Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Маша о знакомстве мальчиков не знала. Алеша понял и принял совет Сергея - нервы Маши и без того были на пределе.

Обнимая подругу, Элис думала о том, как безжалостно может складываться судьба. И как прекрасно и величественно на фоне жизненной трагедии выглядят чувства и этой француженки Сильвии, и этой русской Маши. И та, и другая, без принуждения, по велению сердца, по зову инстинкта, выработанному миллионами поколений - "Защити дитя свое!" - прошли через ужасы войны. И как факел, светящий при всех невзгодах, горестях, потерях, пронесли свою любовь к отцу детей своих - такую разную, такую трудную, такую горестно-счастливую. Она закрыла глаза и внезапно ощутила, что ее окутала волна тепла и света. Она увидела бескрайний летний цветущий луг. Он был весь усеян цветами. И хотя здесь были и весенние, и летние, и осенние виды, и даже круглогодичные, все они были в апогее своего цветения. Скрытные незабудки и застенчивые ландыши, страстные георгины и гордые розы, нежные орхидеи и незаметные лютики, заносчивые астры и строгие гладиолусы, шумливый рис и ласковые анютины глазки, царственный лотос и смиренный подснежник - ковер был предельно пестрым, разношерстным и захватывающе гармоничным. Миллионы запахов - пьянящих, сладостных, резко дурманящих, обволакивающих негой, сулящих неземную истому - висели, переплетались, смешивались в воздухе. И все цветы дарили жизнь юным особям, и зачастую тут же сами увядали. "Господи! - изумилась она. - Это же женская суть человечества. Прекрасная в своей извечной жертвенной готовности продолжения жизни и при всем нескончаемом личностном многообразии единая как вселенская Великая Матерь..."

- Полдвенадцатого?! - Элис легко поднялась, подхватила сумочку. Бегу, бегу. Засиделась. Как забавно говорят в России: "Дорогие гости! А не надоели ли вам хозяева?"

- Как-как? - Сильвия вытерла еще не совсем высохшие слезы, засмеялась. - И правда, забавно. Сейчас я позвоню дежурному дипломату, он тебя отправит на посольской машине.

- Нет-нет! - запротестовала Элис. - Я отлично доберусь сама.

Она собиралась заехать к Сергею и неизбежный "хвост" за машиной французского посольства был ей ни к чему. Конечно, на Лубянке они все прекрасно знают об их отношениях с Сергеем. Однако, зачем лишний раз размахивать перед мордой быка красной тряпкой?

Метрах в тридцати от въезда в посольский двор Элис увидела одинокую "Победу" с энергично глядевшем в ночную темь зеленым глазком.

- Свободен? - радуясь удаче, спросила она шофера. Молодой парень молча ее разглядывал.

- Куда едем? - наконец, спросил он.

- На Кировскую.

- Не доедем, - сообщил он, помедлив. - Бензина в обрез до заправки дотянуть.

Элис посмотрела на пустынную Якиманку.

- Ладно, плач, - сказала она, открывая дверцу и садясь на заднее сидение. - Поехали за бензином, потом меня отвезете.

Шофер словно только и ждал этой команды. Машина рванула с места и помчалась к Крымскому мосту.

- Вы счетчик забыли включить, - подсказала, улыбаясь рассеянности шофера, Элис.

- Точно! - он лихо щелкнул никелированным рычажком. Пояснил:

- Это я на радостях, что холостого пробега не будет.

Миновали Зубовскую, Смоленскую.

- Где же ваша заправка? - заинтересовалась Элис. - У Белорусского?

- Не, - возразил он. - Почти приехали. Щас.

Элис достала пачку "Кэмела" Взяла из нее сигарету, нашарила в сумочке зажигалку, но так и не закурила. Промелькнуло знакомое здание Союза писателей, машина с визгом свернула направо и уперлась в ворота в стене углового особняка.

- Здесь заправка?! - успела спросить она. Ворота распахнулись, машина въехала в просторный двор. Шофер исчез. Дверцу со стороны Элис распахнул высокий плечистый военный.

- В чем дело? - стараясь сохранять спокойствие, спросила она.

- Мисс Элис, доброй ночи! - военный нагнулся, поднес зажженную спичку. - Вас ждут.

Машинально она прикурила. При свете, падавшем от лампочки над подъездом и из окон, разглядела: полковник, кант тот самый, темно-синий.

- В чем все же дело? - повторила она, придав своему тону жесткость. Я гражданка Соединенных Штатов Америки и...

- Мы всё знаем, - сделав упор на слове "всё", сказал полковник. Сказал мягко, с открытой улыбкой.

- Меня зовут Автандил. Вам ничего и никто не угрожает. Наоборот, вас ждет серьезный, доброжелательный разговор. Прошу вас следовать за мной.

И он прошел ко входу в особняк. Бросив сигарету, Элис последовала за ним. Входных дверей было три, за последней находилась небольшая, очень яркая комната. Пол покрыт линолеумом, на голых стенах портрет Сталина довоенный, во френче, без орденов. За конторкой сидел молодой офицер, резко вскочивший при появлении полковника и Элис. "Тот же кант, - отметила она про себя. - Меня что - арестовывают?" В ее сознании начинала закипать злость, которая в какой-то мере подавляла страх. Полковник галантно распахнул двустворчатую дверь, пропуская ее вперед и, когда она прошла, остался в дежурной. Вторую комнату можно было назвать залом. Приглушенный свет струился из нескольких двупалых бра, свисавшая с потолка в центре его овальная люстра еле светилась изнутри тремя лампочками. В одном из углов приютился концертный "бекштейн". По дорогому персидскому ковру, покрывавшему весь пол, рассыпались два светленьких диванчика и полдюжины кресел - все французской работы девятнадцатого века. Контрастом этому гарнитуру выступал громоздкий секретер из черного дерева. Стены были затянуты фисташковым шелком. На них тремя яркими пятнами выделялись полотна Сезанна, Моне и Гогена. "Кто же может обитать в таком особняке в стране рабочих и крестьян?" - подумала Элис, медленно осматриваясь и напряженно ожидая, что же будет дальше. В доме стояла гнетущая тишина. Прошло несколько минут и ей стало казаться, что все происходящее - какой-то нелепый сон. А может, вовсе и не сон. Будучи натурой авантюрной, она, повинуясь инстинкту, с тайным азартным интересом шла навстречу неизведанному. Ее воображению частенько рисовались захватывающие сюжеты. От посольских всезнающих экспертов она слышала, что вполне возможны новые офицерские заговоры. Группа антисталински настроенных высших офицеров во главе с Тухачевским - довоенный неоспоримый факт, как бы его ни оспаривали противники кремлевского тирана. Теперь, после того, как огромные победоносные армии побывали в Европе, не исключен "декабристский" рецидив. Благо есть и обиженные, маршал Жуков, к примеру. Что, если ее привезли именно в заговорщицкий центр? В случае их победы какой можно было бы выдать потрясающий репортаж века!

А, может быть, ей решили показать один из полуподпольных салонов, созданных при молчаливом согласии властей? О таких хитроумных местах сборищ недовольных режимом (поэтов, писателей, художников, актеров, ученых), своеобразных клапанах "выпуска пара", которые, конечно же, находились под пристальным оком закона, ей рассказывал и Сергей.

"Однако, этот дежурный при входе и этот полковник, и их зловещие темно-синие канты... Если прислушаться к интуиции, попала я в скверную историю. Впрочем, покойный Ванечка говорил, что интуиция тогда только и верна, когда основывается на научных фактах. Хочу, хочу, чтобы это был сон. Ну, конечно, что же это еще, как не сон. - Она закрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов. И постепенно на нее снизошло душевное умиротворение. - Как хорошо! - подумала она. - Сейчас я проснусь - и все это исчезнет, как бредовое наваждение". И в это мгновение, когда сознание тешило себя якобы действительно происходящей наяву, но при том совершенно очевидно иллюзорной фантасмагорией, раздались громкие мужские голоса. Невесть откуда выскочивший офицерик проворно распахнул дальние, как она теперь поняла - центральные - двери и в зал вошли двое. Первым был зрелый мужчина выше среднего роста, отменно упитанный, с крупной головой на бычьей шее. Внушительный нос уверенно держал пенсне, сквозь сильные стекла весело глядели зоркие глаза. "Начальник тайной полиции собственной персоной, констатировала про себя Элис, тотчас узнав виденное неоднократно на всевозможных фото неординарное лицо. Сердце ее екнуло, но она тут же зло приказала себе: - Дура, не сметь! Он именно этого и ждет - проявления твоего страха, твоей слабости. Ты же сильная, улыбайся!" И она улыбнулась будто она именно его, всесильного Лаврентия Павловича Берию и ожидала здесь увидеть. Будто встреча с ним была естественной, приятной, ожидаемой. Вторым был уже знакомый ей полковник, назвавшийся Автандилом. "Только он почему-то и ростом стал ниже, и даже в плечах по-же", - с удивлением обнаружила она, продолжая улыбаться.

49
{"b":"38907","o":1}