— Так держать, малыш! — отозвался Сет.

Вот вам, если угодно, краткая формула конфликта отцов и детей24.

— Эмиль со своими орлятами собираются прибыть на место к семи, — проинформировал я Арлетту. — Допустим, они появятся там самое позднее в четверть восьмого. К этому моменту мы должны быть готовы вступить в игру.

— У нас полно времени.

— Хорошо. Мы с ребятами договорились встретиться в девять на выставке. Так? У бюро находок?

— Так.

— Я просто себя проверяю. Надеюсь, ребятки придут.

— Я тоже надеюсь. Ивен, меня что-то беспокоит тот мужчина. По-моему, он пьяница.

— Не сомневаюсь.

— На него можно положиться?

— Понятия не имею!

— Но ты ж сам его выбрал…

— У него не все дома, но он сделает все, о чем я его попрошу, — сказал я, — Дефицит надежности у него возмещается избытком отваги.

— Он был в стельку пьян, когда я с ним встретилась.

— Отлично. Значит, ты нашла именно того, кто нам нужен.

— Трудную ты задал мне задачку. Я даже не знала, как его зовут.

— Я и сам не знаю. Как его зовут, кстати?

— Ой… Я не спросила. А надо было?

— Может, и не надо. Ладно, не бери в голову.

— Если бы я точно знала, что тебе от него нужно…

— Ты ему пообещала, что я заплачу?

— Да. Он сказал, что за такие деньжищи готов сбегать в преисподнюю и дернуть главного черта за хвост.

— Возможно, именно об этом я его и попрошу.

До конца поездки мы с ней провели генеральную репетицию. Арлетта точно и без запинки перечислила все свои действия. Все-таки она на такая дура, подумал я, совсем не дура. Просто меня бесила необходимость постоянно затыкать ей рот, только и всего.

Мы выехали за черту города, миновали пустыри на окраине и направились прямехонько к пункту Х. Она без труда нашла туда дорогу. Шоссе бежало метрах в двухстах от русла реки. Между рекой и шоссе местность была холмистая, поросшая густыми кустарниками и высокой травой. Из машины отлично была видна вершина холма, где залег Клод с винтовкой и биноклем.

Я оставил Арлетту в «рено» на кромке большой поляны и, навострив уши с восковыми накладками, отправился до холма пешком. Я остановился, когда до моего слуха донеслись обрывки разговора. Мне удалось различить голоса Клода и Жана Бертона. Ага, значит, они все-таки прибыли в пункт Х. Скоро братишки Бертоны отправятся на свой пост и установят под сенью куста пулемет...

Я посмотрел на часы: рановато мы приехали. Я вернулся к «рено» и попросил Арлетту вернуться к бензоколонке, которую мы проехали на пути сюда. Времени еще оставалось изрядно, и я рассудил, что теперь самая пора сделать отвлекающий маневр. Взяв пригоршню монеток, я отправился в телефонную будку рядом с бензоколонкой и потратил их все на анонимные звонки устрашающего содержания. Я позвонил в британское консульство и предупредил, что у них в подвале заложена бомба. Я обзвонил три полицейских участка и сообщил о совершении целого букета разных преступлений от вооруженного ограбления до убийства. Пожарную службу города я известил о серии возгораний в жилых зданиях. Потом я напугал администрацию нескольких кинотеатров в центре города, посоветовав им срочно очистить зрительный зал и вызвать кинологов с собаками. Короче говоря, я вел себя как оголтелый антисоциальный элемент. Теперь, после моей серии актов телефонного терроризма, если бы кто-то позвонил в полицию и заявил о готовящемся покушении на английскую королеву, никто бы на такой сигнал не обратил ни малейшего внимания. Городские власти просто списали бы этот звонок на очередную провокацию телефонного маньяка.

Истратив все монетки, я вернулся к машине. Арлетта отвезла меня к пункту Х, потом проехала чуть дальше и нашла естественное укрытие, где можно было поставить «рено». Косметичку она оставила в машине. Я подумал было забросить напичканный героином пиджак в багажник, но потом решил, что лучше все-таки его не снимать.

Выйдя из «рено», мы углубились в поле, а потом разделились. Арлетта направилась к пулеметному гнезду братишек Бертонов, а я — к засаде Клода. Стараясь не шуметь, я шагал очень медленно. В том, что братишки Бертоны услышат шаги Арлетты, большой беды не было. По моему плану, она должна была не подкрадываться к ним незаметно, а наоборот совершенно не таясь прибежать и сообщить важную весть. Мне же предстояло приблизиться к Клоду, соблюдая все меры предосторожности. Ведь я изменил свою внешность, и если бы Клод засек мое появление, он вполне бы мог пристрелить меня на месте.

Поэтому я без спешки взбирался по склону высокого холма. На полпути к вершине я остановился посмотреть на часы. Семь двадцать четыре. По расписанию ложный катамаран должен прибыть сюда через шестнадцать минут, следовательно, он вполне мог появиться в поле видимости чуть раньше. Или позже.

Обувь теперь стала мне лишней обузой. Как и пиджак. Я снял башмаки и пиджак и спрятал в траве, надеясь потом их найти. Запасную обойму я переложил в задний карман брюк, а «марли» зажал в правой руке.

Вперед и выше. Сейчас, подумал я, Арлетта уже обрабатывает братишек Бертонов. Она должна предупредить их о непредвиденном изменении плана. Королевский катамаран, оказывается, идет с опережением графика, королевская свита и сама монархиня удалились в трюм, а из-за слухов о планируемом покушении служба охраны предприняла беспрецедентные меры безопасности. Арлетта сошлется на Клода, у которого-де появились сведения о том, будто королеву чуть ли не пересадили вообще на другое судно. Напоследок она скажет, что Клод намерен действовать сообразно обстановке, поэтому три сигнальных выстрела из винтовки Клода могут прогреметь в любой момент.

Я надеялся, что моя задумка сработает. Времени на то, чтобы дезинформировать Эмиля, уже не осталось. Но оставалась надежда, что он пойдет на поводу у большинства. Как только ложный катамаран попадет под перекрестный огонь, он волей-неволей поверит, что это и есть его цель, и с честью отыграет отведенную ему роль.

Подойдя к засаде совсем близко, я обогнул стайку осин и увидел Клода.

Сидящий на корточках на самой вершине холма, с крупнокалиберной винтовкой на коленях, одной рукой сжимая ствол, а второй — приставленный к глазам бинокль, он казался высеченной из гранита скульптурой. Он не шевелился, и я тоже. Затаив дыхание, я смотрел на этого хладнокровного садиста и вдруг почувствовал, как к горлу подкатил комок и на глаза навернулись слезы. Когда Квебек обретет независимость, а Национальное Движение Квебека одержит победу на выборах, в центре Монреаля надо бы установить статую защитника свободы в такой вот позе: Клод, с биноклем и винтовкой, готовый отдать свою жизнь ради Quebec Libre…

Я стал медленно приближаться к нему, осторожно, шаг за шагом. Меня обуял стыд. Да кто я такой, чтобы вмешиваться в их борьбу? Что я, в самом деле, Господь Бог? Четверо сынов Квебека выполняют свою высокую миссию, а я хочу им помешать, причем в самый ответственный момент. Эмиль, который даже в минуты ярости, остается приятным милым собеседником. Жан и Жак, парочка хладнокровных убийц, но в то же время по-своему обаятельные ребятки. И Клод — но Клод, к счастью, единственный, к кому я не испытывал ни грана симпатии.

Хорошо, что он оказался на этом холме один. Иначе нет гарантии, что я смог бы осуществить задуманное...

Я сделал вдох и, приблизившись к Клоду насколько возможно, оторвал взгляд от его неподвижной фигуры и посмотрел на реку.

И сразу обнаружил изъян в своем блестящем плане.

Такого я просто не мог предвидеть. Я понял свою оплошность только сейчас, оказавшись там, где оказался. Это можно было бы предвидеть, если бы я накануне пришел сюда и встал там, где сейчас. Но я отмел мысль провести сегодня утром контрольную рекогносцировку местности как слишком рискованную и трудоемкую. И вот теперь, стоя в пункте Х, я понял, что мой сценарий придется переписывать по ходу действия.