"Черт, - думал Алексей, следя за мельканием цифр, - двадцать копеек за литр - это все же дорого. Хотя могло быть и хуже. Социал-демократы гордятся, что их правительство в двадцать восьмом году подписало договор с Советским Союзом о поставках бакинской нефти. Конечно, получилось дешевле, чем норвежская или румынская нефть, но зато стало нерентабельно осваивать свои месторождения на Кольском полуострове. Теперь, если Сталин перекроет этот черный поток, питающий экономику страны, о последствиях даже думать страшно. Чтобы получать нефть из румынского месторождения Плоешти, придется идти на поклон к Гитлеру. Норвегия просто не в состоянии давать столько нефти, сколько нам необходимо. Да и этот источник Гитлер может перекрыть. И тогда зачем эти лучшие в мире истребители Сикорского, если они не смогут подняться в небо? Зачем противотанковая артиллерия, если не на чем будет подвозить снаряды?

Североросский национальный конгресс с тридцатого по тридцать четвертый имел большинство мест в парламенте и президентский пост, и ничего принципиально не изменилось. Как тогда рвался Оладьин в президенты! Не дали. Господин Путилов, серый кардинал североросской политики, прямо заявил: "Адмирал, вы политик войны и авторитарного правления, а Северороссия хочет жить мирно, богато и свободно. Сейчас тридцатый год, а не восемнадцатый. На выборах публика вас не поддержит, а значит, не поддержим вас мы. Кандидатом от конгресса будет Кондратьев". Что же, Кондратьев стал тогда президентом, сократил социальные расходы, увеличил оборонный бюджет и на том остановился. А что он мог поменять? Социал-демократы выражают интересы производителей средней руки. Конгресс - финансистов и крупного капитала. И ни те, ни другие не в состоянии отказаться от более дешевых ресурсов, даже в пользу экономической независимости страны. Сколько я ни убеждал тогда Кондратьева ввести повышенные пошлины на импортируемое сырье, он неизменно отвечал, что это подорвет конкурентоспособность наших товаров на мировых рынках. Да, Северороссия промышленно развитая, но небольшая страна. Да, внешние рынки для нас очень важны. Но какой ценой? Все-таки рыночная экономика таит в себе подводные камни. Сделка с дьяволом всегда выглядит очень выгодной., но вот последствия... Советский Союз предлагает нефть по ценам существенно ниже мировых. И уголь, на котором ходят наши паровозы и топятся наши домны и котельные. И руду, которая превращается на наших предприятиях в превосходные, мирового уровня, машины. И лес. Сталин может платить своим людям в СССР нищенскую зарплату, это не считая рабского труда заключенных. Оттого его товары всегда дешевле. Во многом мы оплатили его индустриализацию и армию. И не подозревает вальяжный североросс, что, покупая "руссо-балт" и заправляя его горючим, он оплачивает самолеты, которые будут скоро бомбить его дом, танки, которые вторгнутся в его страну. Прав Пашка, война идет всегда и везде, и даже в мирное время. И очередной ее раунд Сталин уже выиграл, посадив нас на сырьевую иглу. Скоро начнется следующий раунд, надо готовиться".

Со стороны Пулково взмыл в небо, очевидно направляясь в Стокгольм или Берлин, четырехмоторный пассажирский самолет Сикорского, авиакомпании "Пулково". Он же - модификация дальнего бомбардировщика Сикорского. "И все же у нас есть чем их встретить", - гордо подумал Алексей, отдавая деньги служащему бензоколонки.

Татищев снова запустил двигатель, включил передачу и выехал на автостраду. Предстоял еще долгий путь до небольшого поселка под Лугой, где жил адмирал.

* * *

Когда Алексей подъехал к дому Оладьина, то удивился, какое количество машин собралось перед воротами в столь ранний час. Припарковав "мерседес", он прошел к входу, толкнул дверь и оказался в набитой людьми приемной. Тут же из толпы вынырнул старый знакомец - Гюнтер Вайсберг.

- Здравствуйте, Алексей Викторович, - затараторил он, подобострастно глядя в глаза новому гостю, - идемте скорее, адмирал вас ждет. Каждую четверть часа о вас справляется.

- Что происходит? - удивился Алексей.

- Адмирал сам все расскажет, - бросил Вайсберг, хватая Алексея за рукав и буквально силой увлекая за собой к кабинету адмирала.

Пропустив Алексея вперед, Вайсберг закрыл за ним двери, оставшись снаружи. Татищев вновь предстал перед своим бывшим начальником. Бросив на него беглый взгляд, поразился. Таким Алексей не видел Оладьина уже давно. Казалось, этот шестидесятидевятилетний человек разом сбросил с себя два-три десятка лет. Он выглядел так, будто снова стоял на капитанском мостике, принимая доклад командира корабля.

- Здравия желаю, ваше высокопревосходительство, - проговорил Алексей.

- Здравствуй, черт, - сжал его в объятьях Оладьин. - Садись, есть серьезный разговор.

Они разместились в мягких кожаных креслах, и адмирал произнес:

- Ко мне тут заявилась делегация банкиров и промышленников, во главе с Путиловым. Испуганные. Лапки дрожат, хвостики поджаты. Сообразили-таки, черти, что новой войной пахнет. Слезно просили выставить свою кандидатуру на президентских выборах. Североросский национальный конгресс объявил о безоговорочной поддержке.

- Вы согласились? - поднял брови Алексей.

- Конечно, - крякнул адмирал. - И скажу тебе то, что ты уже от меня слышал. Ты мне нужен.

- К вашим услугам. В каком качестве?

- Обсудим. Скажи для начала... из того, что знаешь о будущем. Война неизбежна? Когда? Что мы можем сделать?

- Война неизбежна, - кивнул Алексей. - Не позднее конца следующего года Сталин нападет. Наши естественные союзники - Эстония, Латвия, Литва, Польша, Крым.

- Ну, ты хватил, - изумился адмирал. - Польша с Литвой пока еще не начали войну за Вильно только из-за Лиги Наций. Латвия с Литвой всё шельф поделить не могут, и тоже на грани войны*. Крым нас всех знать не хочет. Может, еще каких союзников поискать, посильнее, а?

- Англия и Франция? - уточнил Алексей. - Сейчас они идут по пути уступок и предадут нас при первой же возможности. Потом, когда начнется война, окажутся отрезаны от нас Германией и не смогут помочь. Вы же помните, как они повели себя в восемнадцатом.