Самая драматическая часть его книги – это рассказ о тех сверхчеловеческих усилиях воли, которые ему пришлось употребить, чтобы избавиться от проклятия, которое он так неосторожно сам навлек на себя.

В настоящем очерке я буду говорить только о гашише, пользуясь многочисленными исследованиями, извлечениями из записок и признаний образованных людей, более или менее долгое время употреблявших его. Я собираюсь объединить в моем труде все эти документы и представить их в виде монографии, единым героем которой станет созданный мною тип, наиболее удобный для такого рода экспериментов.

Рассказы Марко Поло, над которым напрасно издевались, как и над многими другими древними путешественниками, были проверены известными учеными и оказалось, что они вполне заслуживают нашего доверия. Я не буду повторять его рассказ о том, как Старец с Горы опьянял гашишем (отсюда название Гашшашшины или Ассассины) и запирал в чудесный сад тех из своих юных учеников, которым он – в награду за покорность и послушание – хотел дать представление о Рае. Читатель может найти указания относительно тайного общества Гашшашшинов в книге де Гаммера и в записках Сильвестра де Саси, помещенных в XVI томе «Memoires de l’Academie des Inscriptions et Belles-Lettres»[2], а относительно этимологии слова Assassin[3] в его письме к редактору Moniteur’a, помещенном в №359 за 1809 год, Геродот сообщает, что скифы сгребали в кучи конопляное семя, кидали на них раскаленные на огне камни и так получали паровую баню, более душистую, чем любая греческая ванна; и наслаждение, доставленное ею, было так велико, что оно исторгало у них крики радости.

Гашиш, действительно, перешел к нам с Востока: возбуждающие свойства конопли были хорошо известны древнему Египту; в Индии, в Алжире, в счастливой Аравии она – под разными названиями – пользовалась широким употреблением. Но и у нас наблюдаются довольно часто любопытные случаи опьянения растительными выделениями. Известно, что дети, повалявшись в кучах скошенной люцерны, испытывают странное головокружение: известно также, что во время жатвы конопли мужчины и женщины страдают такими же головокружениями, словно от жатвы поднимаются пары, коварно затуманивающие мозги работников. В голове жнеца несутся вихри, иногда появляются видения. Временами члены тела ослабевают и отказываются повиноваться. Мы слышали о сомнамбулических явлениях, довольно часто наблюдаемых среди русских крестьян и, как говорят, вызываемых употреблением конопляного масла в пищу. Кто не знает странного поведения кур, поевших конопляного семени, или сильного возбуждения, наступающего у лошадей, съевших порцию конопли, иногда политую вином, которую крестьяне дают им для возбуждения перед скачками на деревенских празднествах.

Однако, несмотря на многочисленные опыты, из французской конопли не удалось получить гашиша; или, вернее, из нее не удалось получить вещества, равного по силе гашишу. Гашиш или индийская конопля, Cannabis indica, – растение из семейства крапивных – отличается от конопли нашего климата только тем, что стебель ее никогда не достигает такой высоты, как стебель нашей конопли. Индийская конопля обладает необыкновенно сильной опьяняющей способностью, которая в последние годы и во Франции привлекла к себе внимание ученых и светского общества. Ценится она по-разному, в зависимости от происхождения; выше других ценится любителями бенгальская конопля; впрочем, египетская, константинопольская, персидская и алжирская обладают теми же свойствами, но в более слабой степени.

Гашиш (что значит «трава», как говорят арабы, соединяя с этим словом представление о всех нематериальных наслаждениях, источником которых может быть трава) носит разные названия, смотря по своему составу и в зависимости от способа приготовления его в той стране, где он растет: в Индии он называется банг, в Африке – терьяк, в Алжире и в Счастливой Аравии – джунд и т. д. Весьма важно знать, в какое время года собирать его: наибольшей силой он обладает во время цветения – для наркотиков употребляются только цветущие верхушки конопли.

Масляный экстракт гашиша получается (так приготовляют его арабы) кипячением верхушки свежего растения в масле с небольшим количеством воды: доведя смесь до полного испарения воды, процедив ее, получают вещество, имеющее вид помады зеленовато-желтого цвета, издающее неприятный запах, – запах гашиша и прогорклого масла. В таком виде, в шариках от двух до четырех граммов каждый, его и употребляют; но из-за его отвратительного запаха, который при хранении его еще усиливается, арабы приготовляют из этого экстракта варенье.

Самое распространенное варенье такого рода – dawamesk (давамеск) – представляет смесь масляного экстракта, сахара и различных ароматичных веществ, как то: ванили, корицы, фисташек, миндаля, мускуса. Иногда прибавляют даже немного препарата шпанской мушки, что не влияет никак на обычное действие гашиша. В таком виде гашиш не представляет ничего неприятного, и его можно принимать дозами в пятнадцать, двадцать, тридцать граммов, завернув его в облатку или растворив в чашке кофе.

Опыты, сделанные Смитом, Гастинелем и Декуртивом, имели главным образом целью получить из гашиша то вещество, которое придает гашишу его опьяняющие свойства. Несмотря, однако, на все их усилия, химический состав этого вещества так и не удалось определить; установлено только, что характерные свойства гашиша принадлежат смолистому веществу, содержащемуся в нем в значительном количестве (около 10%). Чтобы получить эту смолу, высушенное растение превращают в порошок, вымачивают в спирте и подвергают выпариванию до известной плотности; полученный экстракт промывается водой, которая растворяет посторонние примеси; остается чистая смола.

Это вещество мягкое, темно-зеленого цвета, с сильно выраженным характерным запахом гашиша. Пяти, десяти, пятнадцати сантиграммов достаточно, чтобы получить удивительные эффекты. Вещество это, которое принимается в виде шоколадных пастилок или имбирных пилюль, производит – подобно давамеску и масляному экстракту – различные по силе и характеру эффекты, в зависимости от темперамента и нервной организации субъекта. Мало того, действие его на одного и того же субъекта неодинаково при разных условиях. Иногда он приводит к безумной и неудержимой веселости, иногда – к ощущению радости и полноты жизни, иногда – к тревожному сну, прерываемому сновидениями. Однако, известные явления повторяются довольно закономерно, особенно у людей со сходным темпераментом и воспитанием; существует какое-то единство в этом разнообразии, что и дает мне возможность набросать эту монографию об опьянении, о которой я уже упоминал.

В Константинополе, в Алжире и даже во Франции некоторые люди курят гашиш, смешанный с табаком, но при этом явления, о которых идет речь, происходят в более слабой, можно сказать, вялой форме. Я слышал, что недавно, путем перегонки, стали извлекать из гашиша эфирное масло, по-видимому, обладающее несравненно более сильными опьяняющими свойствами, чем все до настоящего времени полученные препараты; но так как оно еще не вполне исследовано, я не буду останавливаться на его действии. Нужно ли упомянуть еще, что чай, кофе и спиртные напитки являются могущественными вспомогательными средствами, более или менее ускоряющими наступление этого таинственного опьянения?

Что испытываешь при этом? Что видишь? Чудесные вещи, не правда ли? Необыкновенные зрелища? Это красиво? Страшно? Опасно? Вот вопросы, которые новички обыкновенно задают искушенным с любопытством, не лишенным некоторого страха. Такую же ребяческую жажду знания обнаруживают люди, никогда не покидавшие своего угла, при встрече с человеком, возвращающимся из далеких стран. Они отождествляют опьянение гашишем с чудесной страной, с обширным театром, где действуют факиры и жонглеры, где все полно чудес и неожиданностей. Но это предрассудок, глубокое заблуждение. И так как большинство читателей и любопытных связывают слово «гашиш» с представлением об удивительном, хаотическом мире, с ожиданием волшебных снов (или, вернее, галлюцинаций, которые, впрочем, встречаются реже, чем предполагают), то я сразу отмечу существенное различие между эффектами, вызванными действием гашиша, и явлениями нормального сна. Сон, это полное приключений путешествие, предпринимаемое каждый вечер, поистине заключает в себе нечто чудесное; это – чудо, ежедневное повторение которого разрушило его таинственность. Сны наши бывают двух различных категорий. Одни, тесно связанные с обыденной жизнью человека, его заботами, желаниями и пороками, слагаются более или менее причудливым образом из всего того, что он пережил за истекший день и что случайно закрепилось в его памяти. Это – естественный сон, это – выражение самого человека. Но есть сон другой категории! Сон нелепый, неожиданный, не имеющий никакой связи с характером, с жизнью и страстями спящего! Этот сон, который я назову иероглифическим, знаменует, очевидно, сверхъестественную сторону бытия, и именно потому, что он абстрактен, древние признавали его божественным, пророческим. Не находя для него естественных объяснений, они подыскивали причину, лежащую вне человека: и даже в настоящее время, не говоря уже о снотолкователях, существует школа философов, которая находит в такого рода сновидениях то упреки, то наставления, в общем – нравственно-символическую картину, возникающую в мозге спящего человека. Это – словарь, который нужно изучить, таинственный язык, ключ к которому могут найти только мудрецы.