Уже через полчаса передовой каяк остановился. Люди задыхались. Альбанов оглянулся на корабль. Силуэт "Св. Анны" чернел совсем близко, на расстоянии каких-нибудь полкилометра. Здесь начинались первые торосы: вздыбленные глыбы льда бесконечной грядой протянулись с востока на запад. Произошла первая поломка: лопнули полозья передовой нарты...
- Этак до Земли Оскара мы ни одной щепки не донесем, - проговорил матрос Губанок.
- Лишь бы сама она была, Земля Оскара, - отозвался Альбанов. - Землю Петерманна мы уже закрыли.
Кто-то предложил возвратиться за починочными материалами на корабль, но штурман спросил насмешливо:
- А если где-нибудь на острове Рудольфа поломка случится? Снова прикажешь возвращаться?
Поломку починили на месте и двинулись дальше. Силуэт "Св. Анны" вскоре скрылся за торосами. Ветер переменился. Начиналась метель... В брезентовой палатке, едва вместившей весь экипаж корабля, присаживаясь в огоньку, Брусилов что-то шепнул судовому буфетчику. Тот быстро раскрыл свою сумку и, ко всеобщему удивлению, достал из нее бутылку шампанского и несколько плиток шоколада.
- Откуда это, Георгий Львович? - изумился Альбанов, тронутый такой неожиданной и в последнее время совершенно необычной добротой Брусилова.
Капитан улыбнулся:
- Случайно сохранилось... Можно сказать - чудом! И не чудесно ли, друзья, что здесь, на 83° северной широты, где никогда не бывал человек, нам улыбнулась эта маленькая радость?..
Позже Альбанов и его спутники не раз вспоминали эту прощальную ночь в палатке, яростный вой метели и тихую дружескую беседу у огонька.
Из-за метели и торосов, преграждавших путь, отряд за четверо суток продвинулся на юг всего лишь на пять верст. А на север за это же время его отнесло на тридцать пять верст! Альбанова утешала только надежда на северный ветер: если южный передвигал льды к полюсу, то северный погонит их на юг.
Еще в течение нескольких дней отряд не утрачивал связи с кораблем. Ежедневно вдогонку за Альбановым пускался на лыжах с кем-нибудь из матросов неутомимый китобой Денисов. Брусилов не посылал его в эти опасные походы, китобой навещал отряд по доброй воле. Он приносил то горячую пищу, то запасную лопату для расчистки снега, то какую-нибудь мелочь - спички, иголки, записную книжку, карандаш, - все время ему казалось, будто Альбанов что-то забыл при сборах в дорогу.
Расстояние в тридцать-сорок километров нисколько не смущало Денисова. С радостью и изумлением встречая китобоя, матросы иногда спрашивали у него откровенно:
- Может быть, ты просто издеваешься над нами? Вон сколько мы уже прошли, а ты все время тут как тут...
Денисов смеялся и говорил весело:
- Еще на Земле Оскара обязательно догоню!..
Альбанов только покачивал головой:
- Не удивлюсь, если и на острове Рудольфа ты появишься...
Штурман любил этого энергичного, сильного, веселого человека. Полуукраинец, полунорвежец, Денисов с тринадцатилетнего возраста скитался по всем морям и океанам мира. Мальчишкой бежал он из дому от мачехи в трюме какого-то корабля в Африку, плавал юнгой и матросом вокруг света, охотился на китов в Антарктике, около Южной Георгии, наконец поселился в Норвегии, женился, снова служил на китобойных судах, уже гарпунером. Но в каких бы странах он ни был, какими бы красотами востока или юга ни любовался, одна страна звала его настойчиво и властно - родина, Россия. Узнав, что "Св. Анна" снаряжается для промысла китов на севере, Денисов оставил свой дом и все дела, и прибыл к Брусилову.
Матросам он иногда говорил:
- Зарабатываю я теперь, правда, меньше, чем у норвежцев, но ведь я дома! Вот что главное - дома!
В половине апреля, когда уже даже с самых высоких торосов "Св. Анну" невозможно было различить в белесой мгле, визиты Денисова прекратились.
Альбанов заметил, что спутники его стали молчаливее, задумчивее. Стараясь ободрить их, он говорил:
- Движемся мы, действительно, медленно, но вот уже скоро начнутся полыньи, тогда мы помчимся на каяках, - любо-дорого будет мили отсчитывать! Терпение, до свободной воды не так уж далеко...
На одиннадцатые сутки пути три матроса - Шабатура, Пономарев и Шахнин, смущенно опустив головы, подошли к штурману. Альбанов сразу понял, что произошло.
- Устали? - спросил он сочувственно. - Но ведь я и не обещал вам легкой дороги.
Ковыряя носком сапога снег, Шахнин проговорил угрюмо:
- Георгий Львович уверял, что дня через четыре земля покажется. Где же она, Земля Оскара?
Альбанов невесело усмехнулся:
- Об этом и я мог бы у тебя спросить: где же она? Разве я эту землю наносил на карту или предсказывал, будто она существует? Тут, брат, к Пайеру следует обратиться: ну-ка, показывай свою землю, Юлиус!
Никто из матросов не улыбнулся. Они стояли молча, Альбанов сказал:
- Каждый, кто пошел со мной, вызвался на это добровольно. Я никого не принуждал и не принуждаю продолжать этот путь.
- Значит, вы не обидитесь, если мы возвратимся? - с надеждой спросил Пономарев. - Не скажете потом, будто мы покинули товарищей?
- Если бы я считал наше положение вполне благополучным, - ответил Альбанов после раздумья, - пожалуй, я не разрешил бы вам уйти. Но для меня совершенно излишне скрывать истинные обстоятельства. Сейчас мы находимся у воображаемой Земли короля Оскара. Если бы эта земля существовала, мы бы уже увидели ее. Значит, Земли Оскара нет. Нам нужно продвигаться к Земле Александры. Это еще далеко. Принимайте решение сами, однако учтите, что и обратный путь не так-то прост.
- Мы уже приняли решение, - сказал Пономарев.
Три матроса молча простились с товарищами и повернули свой каяк на север. Долго, пока они не скрылись за дальним торосом, спутники Альбанова смотрели им вслед.
Итак, в отряде теперь оставались: Баев, Луняев, Максимов Конрад, Смиренников, Губанов, Шпаковский, Нильсен, Архиереев, Регальд. Десять человек. Альбанов одиннадцатый.
И именно теперь, когда трое ушли на север, началась, казалось, самая трудная часть пути.
Близилась весна. Тонкая корка, подернувшая сугробы, сверкала под ярким солнцем тысячами радужных искр. Эти искры как будто впивались в глаза. Альбанов старался не смотреть на снег; он закрывал глаза и брел, словно в полусне, путаясь ногами в сугробах. Снежной слепотой заболели почти все матросы. Только два или три человека оставались зрячими. Альбанову пришлось уступить им первое место. А впереди громоздились такие беспорядочные глыбы торосов, которые, казалось, невозможно было одолеть. Штурман окончательно убедился, что Земли Оскара не существовало. Это важно для науки. Они принесут доказательство, что такой земли нет...
