Вента. А вот Эйнштейн любил играть на скрипке, женат был три раза, и каждый раз счастливо. И дедушкой был замечательным!
Карцевадзе. Я говорю не о гениях... Словом, эта сторона дела меня не затронула. Более спорным мне кажется другое все, что произошло с Новомиром и с вами, Кирилл Петрович; с Радой и Антаром Моисеевичем; и, наконец, со мной.
Вента. Но с тобой как раз абсолютненько ничего не произошло!
Карцевадзе. Вот это и есть спорное. И печальное, в общем-то, для меня.
Кирилл Петрович. Прошу вас, продолжайте. Вера Мильтоновна.
Карцевадзе. Я кончила...
Умна. Собранна. Холодновата. И конечно, задета тем, что узнала. Еще бы! Среди всех остальных девяти сотрудников лаборатории не оказалось ни одного такого человека или группы людей, в соприкосновении с которыми ярко вспыхнули бы ее скрытая энергия, блестящий независимый ум. Она случайная здесь. Я высказался достаточно ясно. Она поняла. Что может служить утешением?
Когда-нибудь она все же еще окажется в своей "стране людей"!
Кирилл Петрович. Рада, прошу вас!
Саблина. Прежде всего мне хочется спросить. Кто бы мне ответил: нужно мне оставаться и дальше такой, какая я есть?
Гордич. Нужно.
О, оказывается, она слушает!..
Саблина. Почему я спросила? Получилось, что, кроме Лешки, я ничего в мире не вижу. А если подумать, то почему мне к нему относиться как-то не так? Он летом в командировке три месяца был, так и в город ни разу из гор не выезжал. Я спросила: "Почему?" Он ответил: "Тебя там все равно не было".
Карцевадзе. Вот это муж!
Саблина. Через пятьсот или тысячу лет люди будут, и красивее, и умней. Но с тем, что они будут и любить друг друга сильнее нашего, я не согласна. Куда же сильнее-то?.. Не каждый, конечно, и сейчас так. Но и тогда будут все разные... Что в "отчете" правильно? То, будто я стараюсь всегда только о таком говорить, что лично меня касается и лично от меня зависит. Как я с Лешей живу, от меня зависит. Об этом я говорю. О том, что в лаборатории меня касается, тоже говорю. А обо всем остальном какой смысл говорить?..
Кирилл Петрович. Вы больше ничего не хотите сказать. Рада? Нет? Хорошо, благодарю вас... Антар Моисеевич! Прошу!
Что же скажет Кастромов? Тоже станет уличать меня в творческой беспомощности?
Кастромов. Человечество будущего должно быть человечным, или вообще не надо будущего. В этом его долг перед нами, живущими сегодня. В античной Греции некоторые общественные группы считали, что на их долю выпал золотой век. Но золотого века не было в прошлом. Истинное знание, подлинное равенство и человечность связаны неразрывно. Нет одного - нет и другого. О каком же античном золотом веке можно говорить?.. Я не думаю, что будущее окажется безмятежным раем. Останутся и конфликты, и катастрофы, и муки нерааделенной любви. Чувства ненависти и злости не атрофируются. У каждого времени свои трудности. Антонио Грамши в одном из тюремных писем приводил слова Маркса: "Общество никогда не ставит себе задачи, для разрешения которых еще не созрели условия". Грамши видел в этих словах научную основу морали. Но ведь именно потому-то любые попытки литературы перенести в будущее наши нормы морали лишь средство привлечь авторитет будущего для решения сегодняшних злободневных проблем. Представленный нашему вниманию материал удачен прежде всего тем, что он, в сущности, ни на что большее и не претендует. Я полагаю, что автор "отчета" со своей задачей справился.
Вента. Но какое отношение ваши слова о человечности имеют к тому, что мы прочитали?
Кастромов. У меня это вызвало такие мысли.
Кирилл Петрович. О-о, Галя! Как вы себя чувствуете?
Тебелева. Спасибо, хорошо.
Кирилл Петрович. Может, вы тоже скажете хотя бы несколько слов?
Тебелева. Да. Я скажу... Я же сама согласилась участвовать. Понимаете?.. И в опыте, и в обсуждении. А когда сама решаешь... Это счастье - самой за себя решать. И что бы там ни было... Понимаете?.. Только теперь... Теперь...
Пуримов. Ты думаешь, Тебе одной трудно? А возьми автора "отчета"? Сколько он здесь всего выслушал?..
Что там я выслушал! Это моя профессия - писать, а потом выслушивать критику. Профессия, так же как их профессия ставить эксперименты и вести вычисления...
Кирилл Петрович. Ну что же? Несколько слов скажу я... Мы, математики, привыкли к очень равномерному изложению материала. Это понятно. В строке формулы каждый индекс имеет равное право на внимание и всеми постигается одинаково. Что может значить половина формулы? Ничего. Восприятие же произведений искусства ведется гораздо сложнее. Во-первых, даже фрагмент картины, отрывок из повести, часть музыкальной пьесы имеют право на самостоятельную ценность, могут быть подвергнуты практически бесконечному рассматриванию. Во-вторых, при знакомстве с произведением искусства разные детали его привлекают к себе различное внимание. Это зависит от жизненного опыта данного человека, его наклонностей, состояния здоровья, настроения. Двух людей, которые равно воспринимали бы одно и то же произведение искусства, нет... Результаты эксперимента "Тайна всех тайн" оформлены по законам произведения искусства. Я, как и вы, уже ознакомился с ними, но, конечно, далеко еще не охватил всей картины, не разглядел всех деталей. И поэтому пока я могу высказать лишь некоторые суждения. Для меня, естественно, самое важное - в какой степени я сам выдержал испытание. И я перестал бы уважать себя, если бы не сказал вам сейчас, что из предложенных нашему вниманию материалов, бесспорно, следует вывод: я, пожалуй, единственный из всех нас, кто этого испытания не выдержал. В чем это выразилось, разрешите не уточнять.
Саблина. Ну что вы, Кирилл Петрович!
Кирилл Петрович. Не скрою: возможно, дело все в старости. А возможно, в том образе мышления, который мне вообще свойствен. Тогда это еще менее утешительно. И то, что такой вывод, в общем, был мной ожидаем, ничего не меняет... И еще одно обстоятельство, косвенно связанное с этим же, представляется мне важным. Я давно уже администратор в науке. Так сложилось. И я часто думал: а что значит "хороший администратор"? Чем измерить его влияние на ход исследований? Количеством печатных работ, выпускаемых лабораторией? Финансовыми показателями? Числом авторских свидетельств, полученных сотрудниками? Сегодня я понял: администратор тогда выполнил свой долг, когда ему удалось создать коллектив, который может в дальнейшем вообще обходиться без администратора, - в пределах, конечно, поставленной перед коллективом задачи. Как сказано у одного из норвежских поэтов: "Тем прекрасен и велик человеческий род: пал знаменосец, а знамя несут вперед". И вот для администратора нет более высокой награды, чем довести коллектив до такой самостоятельности.
Вента. Да вам поставлено за это, Кирилл Петрович, десять с крестом!
Кирилл Петрович. Дорогие друзья! Разрешите подвести итог. Эксперимент "Тайна всех тайн" закончен, "отчет" представлен и так или иначе в первом приближении обсужден.
Ну вот и все. Конец, полный конец, как говорят радисты, завершая очередной сеанс связи.
И как всегда, когда я ставил последнюю точку в рукописи, ощущение опустошенности овладело мной. Добежал.
Кирилл Петрович. И теперь, уже совсем в заключение, будет справедливо обнародовать одну тайну. Как известно, коллектив нашего института ищет способы передачи энергии без проводов. Наша лаборатория решает эту проблему в наиболее обобщенном виде. Для удобства вычислений и физической наглядности мы придали ей форму задачи по транспортировке к Земле энергии Солнца. Такая задача фантастична сегодня, но вполне осуществима в будущем. Применительно к ней и строил свою работу автор "отчета". Однако - и вот это и было от него тайной - параллельно проводился еще один опыт. По предложению Института социальных исследований в разных районах нашей страны, сразу в нескольких коллективах - в лабораториях, на заводах, в колхозах, на рудниках, - осуществлялось экспериментальное изучение процесса художественного творчества. В каждый из этих коллективов включили литератора, поставив перед ним задачу: создать прогноз поведения членов коллектива. Как ожидают, в дальнейшем сравнение прогнозов с действительностью позволит сделать важные выводы для теории искусства - от анализа авторской индивидуальности и до выяснения самых общих закономерностей. Поскольку искусство - один из главнейших способов эстетического освоения мира, поскольку оно особая форма общественного сознания и человеческой деятельности, такие иссследования имеют большое значение. Проводились они и в нашем лаборатории. Уважаемый автор "отчета" не знал об этом, что было непременным условием успешного проведения опыта. Сообщить ему об этом - наша обязанность.
