- Вы точны, - сказал Сатаяна, поднимаясь навстречу Эстергому. Познакомьтесь, это мои помощники, они будут ассистировать при эксперименте.

Инженер молча поклонился.

- Прежде чем начать, должен еще раз предупредить вас: это рабочий эксперимент... Все, чему вы можете стать свидетелем... э-э... не подлежит разглашению. Вы не должны рассказывать об этом никому. Даже... извините меня, вашему уважаемому шефу. - С губ Сатаяны не исчезала улыбка, но глаза буравили Эстергома испытующе и настороженно.

- Меня интересуют только качество и устойчивость видеосигналов, возразил инженер. - Все остальное меня не касается.

- Я имею в виду именно видеосигналы, - кивнул Сатаяна. - Их устойчивость и... содержание. Этот человек, - Сатаяна указал на стол в центре зала, - был ученым. Довольно известным... Он занимал высокие посты в академической иерархии... К сожалению, на данной стадии эксперимента мы еще не овладели отбором информации. Ваша аппаратура принимает и расшифровывает только отдельные, наиболее сильные импульсы мозга. Они в определенной степени случайны, ибо, повторяю, этот человек болен... Неизлечимо болен с точки зрения возможностей современной медицины, мсье Эстергом. Я не знаю, что именно удастся сегодня извлечь из клеток его мозга. Может быть, какие-то кадры покажутся вам... странными...

- Как его имя? - быстро спросил инженер. Ему показалось, что вопрос заставил переглянуться ассистентов Сатаяны.

- Уверяю вас, теперь это не имеет значения, - мягко сказал Сатаяна. Его имя - больной. Один из многих больных моей клиники. Я, кажется, упоминал о "растроении" личности... Он считает себя одним из жрецов фараона Эхнатона, а иногда... дикарем - обыкновенным дикарем... Примерно эпохи раннего палеолита... Значительно реже сознание возвращается к нему настолько, что он осознает, кем был в действительности и где находится сейчас... Тогда он производит впечатление вполне нормального человека.

- А теперь?

- Теперь он усыплен. Эксперименты я провожу над спящими.

- Но кем он был... перед усыплением?

- Это тоже не имеет значения... Клетки его мозга содержат информацию, так или иначе сопряженную со всеми тремя состояниями. Можно получить видеосигналы любой из его ипостасей и даже какие-то иные, с ними непосредственно не связанные... Человеческий мозг - бесконечность, в которой мы еще почти не умеем ориентироваться...

- Однако уже протянули к ней руку.

- Благодаря вашей аппаратуре, мсье Эстергом... С ее помощью я надеюсь проникнуть в лабиринты этой бесконечности. Хотя бы сделать первые шаги...

- Кажется, вы их делали и без помощи моей аппаратуры.

- О, то было блуждание в темноте. Лишь теперь забрезжил свет. Слабый свет в непроглядной тьме бесчисленных поколений, предшествующих нашему с вами... Да-да, бесконечный лабиринт пространства и времени закодирован в сгустке живой материи, который мы называем человеческим мозгом. Когда удастся проникнуть в тайники этого кода, о... можно будет узнать многое, почти все...

Эстергом удивленно взглянул на профессора. Улыбка исчезла с лица Сатаяны. Взгляд его был устремлен куда-то поверх головы инженера, пронзительный взгляд неподвижных расширенных зрачков... Эстергом внутренне содрогнулся. Мелькнула мысль, что он имеет дело с безумцем. Губы Сатаяны продолжали шевелиться. Он шептал что-то, но слов уже нельзя было разобрать. Вдруг он тряхнул головой, словно прогоняя какое-то видение, и смущенно улыбнулся:

- Извините, я, кажется, размышлял вслух. Со мной это бывает... Если не возражаете, мы приступим. Прошу всех приготовиться... Внимание... начали...

Последующие несколько часов показались Эстергому кошмарным сном, в котором реальные ощущения, слова и образы сплелись с фантастическими видениями какого-то иного, неведомого и жуткого мира в запутанный, липкий клубок...

Когда фасетчатое полушарие опустили к самой голове человека, лежавшего на столе, и подсоединили пучки электродов к его лбу, затылку и вискам, на большом матовом экране, соединенном с записывающим устройством, вспыхнул свет. Сначала по экрану медленно поплыли бесформенные разноцветные пятна и полосы. Потом движение их ускорилось. Они приобрели объемность, начали свиваться в цветные спирали. Спирали вращались все быстрее. Глаз уже не успевал схватывать изменения окрасок и форм. Ассистенты склонились над неподвижной фигурой, чей мозг был сейчас объектом этого странного эксперимента. Сатаяна, сжав тонкие губы и не отрывая напряженного взгляда от экрана, вращал рукоятки настройки прибора. По экрану продолжала беззвучно разливаться вакханалия форм и красок.

Прошло несколько минут. Движение объемных цветных пятен и спиралей все ускорялось, краски, сливаясь, теряли яркость, блекли, пригасали. Теперь на экране стремительно метались языки перламутрового пламени. Иногда среди них возникали какие-то контуры, но тотчас же сменялись иными и исчезали, прежде чем глаз мог распознать их. Сатаяна неуловимым движением пальцев продолжал регулировать настройку. На мгновение ему удалось удержать на экране какой-то образ - Эстергому показалось, что это было женское лицо, но изображение тотчас исчезло, поглощенное перламутровым пламенем. Сатаяна бросил быстрый взгляд на инженера, словно говоря: "Вот видите. Ускользает... Нужна иная скорость..."

Его лоб и лицо покрылись мелкими каплями пота.

Снова мелькнул какой-то образ и исчез, прежде чем Эстергом успел понять, что это было. Потом еще и еще... Пламя на экране поглощало их раньше, чем они проявлялись... Это было похоже на ускользающее воспоминание. Словно тот, на столе, мучительно пытался припомнить что-то и не мог. Эстергом посмотрел в сторону стола. Человек лежал неподвижно. Бледное лицо было спокойно. Глаза закрыты. Если бы не пляска перламутрового пламени на экране, отражавшая работу мозга, можно было бы подумать, что этот человек мертв...

Взгляд Эстергома не ускользнул от внимания профессора. Сатаяна нахмурился, что-то сказал ассистентам. Эстергом не понял слов, а возможно, Сатаяна воспользовался языком, незнакомым инженеру. Один из ассистентов переступил на шаг и заслонил собой лицо спящего.

Прошло еще некоторое время. Картина на экране не менялась. Перламутровое пламя слепило. Эстергом почувствовал легкое головокружение и отвернулся от экрана.

- Сегодня не получается, - тотчас услышал он голос Сатаяны. Придется...

Конца фразы Эстергом снова не понял.

Один из ассистентов молча взял шприц и вонзил иглу в руку спящего повыше локтя. Человек на столе не шевельнулся, но экран вдруг ярко полыхнул и погас.

- Вот так, - сказал Сатаяна. - Может быть, удастся ухватить хоть что-нибудь...

Он снова принялся манипулировать с рукоятками настройки. Экран медленно осветился. Теперь с экрана глядело юное женское лицо, искаженное гримасой дикого ужаса. Что видели эти залитые слезами, вылезающие из орбит глаза?

Эстергом отшатнулся... Голова на экране затряслась, и рот женщины раскрылся в безмолвном крике невыразимой боли. Если в воспаленном мозгу, из которого Сатаяна вырвал сейчас этот образ, звучал и крик женщины, этого уже было достаточно, чтобы сойти с ума. Поле зрения сместилось, и Эстергом понял, почему так кричала женщина. Ее пытали огнем... На мгновение Эстергому показалось, что он чувствует запах обгорающей человеческой кожи. Он задрожал и отвернулся.

- Что-то новое, - послышался спокойный голос Сатаяны. - Этого мы еще не фиксировали. К сожалению, опять фрагмент...

Эстергом поднял глаза. На экране билось перламутровое пламя. И тотчас в нем возникла целая вереница картин и образов, стремительно сменяющих друг друга. Пальмы на краю песчаной пустыни, залитой слепящим солнечным светом... Ярко-синее небо над песчаными холмами и цепочка следов, убегающая вдаль. Лабиринты какого-то подземелья, красноватые языки факелов внизу. Прекрасное женское лицо, кажется, то же самое, что в первом кадре, но сейчас глаза сияют счастьем, губы раскрываются для поцелуя... Мрак, потом снова эта женщина в белых полупрозрачных одеждах; она спускается по мраморной лестнице к голубой, сверкающей на солнце воде... Кто-то ждет ее внизу. Снова мрак, быстрая смена лиц, ужасающих своим уродством. Чудовищные пытки... Извивающиеся в муках тела. Осужденных гонят на казнь. Толпы беснуются на площадях. Вдали - костры... Множество костров. Холодная луна освещает развалины. Темнеют пустые глазницы черепов... Волки бегут куда-то, и рядом с ними по серебряной лунной дороге бегут черные тени. Неподвижное тело, обернутое пеленами, опускают в золотой гроб... Желтый дым стелется низко над остовами мертвых домов, гниющие трупы на улицах... Гриб атомного взрыва, ослепляющая вспышка, и снова трупы; ползущие куда-то уроды, тонущие в нечистотах трущоб... Какое-то лицо, удивительно знакомое Эстергому. Сатаяна?.. Да, конечно, Сатаяна, улыбаясь, глядит с экрана... Второй Сатаяна, напряженный и сосредоточенный, сидит рядом... Снова пляска пламени. Аудитория... Студенты склонились над записями. Чертежи на доске... Эстергому вдруг начинает казаться, что он присутствовал на этой лекции... Не он ли там, в третьем ряду?.. Картина резко меняется... Стол у распахнутого настежь окна. За окном мокрые ветви, капли дождя на пожелтевших листьях. На столе листы бумаги. Чья-то рука быстро покрывает их символикой математических формул... Формулы... Формулы... Они тоже удивительно знакомы... Эстергом пытается уловить их смысл... Снова это женское лицо... Эстергом вдруг осознает, почему оно так поразило его... Он когда-то видел эту женщину... Но когда и где?.. Пламя, мрак, опять пламя, и вдруг - призрачный скелет, медленно плывущий в черном небе над белыми мраморными надгробиями...