Лишившись общения, человек чувствует себя брошенным, что является особой формой лишения, испытать которое может каждый. Но это чувство нечто большее, чем просто результат отъезда или отсутствия другого человека. Когда речь идет о взрослых женщинах, страдающих от "одиночества", то их нельзя относить к категории "детей", или "испорченных", или "истеричных".
Случаи подобной "квалификации" одиночества женщин еще не редкость. Так "Здоровье сегодня" сообщило своим читателям, что "Дартнелл корпорейшн" стало известно, явно от "экспертов", что страдание жен объясняется их эмоциональной незрелостью На основании этого нам внушают, что когда женщина чувствует себя связанной по рукам и ногам домом, детьми и мужем и "когда приходящие няни становятся проблемой, то скука, одиночество и беспокойство легко проникают в ее жизнь". Другими словами, в своей неудовлетворенности виновата сама женщина; было бы лучше, если бы она преодолела в себе ребячество ради мужа и интересов корпорации. Такого рода высказывания, вместо того чтобы помочь женщине психологически преодолеть обуревающие ее чувства, наоборот, заставляют ее еще больше сомневаться в себе и ненавидеть себя, в то время как ей - растерявшейся и ошеломленной - нужно нечто прямо противоположное.
Сведя причину одиночества женщины к ее эмоциональной незрелости, Хауз порекомендовал некоторые "практические" меры, направленные на преодоление этого состояния, на тот случай, если она еще и очень беспокойный человек: завести собаку, чтобы та защищала хозяйку, поставить еще один замок на дверь и купить электрические двери для гаража. Эти и другие средства для успокоения растревоженной жены заставляют думать, что опасности идет извне. Подобные средства вместо того, чтобы уменьшить тревогу, скорее способствуют ее нарастанию и могут лишь укрепить безрассудный страх и фантазии.
Настоящая опасность, ощущаемая женщиной, гораздо сложнее, чем та, которую представляет собой взломщик. Если закрепить за женщиной кличку психически нездоровой или какого-либо другого характера и если заключить ее в крепость от якобы грозящей ей внешней опасности, то неуверенность женщины в себе может возрасти до такой степени, когда она начнет сомневаться, в своем ли она уме. Такого рода "помощь" не направлена на решение реальных проблем; об этом свидетельствуют примеры, приводимые Сейденбергом.
Из близлежащего района домашний врач направил ко мне на срочную консультацию свою пациентку, 26-летнюю замужнюю женщину, по профессии учительницу. Она пришла с мужем, который, желая быть максимально полезным, решил присутствовать при нашей беседе, и весьма огорчился, когда я сказал ему, что в этом нет необходимости. Пациентка оказалась привлекательной молодой женщиной, но черты ее лица были искажены каким-то малодушным страхом. Она всегда смотрела широко раскрытыми глазами, и это навело врачей на мысль, что у нее заболевание щитовидной железы, но самое тщательное обследование не подтвердило болезни.
Женщина утверждала, что последние шесть месяцев чувствует постоянное беспокойство и подавленность и у нее возникли подозрения, будто она теряет рассудок и ее поместят в крупную психиатрическую лечебницу неподалеку. Ни о каких других проблемах, беспокоящих ее на сегодняшний день, она не сообщила, кроме собственнических притязаний ее матери. Последние иногда выводили ее из себя, но с этим она сталкивалась не впервые. Она была очень довольна своим браком, в котором состояла уже пять лет, и о муже отзывалась как о человек любящем, преданном и теперь совершенно расстроенном ее несчастьем. Муж не считался ни со временем, ни с деньгами, лишь бы помочь ей "справиться с этой штукой". До женитьбы на ней он состоял недолго в браке с другой женщиной и очень переживал из-за того, то тот союз не удался. Он "вытянул" из моей пациентки обещание не упоминать прежний период его жизни, сделать его полностью запретной темой для других. Эта просьба мужа вызвала любопытство женщины, но она сдержала данное обещание.
Кратко описав свое сегодняшнее положение, она тут же стала рассказывать о своем воспитании и детстве, в которых и усматривала причину нынешних трудностей. В семье родителей ее, младшего ребенка - брат был на три года старше, - всячески баловали, так как она родилась с изуродованной ступней. Родители были перепуганы этим, но в результате целого ряда операций порок удалось устранить почти полностью; сколько-нибудь заметные остаточные явления не беспокоили ее. Из-за хирургических операций семья испытывала финансовые затруднения, но это еще и означало, что между пятью и одиннадцатью годами ее клали в больницу на сроки до шести месяце. Она сильно переживала разлуки с семьей и до недавнего времени чрезвычайно враждебно и непримиримо относилась к матери из-за того, что та оставляла ее одну в незнакомой обстановке, пока не осознала, какую пользу ей принесла госпитализация. Ее горечь сменилась благодарностью, когда она поняла, что ее двоюродная сестра, теперь уже взрослый человек, осталась хромой из-за той же болезни, так как родители не сумели "расстаться с ней", чтобы ей сделали операцию.
Пациентка охарактеризовала своего отца как преуспевающего бизнесмена, которому пришлось в 50-х годах оставить работу, поскольку он страдал от приступов тяжелой депрессии и ипохондрии. Она вспоминала, что мать без всякого сочувствия относилась к его состоянию, сама же она, напротив, испытывала самые хорошие чувства к своему отцу. Женщина сообщила также, что ее мать терзали свои страхи, особенно она боялась природных явлений. Каждый раз, когда ночью бушевала гроза или сверкали молнии, она будила сладко спящих детей и спускалась с ними вниз, в тесный подвал дома. Ни сама пациентка, ни ее брат не испытывали подобных страхов, и поначалу поведение матери вызывало у детей недоумение, но в поздней юности она тоже стала бояться таких вещей.
При следующих встречах пациентка продолжила рассказ о своих отношениях с матерью - как она каждый день писала ей из колледжа, как пошла навстречу ее пожеланиям относительно свиданий с молодыми людьми и как она было довольна, что с матерью ее разделяло приличное расстояние. После свадьбы, однако, ее муж счет нужным поселиться в том же районе, где проживала ее мать, от этого места было недалеко и до фермы его родителей. Здесь они оба активно участвовали во всех делах здешнего общества и пользовались достаточным уважением местных жителей.
Забота мужа и его внимание к ней создали ему репутацию идеального мужа. Со слов женщины, муж прекрасно понимает, как ей трудно с матерью, и обещает сделать все возможное, чтобы помочь ей. Чтобы отчасти вывести ее из-под излишней опеки матери, муж построил собственный домик на полоске земли, принадлежащей его родителям. Ради того, чтобы быть рядом с ней и вовремя успокоить ее, когда она испугается темноты, грозы м молний, он не раз отказывался от работы, если ночь могла застать его в пути. Он установил мощные прожекторы вокруг дома, чтобы отпугнуть бродяг, и для большей надежности купил служебную собаку. Как-то раз компания предложила ему повышение в должности и перевела в более крупный район в другом штате, но все взвесив, он решил отказаться, так как жене пришлось бы бросить любимую работу. Компания его уволила. Но это лишь еще больше усилило в нем чувство собственного благородства. Религиозные чувства муже крепли, в отличие от ее собственных, В их спальне он соорудил алтарь, чтобы они могли вместе молиться, признавшись ей, что молитва - это опора его жизни.
В этой обстановке, несмотря на заботу мужу, женщина становилась все более подавленной и испуганной вместо того, чтобы выздороветь. Появились некоторые симптомы физического недомогания - боль в области сердца и ощущение онемения в конечностях. Заверения врача, что с организмом у нее все в порядке, напугали нашу пациентку еще сильнее, так как теперь у нее было такой чувство, что она не может доверять собственным ощущениям. Врач лечил ее в основном успокаивающими средствами и транквилизаторами, которые приносили ей временное облегчение, но в действительности лишь уменьшали ее уверенность в себе.
