– Самооборона?

Ход процесса превзошел худшие кошмары Дженнифер. Она видела, что жюри стремится поскорее покончить с формальностями и вынести обвинительный приговор.

Кен сидел среди зрителей, и в перерыве у Дженнифер появилась возможность переброситься с ним несколькими словами.

– Трудно тебе приходится, – с сочувствием произнес Кен. – Жаль, что у тебя в клиентах настоящий Кинг Конг. Иисусе, одного взгляда на него достаточно, чтобы насмерть перепугаться!

– Он в этом не виноват.

– Как говорится в старой песенке, он мог бы остаться дома[4]. Ну а как ты ладишь с нашим уважаемым окружным прокурором?

Дженнифер невесело улыбнулась:

– Мистер Ди Силва дал понять, что намеревается изгнать меня из числа адвокатов.

Когда череда свидетелей обвинения иссякла и настала очередь свидетелей защиты, Дженнифер попросила вызвать Говарда Паттерсона.

Заместитель начальника тюрьмы Синг-Синг не-охотно поднялся и направился к свидетельскому месту. Глаза всех присутствующих были устремлены на него. Роберт Ди Силва не сводил взгляда с Паттерсона, пока того приводили к присяге. В ту минуту прокурор просчитывал все возможности. Он знал, что выиграл дело, и уже готовил победную речь.

– Не расскажете ли присяжным свою биографию, мистер Паттерсон? – обратилась к свидетелю Дженнифер.

Прокурор тут же вскочил:

– Штат обойдется без биографии мистера Паттерсона, чтобы сэкономить время. С нас достаточно того, что он заместитель начальника тюрьмы Синг-Синг.

– Благодарю вас, – кивнула Дженнифер. – Думаю, присяжным следует знать, что мистера Паттерсона пришлось вызывать сюда повесткой. Он здесь как враждебно настроенный свидетель. Не правда ли, мистер Паттерсон? Когда я просила вас прийти сюда добровольно и свидетельствовать в пользу моего клиента, вы отказались. Это правда?

– Да.

– Не скажете присяжным, почему вам пришлось прислать повестку?

– С удовольствием. Я всю свою жизнь имею дело с людьми, подобными Уилсону. Они прирожденные смутьяны.

Роберт Ди Силва улыбался во весь рот.

– Смотри, она сама лезет в петлю, – шепнул он помощнику, оглядывая присяжных.

– Мистер Паттерсон, Абрахам Уилсон сидит здесь не за то, что всю жизнь был смутьяном. Ему грозит смертный приговор. Неужели вы не хотите помочь человеку, несправедливо обвиненному в тяжком преступлении?

– Хочу, если он обвинен несправедливо, – подчеркнул Паттерсон, чем вызвал понимающие кивки присяжных.

– Скажите, а прежде в тюрьме тоже бывали убийства?

– Когда сотни преступников заперты вместе в искусственно созданной среде, в них создается огромный заряд злобы, и тогда…

– Просто «да» или «нет», мистер Паттерсон.

– Да.

– Можете заключить по вашему немалому опыту, что убийства происходили по самым различным мотивам?

– Полагаю, что так. Иногда…

– «Да» или «нет», пожалуйста.

– Да.

– Бывал ли в подобных убийствах такой мотив, как самооборона?

– Ну… иногда… – начал он, но, увидев выражение лица Дженнифер, сдался: – Да.

– Итак, повторюсь: основываясь на вашем огромном опыте, можно сказать, что, убивая Торпа, Уилсон боролся за собственную жизнь?

– Я не думаю…

– Я спросила, возможно ли это. «Да» или «нет».

– Крайне маловероятно, – упорно бубнил Паттерсон.

Дженнифер обратилась к судье Уолдману:

– Ваша честь, пожалуйста, потребуйте от свидетеля ответить на вопрос.

– Да.

Но присяжные отметили, что его отношение к Уилсону было явно отрицательным.

– Если позволит суд, я представлю полученные от свидетеля материалы, которые хочу предъявить как доказательства.

Прокурор встал:

– Что это за материалы?

– Материалы, который докажут нашу версию самообороны.

– Протестую, ваша честь.

– Против чего именно? – осведомилась Дженнифер. – Вы еще ничего не видели.

– Суд воздерживается от решения, пока не увидит доказательства, – объявил судья. – На карте стоит жизнь человека, и защитник имеет право представлять все возможные свидетельства.

– Спасибо, ваша честь. – Дженнифер повернулась к Паттерсону: – Вы привезли это с собой?

Он кивнул, поджав губы:

– Да. Но сделал это против воли.

– По-моему, вы очень ясно дали это понять, мистер Паттерсон. Можем мы увидеть доказательства?

Говард Паттерсон устремил взгляд в ту сторону, где среди зрителей сидел человек в мундире тюремного охранника. По кивку Паттерсона мужчина встал и вышел вперед с большим деревянным ящиком в руках.

Дженнифер взяла у него ношу.

– Защита представляет ящик, обозначенный как вещест-венное доказательство «А».

– Что это? – не выдержал прокурор.

– Это называется «ящик с игрушками», ваша честь.

По рядам свидетелей прошел шепоток.

Судья, вскинув брови, медленно произнес:

– Говорите, ящик с игрушками? И что же в нем, мисс Паркер?

– Оружие. Оружие, сделанное заключенными Синг-Синга с целью…

– Протестую! – снова вскочил окружной прокурор и поспешил к судье.

– Я готов пойти на некоторые уступки, учитывая неопытность моего оппонента, ваша честь, но если она намеревается заниматься уголовным правом, неплохо бы изучить основные правила предъявления доказательств. Нет никаких улик, связывающих так называемый «ящик с игрушками» с делом, которое рассматривается в этом суде.

– Этот ящик доказывает…

– Этот ящик ничего не доказывает, – уничтожающе бросил прокурор и, обращаясь к судье, добавил: – Штат протестует против представления этого доказательства как не относящегося к делу.

– Протест принят.

Дело рассыпалось на глазах Дженнифер. Все было против нее: судья, присяжные, Ди Силва, доказательства. Ее клиент отправится на электрический стул, если только не…

Дженнифер глубоко вздохнула.

– Ваша честь, доказательство жизненно важно для нашей защиты. Я считаю…

– Мисс Паркер, – перебил судья, – суд не имеет ни времени, ни желания учить вас юриспруденции, но окружной прокурор абсолютно прав: прежде чем прийти в зал заседаний, вам следовало ознакомиться с основными правилами предъявления доказательств. И первое правило запрещает предъявлять доказательство, упоминания о котором не было ни в одном протоколе. В материалах дела ничего не имеется относительно того, был ли вооружен покойник. Следовательно, вопрос об оружии считается не относящимся к делу. Я снимаю его.

Кровь прилила к щекам Дженнифер.

– Простите, – упрямо бросила она, – но он относится к делу.

– Довольно! Можете подать жалобу в вышестоящие инстанции.

– Я не хочу подавать жалобу в вышестоящие инстанции, ваша честь. Это нарушение прав моего подзащитного.

– Мисс Паркер, если будете продолжать в том же духе, я обвиню вас в неуважении к суду.

– Мне совершенно безразлично, сделаете вы это или нет. Основания для предъявления доказательства были подготовлены самим окружным прокурором.

– Что?! – взорвался Ди Силва. – Я никогда…

Дженнифер обратилась к секретарю:

– Прошу вас прочитать речь мистера Ди Силвы, начиная со строки: «Возможно, мы никогда не узнаем, что заставило Абрахама Уилсона напасть…»

– Ваша честь, и вы это позволите? – перебил окружной прокурор.

Судья Уолдман поднял руку:

– Мисс Паркер, суд не нуждается в том, чтобы вы объясняли здесь основы законодательства. Когда процесс будет закончен, я обвиню вас в неуважении к суду. Но поскольку речь идет о тяжком преступлении, я намерен вас выслушать. Секретарь, можете продолжить.

Секретарь перевернул несколько страниц и начал читать:

– «Возможно, мы никогда не узнаем, что заставило Абрахама Уилсона напасть на безвредного, беззащитного маленького человечка…»

– Довольно, – оборвала Дженнифер. – Благодарю вас.

Взглянув на Ди Силву, она медленно продолжила:

– Это ваши слова, мистер Ди Силва. «Возможно, мы никогда не узнаем, что заставило Абрахама Уилсона напасть на безвредного, беззащитного маленького человечка…» Ключевое слово, ваша честь, «беззащитный». Заявив, что жертва была беззащитной, окружной прокурор оставил нам лазейку, позволившую беспрепятственно доказывать тот факт, что Торп вовсе не был беззащитен и на самом деле мог иметь оружие. Последнее выяснится при перекрестном допросе.