Чичагов молча пожал ему руку.
- Цель экспедиции - снабжение наших владений в Русской Америке. "Диана" вместо балласта возьмет морские снаряды, необходимые в Охотске и на Камчатке. Но главная цель... - адмирал помедлил, пристально глядя на Головнина, - опись малоизвестных земель в восточном крае Азии и вблизи наших владений в Русской Америке. Быть может, вам посчастливится открыть на Восточном океане еще неизвестные земли, - желаю успеха от всей души!
Обычная сдержанность на какие-то минуты изменила Головнкину. Он вышел из адмиральского кабинета будто в полусне.
Вот она, сбывшаяся мечта! Вслед за прославленными моряками - Лисянским и Крузенштерном - он поведет корабль в дальний кругосветный рейс.
Головнин поспешил на набережную Невы. Скорей бы увидеть "Диану"!
Он узнал этот шлюп, не спрашивая ни у кого, и прыгнул в ближайшую лодку.
...Командующий английской военной эскадрой, стоявшей в заливе возле мыса Доброй Надежды, командор Роулей нередко сетовал в кругу приближенных офицеров на свою злосчастную судьбу. В то время, когда у берегов Испании, Франции, Италии, Англии разыгрывались морские сражения, ночные схватки, совершались налеты, преследования и захваты трофейных кораблей, - словом, когда другие офицеры английского флота делали настоящую карьеру, - он, Роулей, был вынужден отсиживаться здесь, на мысе Доброй Надежды, неподалеку от Капштадта, в этом глухом уголке планеты, куда даже известия о военных действиях доходили с двухмесячным опозданием...
Хотя бы какое-нибудь незначительное событие скрасило эту тоскливую жизнь... Вдруг появился бы французский корабль... Роулей, конечно, захватил бы вражеское судно. Это было бы для него призом, о его подвиге заговорили бы в Лондоне, слух о нем дошел бы до королевского дворца...
Но корабля не было.
Роулей часто уезжал в Капштадт. Там все же было веселее: в игорном доме за карточным столом нередко происходили подлинные баталии, в театре можно было послушать певиц, в порту встретить моряков, только что прибывших из Европы...
На время своего отсутствия командующий обычно поручал дела капитану фрегата "Нереида" Корбету. Они доверяли друг другу многое, эти два тосковавших англичанина. Долгие вечера и ночи нередко им приходилось коротать вдвоем. Мечта о захвате призового судна стала их общей мечтой. И мог ли ожидать капитан Корбет, что эта мечта так внезапно осуществится!
В полдень, в ясную, штилевую погоду неизвестный корабль вошел в бухту и бросил якорь напротив береговой батареи. Вскоре к берегу причалила шлюпка, и молодой статный лейтенант, козырнув капитану Корбету, спросил:
- Где я могу видеть командующего эскадрой? Мне поручено спросить, будет ли ваша эскадра отвечать равным числом выстрелов на наш салют?
- Простите, - пробормотал Корбет, - с кем я имею честь?..
- Русского флота лейтенант Петр Рикорд. Шлюп "Диана", прибывший в Саймонстаун, следует из Кронштадта на Камчатку и в Русскую Америку.
Капитан Корбет, казалось, потерял дар речи. Он только посмотрел на русского моряка выпученными глазами и жадно хватал губами воздух. Затем, словно задыхаясь, он выдавил:
- И вы... вы требуете... ответного салюта?!
Рикорд удивленно улыбнулся.
- Конечно... И равного количества выстрелов.
- Под стражу! - крикнул капитан Корбет. - Арестовать всех до одного!.. Только подумать, - вражеский корабль требует салюта!..
Четверых матросов и Рикорда окружили добрые две дюжины англичан.
Капитан Корбет приказал ударить боевую тревогу. На батареях засуетилась прислуга. Матросы и солдаты бежали к берегу. Не менее пятидесяти человек поспешно разместились в шлюпках, и капитан направился к "Диане".
С палубы шлюпа Головнин с интересом наблюдал за сутолокой на берегу. Он подумал, что батареи готовятся к салюту. Но почему же так много шлюпок шло к "Диане"? Присмотревшись к офицеру на передней шлюпке, Головнин узнал Корбета. Какая встреча! С этим самым Корбетом он служил в английском флоте. В ту пору они были приятелями, и Корбет настойчиво приглашал Головкина в гости к своим родным.
- Дружище Корбет! - радостно воскликнул Головнин. - Вот неожиданная встреча!
Англичанин смотрел на Головнина выпученными и словно невидящими глазами.
- Неужели не узнаете? Да вспомните "Фосгарт"!.. Какова его судьба?
- "Фосгарт"?.. Какой "Фосгарт"?..
- На котором мы вместе служили! Я - Головнин...
Корбет долго медлил с ответом. Сопровождавшие его матросы держали оружие на изготовку.
- Какой державе принадлежит этот корабль? - наконец спросил он.
- Это русский шлюп "Диана".
Корбет что-то сказал своим матросам, и те изо всех сил налегли на весла. Шлюпка помчалась к стоящему в отдалении кораблю под командорским флагом.
Головнина озадачило странное поведение давнего приятеля. Он подумал, что на мысе Доброй Надежды, вероятно, объявлен строжайший карантин и англичанам запрещено общаться с иностранцами. Но почему же не возвращался Петр Рикорд? Почему Корбет не спросил, откуда и куда направляется корабль? Это первый вопрос, обязательный даже для холерного или зачумленного судна. Почему, наконец, капитан сделал вид, будто не узнает Головнина? Что же случилось? Неужели война?..
Несмотря на тревожные сообщения английских газет, Головнин не считал, что возможность войны так близка. Газеты ежедневно выдумывали сенсации, однако в тот день, когда "Диана" покидала рейд Портсмута, русский фрегат "Спешный" оставался гостить в этом английском порту. В трюмах фрегата хранились золотые и серебряные слитки стоимостью в два с лишним миллиона рублей. Но командир фрегата не получал предписания о срочном выходе в Кронштадт... Кроме того, в Портсмуте было известно, что эскадра вице-адмирала Сенявина, действовавшая в Средиземном море и находившаяся в те дни в Гибралтаре, направлялась в Англию. Если бы военные действия между Англией и Россией действительно предполагались, разве повел бы Сенявин свои корабли в английский порт?
Чтобы обеспечить свободное плавание "Дианы", Головнин еще в Портсмуте решил запастись, на всякий случай, английским пропуском. По издавна узаконенному обычаю судну, которое направлялось в рейс с целью научных изысканий, неприятельская сторона выдавала пропуск. Этот документ устранял опасность нападения или задержания в пути, и капитан "Дианы" теперь считал себя гарантированным от возможных случайностей.
