В таком настроении он сумел сконцентрироваться на простом движении — поднять руку, почесаться — и вызвал желание сделать это. Шимпанзе послушался. Чтобы добиться результата, Леону пришлось ощутить желание, которое и привело его к цели. Плыть по ветру эмоций.

Уловив сладкий запах в воздухе, Леон подумал о пище, которая может источать этот аромат. Шимпанзе повернулся, потянул носом по ветру и безразлично уставился в сторону: запах не представлял для него интереса. Леон догадался: пахло фруктами, сорт которых шимпанзе не употребляли.

Отлично. Он учится. И все глубже погружается в сознание животного.

Наблюдая за группой, он решил дать имена наиболее заметным обезьянам, чтобы не путать их. Быстрого и ловкого он назвал Проворным; сексуальную самку — Шилой; вечно голодного — Работяга… Ну, а как насчет собственного имени? Он назвал своего шимпанзе Айпан. Не слишком оригинально, но это было его главной характеристикой: Я Pan troglodytesnote 1 .

Работяга нашел шаровидный фрукт, и остальные устремились к нему, чтобы поживиться. Твердый плод пах так, что Леон сразу понял: фрукт еще неспелый, но кое-кто все-таки не побоялся его отведать.

Которая из них Келли? Они попросили, чтобы их определили в одну группу, значит, она среди — Леон заставил себя сосчитать, хотя задача показалась ему неожиданно сложной, — двадцати двух самок. Как определить наверняка? Он подошел к нескольким самкам, которые при помощи камней с острыми краями срезали листья с веток. Потом они скрепят их вместе и будут носить на них пищу.

Леон всмотрелся в их физиономии. Слабый интерес, несколько рук протянулось к нему, предлагая ласку. В глазах он не заметил узнавания.

Он принялся наблюдать за крупной самкой, Шилой, та тщательно вымыла в ручье покрытый песком плод. Остальные последовали ее примеру; Шила была у них чем-то вроде вожака, заместителем Большого среди самок.

Она с удовольствием вонзила зубы в плод, одновременно поглядывая по сторонам. Поблизости росли какие-то злаки. Перезревшие зерна попадали в песок. Сосредоточившись, Леон сумел определить по слабому аромату, что это нечто очень вкусное. Несколько шимпанзе присели на корточки и стали собирать зернышки: медленная и неблагодарная работа. Шила тоже наклонилась над землей, но потом остановилась, взглянув на ручей. Шло время, гудели насекомые". Затем Шила взяла пригоршню песка с зернышками и направилась к ручью, бросила добычу в воду. Песок пошел ко дну, а зернышки остались плавать на поверхности воды. Она единым махом отправила их в рот и принялась жевать, довольно ухмыляясь.

Впечатляющий трюк. Другие шимпанзе даже не обратили внимания на хитрость Шилы. Мыть фрукты — дело понятное, решил Леон, поскольку плод все время остается в руке. Но в данном случае нужно сначала выбросить еду, а затем снова завладеть ею — для этого требуется интеллектуальный скачок.

Леон подумал о Шиле, и Айпан тут же к ней подскочил, заглянул в глаза — и она ему подмигнула. Келли! Он обнял ее волосатыми руками, их захватила страсть.

– Чистая, животная любовь, — сказала Келли во время обеда. — Действует освежающе. Леон кивнул.

– Мне нравится быть с ними и жить такой жизнью.

–— И запахи гораздо острее.

– У фруктов совсем другой вкус, когда ты вгрызаешься в них. — Леон отрезал ножом кусок сочной мякоти и отправил его в рот. — Для меня он слишком сладкий. А для Айпана острый и приятный. Наверное, шимпанзе не случайно такие сладкоежки: ведь это дополнительные калории.

– Не могу представить себе более впечатляющего отдыха, — заметила Келли. — Покинуть не только дом, но и свою оболочку! Леон посмотрел на фрукт.

– И они такие, такие…

– Сексуальные?

– Ненасытные.

– Я не заметила, чтобы ты возражал.

– Ты говоришь о моем шимпе Айпане? Я покидаю его, когда у него возникает желание покрыть всех самок. Келли взглянула на Леона.

– В самом деле?

– А ты разве поступаешь иначе?

– Да, но я не ожидала, что мужчина поведет себя так же, как женщина.

– Да? — смущенно пробормотал он.

– Для женщин очень многое значат дети. Мужчины склонны к двум стратегиям: с одной стороны — блюдут семейный и родительский долг, с другой — используют любую возможность поволочиться за юбкой. — Келли приподняла бровь. — Эта двойственность закрепилась в обществе, значит, ее выбрала эволюция.

– Со мной не так.

сексуальны, чем мы. Самцы управляют всем. Они помогают супругам, которые ухаживают за детьми, но это не мешает им постоянно «развлекаться» на стороне.

Леон перевел разговор на профессиональные рельсы: так он чувствовал себя гораздо увереннее.

– Как говорят специалисты, обезьяны придерживаются смешанной стратегии размножения.

– Какая корректная формула.

– И весьма точная.

Конечно, Леон не мог знать наверняка, всякий ли раз Келли покидала Шилу, когда к той приближался какой-нибудь шимп, чтобы наскоро удовлетворить свой инстинкт. (Это всегда происходило очень быстро — тридцать секунд, не больше.) Могла ли Келли практически мгновенно оставить разум самки? На это требовалось несколько секунд. Конечно, если она видела приближающегося самца и заранее угадывала его намерения…

Леона удивили собственные размышления. Как можно ревновать, когда они находятся в других телах? Разве обычный кодекс морали распространяется на подобные ситуации? Однако разговоры с Келли на эту тему смущали его.

Он все еще оставался деревенским парнем — хотел он того или нет.

Со вздохом Леон сосредоточился на своей трапезе: темное мясо с овощами в остром соусе. Он ел с аппетитом. Увидев веселые искорки в глазах Келли, он заявил:

– Я заметил, что шимпанзе понимают, что такое торговля. Пища за секс, предательство вожака ради секса, поглаживания за секс, практически все в обмен на секс.

– Да, создается впечатление, что роль общего эквивалента играет секс. Быстрый и не слишком приятный. Резкие движения, сильные ощущения, бум — и все закончено.

Леон кивнул.

– Самцам это необходимо, а самки пользуются их зависимостью.

– Х-м-м, ты тоже обратил внимание.

– Если я собираюсь рассматривать поведение шимпанзе как упрощенную модель взаимоотношений людей, то у меня нет выбора.