грамоте чуть не через слово писали о желании всех неприятелей «православную веру хрестьянскую в латынство превратить».
Только опираясь на авторитет Церкви, демонстрируя свою ярую приверженность православию, московские бояре могли сохранить правление. Они вынуждены были искать поддержки у патриарха, который, как уже было после смерти царя Федора Иоанновича, должен был возглавить правительство междуцарствия. Поэтому не случайно договор с Жолкевским начинался благословением Гермогена и Освященного Собора. Вчитавшись в документ, мы поймем, почему патриарх согласился утвердить договор.
«По благословению и по совету святейшего Ермогена патриарха Московскаго и всея Руси… (и Освященного Собора и по приговору всех служилых людей Ф. И. Мстиславский с боярами заключил договор с представителями короля и Речи Посполитой на следующих условиях:)
Великий государь Жигимонт король пожалует, даст на Владимерское и на Московское и на все великия государства Российскаго царствия сына своего королевича Владислава Жигимонтовича.
И государю королевичу Владиславу Жигимонтовичу, колико государь придет в царствующий град Москву, венчатись на Владимерское и на Московское государство и на все великия и славныя государства Российскаго царствия царским венцем и диадемою от святейшего Ермогена патриарха Московскаго и всея Руси и ото всего Освященнаго Собору греческия веры по прежнему чину и достоянию, как прежние великие государи цари Московские венчались.
А будучи государю королевичу Владиславу Жигимонтовичу на Российском государстве, церкви Божия на Москве и по всем городам и по селам в Московском государстве и во всем Российском царствии чтити и украшати во всем по прежнему обычаю и от разоренья ото всякаго оберегати.
И святым Божий иконам и Пречистыя Богородицы и всем святым и чудотворным мощем поклонятися и почитати. И святительскому и священническому чину [121]и всем православным христианам быть в православной христианской вере греческаго закона по прежнему.
И римския веры и иных розных вер костелов и всяких иных вер молебных храмов в Московском государстве и по городам и по селам нигде не ставити. А что говорил гетман по королевскому ответу (инструкции. – А. Б.),чтоб в царствующем граде Москве хотя б один римской костел быти мог для людей польских и литовских, которые при государе королевиче мешкати будут, о том государю королевичу с патриархом, и со всем духовным чином, и с бояры, и со всеми думными людьми говорити.
А христианския нашия православныя веры греческаго закона ничем не рушати и не безчестити. И иных никаких вер не вводити, чтоб наша святая православная вера греческаго закона имела свою целость и красоту по прежнему.
И Российскаго государства людей православных христиан от греческия веры в римскую и ни в которую иную силою и нужею и иными никакими мерами не отводити.
И жидом в Российское во все государство с торгом и ни которыми иными делы не въезжати.
Цельбоносные гробы и мощи святых государю королевичу Владиславу Жигимонтовичу имети в великой чести.
А святейшаго Ермогена патриарха Московскаго и всея Руси, также и митрополитов, архиепискупов, епискупов, архимандритов и игуменов, попов и дьяконов, и священнических и иноческих чинов, и весь Освященный Собор христианская нашия православныя веры греческого закона чтити и беречи во всем.
И в духовныя во всякия святительския дела не вступатися. И иных вер, опричь греческия веры, в духовной чин не поставляти.
А что дано церквам Божиим и в монастыри вотчин или угодей и что шло при прежних царех ружнаго хлеба, и денег, и всяких угодей – и того данья всех прежних государей Московских, и боярскаго, и всяких людей данья у церквей Божиих и у монастырей не отъимати, быти всему по прежнему, ни в чем не нарушаючи.
И церковных всяких и монастырских чинов ни в чем не рушити. И ружные всякие оброки [122]церковные и монастырские, которые преж сего давано из государския казны – то все давати по прежнему из государския казны.
И милости ради великаго Бога к церквам и к монастырем всякаго даяния прибавливати.
Боярам, и окольничим, и дворянам, и дьякам думным, и чашникам, и стольникам, и стряпчим, и дьякам, и приказным всяким людем во всех приказах у всяких государственных у земских расправных дел, и по городам воеводам, и дьякам, и всяким приказным людем, и всяким чинам быти по прежнему, как повелось в Московском государстве при прежних великих государех.
А польским и литовским людем на Москве ни у каких у земских расправных дел, и по городам в воеводах и в приказных людех не быти и в наместничество и в староство городов польским и литовским людем не давати.
(Поляков и литовцев своей свиты Владислав мог жаловать деньгами и поместьями. Русских служилых людей – от бояр до пушкарей – он должен был иметь) всех по достоинству в чести, и в жалованьи, и в милости… прежних обычаев и чинов, которые были в Московском государстве, не переменяти, и московских княженетских и боярских родов приезжими иноземцы в отечестве (родовитости. – А. Б.)и в чести не теснити и не понижати…
