-- Терпимо... Тогда так... Реальность - это иллюзия, за которую её продюсер ответственности не несёт.
-- Чё-то, как-то слабенько... Ладно, - пока принимаю. Реальность... значит, реальность... это такая иллюзия... Вылетело... Мужик, подскажи-ка... А? Будь другом... определение реальности какое-нибудь, - толстый фамильярно похлопал Зотова по ноге.
-- А разве реальность можно определить? - удивился Зотов.
-- Ага! Сенкью вери мач тебе, добрый человек... Реальность, Глебушка, - это иллюзия, которая не поддаётся определению, - тут же подхватил толстый.
-- Ни хрена! Подсказка зала, - упёрся худой.
-- А кто сказал, что нельзя?
-- Ах, так! Тогда, - реальность - это иллюзия, которая переросла известную степень терминологической точности.
-- Ты бы ещё сказал, что реальность - это наиболее удачно позиционированная иллюзия!
-- А что?
-- А то, что ты уже в прошлый раз определял искусство, как науку, переросшую известную степень терминологической точности.
-- Ну и что?
-- А то, что одними и теми же, Глебушка, заготовками пользуешься! Так нельзя!
-- А помощь зала, - можно?
Мужики заспорили.
За пивом никто не пошёл
Худой замолчал первым и вновь взялся за книжку.
Толстый надулся, но тут ему на радость уборщица включила шваброй висящий под потолком телевизор.
Новости были так себе, - как всегда унылые и как всегда не особо радостные.
Губернатор, бедняга, захворал. Снялся с насиженных мест. Германн уличён и избирком его мурыжит и, сдаётся, домурыжит. Гвоздь сбежал из изолятора, зарезал политтехнолога Карбасова, был пойман и снова направлен в изолятор. Круговорот гвоздей в природе.
-- Ни хрена себе! Ну мы с мужиками и попали! - вскинулся, тыча в телевизор пальчиком-сарделькой, толстый. - Ну мы по-па-ли!
-- Чего там у тебя? - оторвался от книги худой.
-- Видишь, мужика зарезали.
-- Знакомый?
-- Я тебе, помнишь, рассказывал, как чёрные полковники у нас в гаражном кооперативе власть захватили? Помнишь? Ну, я ещё называл тебе - Гэ Хэ Чэ Пэ, Гаражная Хунта Чёрных Полковников, - помнишь?
-- Ну, что-то такое...
-- Они же, эти отставники краснозвёздые, совсем оборзели. На последнем собрании председатель, этот, как его... Перфильев, - у него "Победа" ржавая, сроду я не видел, чтоб он на ней из бокса выезжал, - а председатель! Так вот он вдруг и заявляет, что взносы с иномарок будут в два раза выше, чем у отечественных. Бес-пре-дел! Он, правда, беспредел этот социальной справедливостью обзывал. Но мы ж терпеть-то... Мы ж с мужиками свою сходку собрали. Решили Перфильева переизбрать, да только голосов у нас не хватает... Вот один из наших и привёл этого, - толстый кивнул на телевизор. - Сказал, что мужик деловой и что проблемку нашу он порешает... Мужик точно, - гадом, говорит, буду... Губернатора, говорит, если надо будет, сниму к ебени-фени, а порядок у вас в гаражном кооперативе номер пятьсот восемьдесят три наведу. Обнадёжил... И по триста баксов с каждого руля собрал... Прикинь, двести два руля по триста баксов... Не хилый гонорар! Как считаешь?
-- Считаю, что этих денег вам теперь не пересчитать, - худой был жесток. Вам дешевле было печать левую вырезать. Или эти деньги Перфильеву сунуть.
-- Пробовали. Не берёт. Коммунист.
-- Сказали бы, что на нужды партии.
-- Да ладно, уже, похоже, проехали. Само рассосётся... - решил толстый, но сделалось ему всё же и он замолчал.
Толи от всего услышанного, а, скорее всего, пицца несвежая дала о себе знать, но у Зотова закололо в боку. Пошёл минералочки испить. Когда вернулся, мужиков уже не было. Уборщица прибирала пустые пивные бутылки.
На том кресле, где худой сидел, лежала позабытая впопыхах книга.
Зотов прочитал на синей глянцевой суперобложке:
ИММАНУИЛ ТАНК
"КРИТИКА ЧИСТО КОНКРЕТНОГО РАЗУМА"
Открыл там, где было заложено зубочисткой, - на разделе "О ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЙ СПОСОБНОСТИ ВАЩЕ" и без особого интереса начал читать.
Если Рассудок (такое погоняло у способности столбить понятья) на сходняке поставлено смотрящим, то - чего ж бакланить? - пусть сам и держит мазу. И на нём тогда разводка по понятиям всего и всех.
Ну и не в падлу Общей Логике ради понтов пустых кукожить кипеж и совершать наезды на Рассудок?
В натуре, - к чему все эти заморочки, к чему батон крошить, сорить креветкой, когда она по жизни не тянет тему, и ей (по масти) солидно быть не при делах. Не фраериться б ей, и не мутить кругляк Рассудка, а типа отстегнуть - нет, не лавэ - Абстрактные Понятья для всякого конкретного базара и левых перетёрок. Ну, а самой же, не роняя слюни, общак держать бы. Самое оно.
Базара нет, когда она кашмарит, ну, типа, парит, Рассудок кинув, показать, как всех грузить и разводить края, - рамс не проходит. Подобная предъява не канает. В натуре, - Понятья в тёмную ей на кидалово никак не подсадить. И это по любому. Ну, а слажает, ждёт её непруха, то бишь кердык: забили стрелку, и всё в мясню захороволили на раз.
Понятья же конкретны потому, что они и есть голимые понятья. И только. А посему такой расклад имеют, чтобы Рассудок их покрышевал.
Но только тут своя типа задрочка: хотя Рассудок не лох какой, а деловой, то есть пацан серьёзный, но тоже по Понятьям должен жить, иначе - беспредел.
И беспредел в уме имея, каждый фуфлыжник въезжает быстро, - отчего Рассудок имеет такое погоняло. Ведь чмо борзое, чьим бы оно не было семейником, зёмой или шихой, не станет никогда смотрящим, хотя б очко порвало от напряга на портянки.
Коль Кумом не дано тебе поляну сечь и подминать Понятья, как впаривать их будешь братве, козлам и лялькам? И здесь такая по жизни распальцовка: если уж голяк, то голяк конкретный, всё остальное - базар пустой.*
* Когда Рассудок пошёл на очередную ходку, приходиться жить в полном беспределе, поскольку начинает Глупость быковать. Тут главное не ссучиться и (поскольку ни один лепила не отмажет от такого глюка) терпеть, пока Рассудок не откинется или не спрыгнет с тёмной зоны.
Не успел Зотов дочитать ссылку, как дикторша, запив печенье чаем, пообещала, что его поезд прибудет на всё тот же третий путь второго перрона.
Зотов закрыл книгу, положил её аккуратно туда, откуда взял, и двинул в камеру хранения.
49.
На перроне сто пятьдесят азербайджанцев провожали одного азербайджанца.
Зотова никто не провожал.
Поднимаясь по ступеням в тамбур вагона, он обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на... И увидел меж брюнетистых шевелюр шумливых азеров девушку с голубыми волосами.
-- Покрасилась? - спросил он у Беллы, спрыгнув на перрон.
-- Парик, - ответила девушка и, помолчав, спросила: - Всё же уезжаешь?
-- Да, Белка, уезжаю. Надо ехать.
-- И что ты там в своём далёко делать будешь?
-- Не знаю... Может книжку напишу.
-- Ты умеешь?
-- Я алфавит знаю.
-- А о чём будет эта книга?
-- Ты же знаешь, что главное не "что", а - "как"... А сюжет...Из всех тридцати трёх существующих что-нибудь, да выберу... Какой точно, пока не знаю. Только знаю, что будет книжка заканчиваться словами: "И, как сказал один малоизвестный поэт, всё ещё будет". Вот так... А это хорошо, что ты пришла.
-- Что, - тянет?
-- Это обязательно, - он притянул её к себе и поцеловал в нос. - У меня к тебе просьба. Выполнишь?
-- Постараюсь.
-- В домике обходчиков, это у тупика за багажным складом, найди бригадира Вениамина. Забери у него пса.
-- Пса?
-- Да не бойся ты, - он славный пёс... Кобель, кличут Артистом. Отвези его дяде Мише. Скажи, что от меня. Сделаешь? Всё старику веселей там, на отшибе, будет.
-- Ладно, Дима, отвезу.
-- И ещё, - Зотов достал из кармана кредитную карточку и протянул Белле, Сними отсюда деньги, найди вдову Гвоздёва-старшего, отдай ей. Код - один, девять, пять. Запомнишь?
-- Один, девять, пять. Как в средней строчке магического квадрата. Запомню.
