Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Грант перевел взгляд на пол и натянуто улыбнулся.

— Пожалуй.

— Прекрасно. Прилягте, пожалуйста, на кушетку и закатайте рукав.

Да, все было точно таким, каким он помнил. И школа такая же, только теперь она казалась меньше, чем прежде, — но ведь это вполне естественно?

У бакалейной лавчонки напротив школы он замедлил шаг. На витрине, как всегда, высились горки дешевых конфет в ярких обертках. Он посмотрел на часы — двадцать пять минут пятого, через пять минут дети начнут выходить из школы. Повинуясь внезапному порыву, он шагнул в лавку, пригнувшись, чтобы не удариться о притолоку.

Да, перед ним все тот же старый… как же его зовут? Вспомнил — Хэггерти! Настоящий, живой!

Грант попросил у старика леденцов, но едва он договорил, как его пронизала тревожная мысль — и мистер Хэггерти, уже протягивая кулек, с удивлением увидел, что покупатель разложил на ладони мелочь и перебирает ее, внимательно разглядывая каждую монетку. Обнаружив наконец достаточно старую, чтобы ею можно было расплатиться, Грант с облегчением вздохнул. «Не было гвоздя»… Он взял протянутый ему кулек с леденцами. Мысль, только что пронизавшая его, — о том, что большинство монет у него в кармане еще не отчеканено, — как луч прожектора, осветила фантастичность всего происходящего.

Но все обошлось! Он сунул в рот леденец и вышел на улицу. Приторный до тошноты вкус был вполне реален. И подумать только — такая гадость могла когда-то ему нравиться!

И тут с шумом и криками из школы высыпала детвора. Грант отступил в сторону, чтобы дать дорогу этой лавине, и в тени у стены школьного здания стал ждать.

Юный Джимми Грант вышел одним из последних. Он шел один. Можно было подумать, что видишь сон. И взрослый Грант с изумлением понял, что если бы он встретил себя случайно, он бы никогда себя не узнал. Он прошел бы мимо, и ему бы в голову не пришло, что это он сам и есть. Да и теперь он узнал себя скорее по ярко-зеленой фуфайке, полученной от благотворительной организации. Из прошлого (или настоящего?) всплыло воспоминание о том, как он не любил ее надевать.

Грант шагнул вперед:

— Послушай!

— Что? — обернулся мальчик.

Внезапно Грант оробел.

— Э-э… можно, я тебя провожу?

Мальчик посмотрел на него с подозрением. Грант мысленно обругал себя за принужденность тона. Ведь детей все время предупреждали, чтобы с незнакомыми людьми они не разговаривали. Мать предупреждала и его, этого мальчика, шедшего сейчас по улице, которую так хорошо помнил Грант — человек, догнавший мальчика и теперь шагавший с ним рядом.

— Вот, — заговорил он, стараясь не показать, как волнуется, — леденцов хочешь?

Мальчик посмотрел на кулек. Искушение было слишком велико — не так уж часто мог он покупать себе конфеты.

— Спасибо, — ответил мальчик. — Мои любимые.

— Я знаю, — сказал Грант и прикусил язык, увидев, с каким удивлением посмотрел на него мальчик. — То есть… они и мои любимые. Возьми еще. Да бери весь кулек.

— Но ведь вы тоже их любите?

— Пустяки, куплю еще, если захочу.

К тому времени, когда они дошли до угла, мальчик уже рассказывал о своих занятиях живописью. Чтобы добиться этого, Грант спросил, чем он любит заниматься, и, не дожидаясь ответа, высказал предположение, что, вероятно, он занимается живописью.

— Как вы догадались? — спросил мальчик, от изумления широко открыв глаза.

Гранту почему-то вдруг стало стыдно — как будто его уличили в обмане.

— У тебя вид… как у мальчика, который занимается чем-нибудь таким, творческим, — сказал он, отчаянно себе твердя, что это не обман, а нечто совершенно обману противоположное — исправление несправедливости.

— Вы художник? — взволнованно воскликнул мальчик.

— Нет, — ответил Грант, и собственные слова зазвучали для него так, словно доносились откуда-то издалека. — Но всегда хотел им быть. Всю жизнь жалел, что не стал художником.

— А почему не стали?

— Потому что… считал более важным другое. Но важнее этого нет ничего на свете, ты понимаешь? Даже если трудно, даже если над тобой смеются.

— Вы и вправду так думаете?

Мальчик смотрел на него восторженно и благодарно. Грант отвернулся.

— Что-нибудь… что-нибудь не так? — встревоженно спросил мальчик.

— Нет, ничего. — ответил Грант, поворачиваясь к нему снова. — Мне хотелось бы взглянуть на твои работы. Покажешь?

Мальчик вспыхнул:

— Что вы, это же не настоящая живопись! То есть… пока не настоящая.

— Но ведь ты еще очень молод. Ну так как, ты мне ее покажешь?

— Отец сейчас дома, а он не любит чужих.

— А ты мне вынеси. Я подожду здесь, на углу.

— Хорошо.

Мальчик вернулся минуты через две с пачкой больших листов под мышкой. Грант взял их дрожащей рукой — он был не в силах унять охватившую его дрожь. Эти работы, его собственные бесценные попытки к самовыражению, давным-давно были заброшены, забыты, уничтожены. А теперь…

Грант раскрыл одну.

— О! — сказал он.

Мальчик поднял глаза, посмотрел на него снизу вверх, и углы детского рта опустились от внезапного разочарования.

— О! — изменив тон, сказал Грант.

Он быстро перелистал остальные. Они были вовсе не такими хорошими, какими он их помнил. Но это, наверное, неизбежно — расхождение воспоминаний с действительностью? В конце концов, для двенадцатилетнего подростка не так уж и плохо.

— Вам не нравится? — обеспокоенно спросил мальчик.

— Что ты, очень нравится! По-моему, превосходно. — Гранта снова охватило чувство вины, только на этот раз еще более острое. Усилием воли он прогнал его. — Надо работать дальше — у тебя талант.

Тут из окна над ними раздался хорошо знакомый ему голос, и вниз, на них с мальчиком, посмотрело столь же хорошо знакомое ему лицо. Грант закинул голову и увидел своего давно умершего отца. На него же, но со страхом смотрел и мальчик.

— Что ты там делаешь? — грубо крикнул отец.

— Я просто… Сейчас иду. — И мальчик повернулся к Гранту спиной.

Отец пристально посмотрел на Гранта и отошел от окна.

— До свиданья, — сказал мальчик, — мне надо идти.

— Хорошо, — сказал Грант, а потом вдруг заговорил с лихорадочной поспешностью и настойчиво: — Но помни, что я тебе сказал. Ты не должен бросать своих занятий живописью — не должен, слышишь? Я здесь только… проездом, больше не появлюсь. Так обещай мне, что не бросишь занятий. Обещаешь?

3
{"b":"38594","o":1}