– Мой клиент задержан за что?!

– Ночной вооруженный грабеж со взломом и покушением на убийство. Усекли?

– Усекла.

– Я представляю интересы мисс Льюны Тарнер.

– О боже!

– Не изложите ли подробности дела?

– Погодите. Сейчас найду протокол. Вот. Прос. Задержана ОБУП, внизу.

– О… чем?

– Вы здесь новенькая, верно? ОБУП – отделение по борьбе с уличной преступностью. «Прос.» – проститутка, «внизу» – к югу от Сорок второй улицы. Дошло?

– Дошло.

Ночной суд вызывал у Дженнифер приступы депрессии. Там постоянно происходили людские приливы и отливы, оставлявшие в зале заседаний выброшенных на берег жертв правосудия.

Каждую ночь там слушалось более ста пятидесяти дел. Ответчиками были шлюхи, трансвеститы, вонючие оборванные пьяницы и наркоманы. Туда приводили пуэрториканцев, мексиканцев, евреев, ирландцев, греков, итальянцев, обвиняемых в насилии, воровстве, незаконном ношении оружия, распространении наркотиков, грабежах и проституции. Но у всех была одна общая черта: бедность. Они были бедны, растерянны, сдались и ничего не ждали от жизни. Они были мусором, дрянью, швалью, мимо которой богатое общество равнодушно проходило не оглядываясь.

Большинство обитало в Центральном Гарлеме, и, по-скольку в тюрьмах не хватало места, всех, кроме осужденных за более серьезные преступления, отпускали или приговаривали к штрафу. Они возвращались домой на Сент-Николас-авеню или Морнингсайд и Манхэттен-авеню, где на площади три с половиной квадратных мили проживали двести тридцать пять тысяч афроамериканцев, восемь тысяч пуэрториканцев и приблизительно миллион крыс.

Большинство клиентов Дженнифер были людьми, задавленными бедностью, системой и собственным образом жизни, – людьми, которые давно сдались. Дженнифер с удивлением обнаружила, что их страх подпитывал ее уверенность в себе. Вряд ли ее жизнь можно считать блестящим примером успеха, и все же между ней и клиентами была огромная разница: она никогда не сдавалась.

Кен Бейли познакомил Дженнифер с отцом Фрэнсисом Джозефом Райаном. Отцу Райану было около шестидесяти: энергичный жизнерадостный человек с жесткими черными седеющими, завивавшимися на затылке и вечно нуждавшимися в стрижке волосами. Дженнифер искренне полюбила его с первой встречи.

Время от времени, когда кто-то из прихожан внезапно исчезал, отец Райан приходил к Кену. Тот неизменно находил блудного мужа, жену, дочь или сына, но никогда не брал денег.

– Считайте, что я вношу залог за жизнь в раю, – пояснял Кен.

Как-то, когда его не было в конторе, заглянул отец Райан.

– Кена нет, отец Райан. Сегодня он не вернется.

– Собственно говоря, я к вам, Дженнифер.

Священник сел на неудобный старый деревянный стул перед ее столом.

– У моего друга небольшая проблема.

Обычно с подобного вступления начинался его разговор с Кеном.

– Слушаю вас, отец.

– У меня есть одна престарелая прихожанка, так эта бедняжка никак не может получить выплаты по социальному страхованию. Она переехала в мой приход несколько месяцев назад, а какой-то чертов компьютер, гори он в аду, потерял все сведения о ней.

– Понятно.

– Так и знал, что вы поймете, – кивнул отец Райан вставая. – Только, боюсь, гонорара вы не получите.

– Не беспокойтесь, отец, – улыбнулась Дженнифер. – Я попытаюсь все уладить.

Она посчитала дело простым, но потребовалось почти три дня на то, чтобы восстановить данные в компьютере.

Прошел еще месяц, и как-то утром отец Райан вновь появился у стола Дженнифер:

– Неприятно беспокоить вас, дорогая, но еще у одного моего друга небольшая проблема. Боюсь, у него нет… – Он замялся.

– …денег, – предположила Дженнифер.

– Э… да. Именно. Но бедный парень отчаянно нуждается в помощи.

– Ладно, расскажите о нем.

– Его зовут Абрахам. Абрахам Уилсон. Сын одного из моих прихожан. Абрахам отбывает пожизненное заключение в Синг-Синге за убийство владельца винного магазина во время налета.

– Если его осудили и он отбывает срок, не пойму, чем могу помочь, отец.

Отец Райан покачал головой и вздохнул:

– Проблема не в этом.

– Не в этом?

– Нет. Несколько недель назад Абрахам убил еще одного человека, сокамерника Реймонда Торпа. Теперь его будут судить за убийство и, возможно, вынесут смертный при-говор.

Дженнифер что-то читала об этом деле.

– Если я точно помню, он избил человека до смерти.

– Так говорят.

Дженнифер взяла блокнот и ручку.

– Не знаете, есть ли свидетели драки?

– Боюсь, что да.

– И сколько их?

– О, сотня или около того. Видите ли, все произошло в тюремном дворе.

– Потрясающе! И чего же вы от меня ждете?

– Помощи Абрахаму, – просто ответил отец Райан.

Дженнифер отложила ручку.

– Отец, помочь ему в состоянии только ваш босс. Против подсудимого есть три неопровержимых фактора: он афроамериканец, он осужденный убийца, он прикончил еще одного человека в присутствии сотни свидетелей. У защиты нет никаких доводов в его пользу. Если тот, второй, угрожал ему, рядом имелись охранники, к которым он мог обратиться. Но он сам осуществил правосудие. Нет в мире такого жюри присяжных, которое бы не осудило его.

– И все же он создание Божье. Не могли бы вы хотя бы поговорить с ним?

– Я поговорю с ним, – вздохнула Дженнифер, – но ничего не обещаю.

– Понимаю, – кивнул отец Райан. – Возможно, публичность не слишком уместна.

Оба думали об одном: три неопровержимых фактора действуют не только против Уилсона.

Тюрьма Синг-Синг расположена в городе Оссининге, в тридцати милях от Манхэттена, на восточном берегу реки Гудзон, с видом на мост Таппан-Зи и залив Хаверстро.

Дженнифер добралась туда на автобусе. Она позвонила заместителю начальника тюрьмы, и тот разрешил свидание с Уилсоном, которого содержали в одиночной камере. Сидя в автобусе, Дженнифер была исполнена целеустремленности, которой так долго не ощущала. Она ехала в Синг-Синг, чтобы встретить возможного клиента, которого обвиняют в убийстве. Именно ради таких дел она училась и к ним готовилась. Впервые за год Дженнифер чувствовала себя настоящим адвокатом. И все же она собиралась сказать человеку, что не сможет его защищать. Не сможет позволить себе участвовать в нашумевшем деле, когда нет ни малейшего шанса выиграть. Абрахаму Уилсону придется найти другого защитника.

Обшарпанное такси довезло Дженнифер от автобусной остановки до тюрьмы, занимавшей семьдесят акров прибрежного участка. Она позвонила у боковой двери. Открыл охранник, проверил ее имя в списке и направил в офис заместителя начальника тюрьмы, массивного квадратного человека со старомодной военной прической ежиком и изрытым ямками от юношеских угрей лицом. Звали его Говардом Паттерсоном.

– Буду крайне признательна, если расскажете мне об Абрахаме Уилсоне, – начала Дженнифер.

– Если ищете утешения, вряд ли найдете его здесь.

Паттерсон взглянул на лежавшее перед ним досье.

– Уилсон почти всю жизнь провел в тюрьме. Выходил и снова садился. В одиннадцать его поймали на краже автомобиля, в тринадцать арестовали за грабеж, в пятнадцать загребли за изнасилование, в восемнадцать он стал сутенером и отбыл срок за то, что довел одну из своих девок до больницы… – Он пролистал досье. – Легче перечислить то, чего он не творил. За ним числятся ножевые ранения, вооруженное ограбление и, наконец, самое страшное – убийство.

Ничего не скажешь, жуткий «послужной список»…

– Есть хоть какой-то шанс, что Уилсон не убивал Реймонда Торпа?

– Нет. Уилсон признался, но даже если бы он все отрицал, это ничего бы не изменило. У нас сто двадцать свидетелей.

– Могу я увидеть мистера Уилсона?

Паттерсон медленно поднялся.

– Разумеется. Но вы зря тратите время.