– Настоящие живые турки обычно не посещают службу в англиканской церкви.

– Глупости, это же Англия. Половина людей здесь не принадлежат к англиканской церкви, но это не помешало им прийти сегодня, чтобы увидеть Абдула. Кроме того, до турков Константинополь был центром христианства, так что кажется логичным, что некоторые из них должны были остаться христианами.

– Только не Абдул. Не думаю, что он следует какой-то определенной религии. В любом случае он не турок – в нем смешано несколько рас. Его мать была дочерью черкесской рабыни, его отец – египтянин греческого происхождения, и чем дальше углубляешься, тем запутаннее все становится. Он говорит, что он чистый турок – представитель каждой части империи.

Доминик повернулся, чтобы предложить свободную руку мисс Петтифер, но она была поглощена беседой с бабушкой Уигмор. Он подождал немного, но разговор был очень оживленный и, казалось, вовсе не собирался скоро заканчиваться, так что они с Грейс пошли по двору церкви. Он прижал ее руку к своему боку и накрыл ее своей рукой, и, как всегда, ее прикосновение успокоило его.

Несколько минут они шли в тишине, и постепенно его тоска развеялась. Доминик чувствовал, что ей также становится легче.

– Просто ужас, как они все хотели поправить беднягу Фрея, правда?

Грейс не ответила. Доминик обнял ее за талию.

– Не беспокойся, Грейс. Все будет хорошо. Обещаю тебе. – Все должно было быть хорошо. Ему и прежде приходилось многим рисковать.

Они шли дальше. Через некоторое время он спросил ее:

– Откуда ты все это знаешь? Например, то, что крестьяне хотели поглазеть на Абдула? Ты здесь живешь столько же, сколько и я, а я никогда понятия не имею, о чем думают деревенские.

Грейс загадочно ответила:

– Это тайна. Некоторые называют это даром.

– Действительно? – спросил он сухо. Девушка улыбнулась и сказала:

– За последние несколько дней я уже перестала считать, сколько человек спросили меня, правда ли, что у его сиятельства в замке есть настоящий турок. У людей здесь хорошая память.

– Слишком хорошая, – согласился он. – Но что общего у воспоминаний с Абдулом? Он ведь только что прибыл.

Она напустила на себя важность, и его сердце сжалось при виде того, как она пытается его подбодрить.

– Ну прежде всего все говорят о том, как ты похож на своих предков. В основном все вспоминают одного человека по имени сэр Саймон Вульф, который сражался бок о бок с Ричардом Львиное Сердце и стал первым лордом д'Акром.

Доминик фыркнул, все эти воспоминания о его предках начали его утомлять.

– И что?

На этот раз ее улыбка была искренней.

– А то, что сэр Саймон также привез с собой живого пленного турка. Крестьяне считают, что ты продолжаешь традицию.

– О Бога ради! – Это было просто отвратительно. Грейс рассмеялась, и ему стало легче. Они шли дальше.

Ему стало намного лучше. Ощущение ее маленькой твердой руки у него на локте было таким приятным, таким успокаивающим. Он подстроился под ее коротенькие шажки и чувствовал, что она старается идти быстрее, чтобы не отставать от него. При ходьбе их тела соприкасались. Всего-навсего прикосновение, напоминание, обещание того, что еще будет.

Он найдет способ.

– Смотри, – Она остановилась перед массивным надгробием с ангелом наверху. Оно было установлено в большой отгороженной забором секции кладбища. Она прочитала надпись: «Марта Джейн Вульф, леди д'Акр, супруга Джерарда Вульфа, лорда д'Акра Вульфстона».

Под большой надписью были еще шесть поменьше, состоявшие только из имени и даты. Ее рука крепко сжала его локоть, когда она прочитала имена и поняла их значение.

– Бедняжка, потерять столько детей… Она умерла такой молодой.

Доминик посмотрел на камень. Еще одна невинная жертва Вульфстона. Что ж, больше их не будет. Он увел ее.

– Ты собираешься продолжать? – спросила Грейс через мгновение. Связь была очевидна.

– Я не хочу об этом говорить. – Он знал, чего хотел, но люди не всегда получают желаемое. Грейс высвободила руку.

– Но ты же должен принять решение.

– Должен? – Он оглянулся и посмотрел на Фрея и его прихожан. – Все готово.

Не в силах переносить взгляд Грейс, он повел ее прочь, сейчас он сходит, заберет Фрея и уберется подальше отсюда. Он уронил ее руку и пошел по направлению к группе людей, собравшихся вокруг Фрея. Грейс проводила его взглядом. Мелли тихо стояла в сторонке, глядя на Фрея взглядом, который разрывал сердце Грейс. Бедняжка Мелли, загнанная в угол ужасной дилеммой и неспособная предпринять что-либо по этому поводу.

Грейс не могла вообразить, каково это жить с сознании того, что ты не только ужасно расстроила отца, но и стала причиной его смерти.

Хриплый голос зазвучал эхом у нее в голове: «Ты убила вою мать, Грейс».

Хотя да. Могла. И она никому бы этого не пожелала, не говоря уже о таком нежном и невинном создании, как Мелли. Только что тут можно сделать?

Грейс не могла больше этого выносить.

После церкви она постучала в дверь сэра Джона. Мелли гуляла с Фреем по саду. Грейс видела их из окна второго этажа. Они сосредоточенно беседовали.

После объявления имен Грейс решилась. Она больше не могла выносить это положение. Оно приносило ей слишком много страданий. Она уедет, прежде чем имена объявят вновь, уедет от Доминика Вульфа, Вульфстона и всего, что разрывает ее сердце. Она вернется в Лондон и начнет паковать вещи для поездки в Египет с миссис Чивер.

Но прежде чем она это сделает, ей придется поговорить с сэром Джоном.

– Да, Грейсток, – сказал он. – В чем дело?

– Я не Грейсток, сэр Джон. – Она подошла к его кровати. Нежный аромат трав не мог скрыть смрада болезни. Она старалась сохранить спокойное выражение лица. – Я Грейс, Грейс Мерридью. Я была в школе с Мелли, помните?

Сэр Джон в смущении нахмурил брови.

– Как ты можешь быть Грейс Мерридью? Ты же Грейсток!

– Посмотрите на меня, сэр Джон! Я покрасила волосы и нарисовала на лице веснушки. – Грейс старалась не смотреть на опухоль на его животе, проглядывающую через рубашку. Хотя, уговаривала она себя, раз бабушка Уигмор прикладывала к ней припарки, то поэтому она и кажется больше.

По взгляду старика она видела, как он постепенно осознает, что произошло.

– И впрямь Грейс Мерридью. Ты обманула нас? Но почему? – Он был так изумлен и озадачен, что на мгновение Грейс стало стыдно, что она расстраивает человека, который и так плохо себя чувствует.

– Мелли знала, кто я такая, все это время. – Она набрала побольше воздуха. – Вообще-то именно Мелли попросила меня это сделать.

– Но зачем?

– Она ужасно несчастна, сэр Джон. Она не хочет этого брака. Как и Доминик Вульф.

– Они не знают, что лучше для…

– Они знают, что они хотят! И чего не хотят. Например, Мелли скорее всего будет это отрицать, но, по-моему, ей все больше и больше начинает нравиться Фрей… мистер Неттертон.

– Мне и самому этот парень очень нравится, – сказал сэр Джон. – Но он беден, как церковная мышь. К тому же он содержит свою овдовевшую мать и сестер. Я не собираюсь обрекать Мелли на нищету, разрешив ей выйти замуж за Фрея Неттертона.

– Но ведь не всегда же он будет бедным. Он единственный наследник своего дяди, а его дядя очень…

Сэр Джон оборвал ее резким жестом.

– Неттертоны живучие. Седди проживет до ста лет. Он не пьет, не курит и не играет. – Он недоверчиво покачал головой. – Если вспомнить о моей дикой юности… Сейчас-то я уже просто старый зануда.

Он вспомнил что-то и хитро посмотрел на Грейс.

– Я не хочу, чтобы Мелли жила впроголодь, экономя каждое пенни со священником, когда она может быть хозяйкой богатого дома и жить в достатке.

– Даже если это счастливая жизнь впроголодь?

– Брак не гарантирует счастье. А вот деньги гарантируют комфорт и удобство.

– Вы хотите гарантировать ее несчастье браком с человеком, который ее не желает.

– Возможно, сейчас лорд д'Акр ее и не желает, но…