– Это ноутбук, сэр!

– Угу, ноутбук. Записная книжка, стало быть. Хорошо, а значок ты уже получил?

– Так точно! – Чэпмен протянул полицейский значок Луису.

Тихий Ужас внимательно изучил полицейский значок напарника, даже поскреб его ногтем, а потом сунул в карман.

– Правило номер один, мистер Чэпмен: никому и никогда не давайте в руки свой значок. Повторяю: никому и никогда. Если ты проживешь много лет, то отдашь его своему лейтенанту, когда будешь уходить на пенсию.

– Да, но…

– Правило номер два. Заведи себе записную книжку размером поменьше, чтобы помещалась в заднем кармане брюк. А еще лучше – держи все в голове, тогда ее точно не украдут.

– Сейчас век компьютеризации. Я думаю, что…

Луис Тихий Ужас подошел к окну полицейского участка и выглянул на улицу.

– О черт, что он делает! Клинт, быстренько, догони вон того типа!

Чэпмен метнулся к окну, чтобы посмотреть на того типа, потом к двери, потом вернулся назад, чтобы положить ноутбук, и снова побежал к двери, на ходу доставая пистолет.

– Поздно, братишка, поздно! Он уже у канадской границы! А ты говоришь, век компьютеров!

Это был первый день службы Клинта Чэпмена.

На третий день полицейской службы Клинта Чэпмена случилось самое страшное – на их участке убили женщину.

Позвонил сын убитой и дрожащим голосом, путая русские и английские слова, сообщил о преступлении. Он был сильно взволнован, заикался и часто повторял слово «fuck» и еще какие-то русские выражения, по-видимому, означавшие то же самое.

– Ну что, поздравляю с первым жмуриком, Чэпмен, – сказал Тихий Ужас, ловко собирая револьвер.

Как и положено крутому копу, он все свободное время проводил за чисткой и смазыванием табельного оружия. От этого его «Магнум» приобрел благородный потертый вид и выглядел именно так, как должен выглядеть надежный, неоднократно проверенный в деле револьвер.

– И не забудь свой чемоданчик, может пригодиться! – добавил он.

В свободное время Клинт Чэпмен заносил в память своего компьютера все, что мог найти в полицейской базе данных о жителях своего участка. Не только о тех, кто когда-либо нарушал закон, но и обо всех, кто имел вэлфер, медикейд, платил налоги и водил автомобиль, то есть о всех людях, достигших двадцати одного года. И теперь Тихий Ужас смотрел на ноутбук с уважением, хотя и продолжал считать, что простая бумажная записная книжка, засунутая в задний карман форменных брюк, все-таки надежнее.

– Ну что, собрался? – спросил Тихий Ужас, засовывая «Магнум» в кобуру.

– Ага, – ответил Чэпмен и захлопнул ноутбук.

Они уселись в полицейскую машину с расколотой мигалкой и лысыми колесами и поехали к русскому.

Подъехав к дому, из которого поступил вызов, они увидели какого-то парня в куртке с заклепками и цепями, который, скорчившись, сидел на поребрике у входной двери и нервно курил. Сигарета в его руке дрожала, и пепел сыпался на колени потертых джинсов.

– Привет, – ласково сказал Тихий Ужас, – это ты вызывал полицию?

Парень кивнул, выронил сигарету и закрыл лицо руками, его плечи начали подрагивать.

– Ясно, – сказал Луис Тихий Ужас, – ты, напарник, останешься здесь и поговоришь с парнем, у тебя это неплохо получается, а я поднимусь в квартиру, погляжу – что да как.

Чэпмен кивнул и с облегчением вздохнул – его не радовала встреча с окровавленным трупом. Это было первое убийство в его полицейской практике, и он боялся, что Тихий Ужас увидит его волнение.

– Как тебя зовут, парень? – спросил Чэпмен, проводив взглядом скрывшегося в подъезде Луиса.

Парень вытер рукой нос и что-то невнятно ответил.

– Ты знаешь, я не понял, – дружелюбно сказал Чэпмен, – попробуй повторить, а?

Парень еще раз вытер нос, потом достал несвежий платок и высморкался.

Чэпмен, увидев его платок, инстинктивно поморщился.

– Аркадий Гессер.

– Чей труп ты обнаружил?

– Это моя мама… Это ее убили… – парень опять собрался заплакать.

– Вот этого не надо, – строго сказал Чэпмен. – У нас еще много работы! Попробуй вспомнить и рассказать все, что ты видел. Сможешь?

Аркадий еще раз кивнул и полез за сигаретами.

Его руки уже не дрожали.

– Я домой пришел, а она лежит, – он выронил сигарету и уткнулся лицом в драные колени джинсов.

– Хорошо, дальше.

– Кровь, везде кровь, много крови… Бедная, бедная мама, за что ее так? – Парень зарыдал, откровенно, не стесняясь чужого официального человека.

– Успокойся, парень, и продолжай, нам нужно работать. Ты ведь хочешь, чтобы мы поймали убийц твоей матери?

Аркадий поднял голову и посмотрел на полицейского красными и опухшими от слез глазами.

– Хочу, очень хочу! Спрашивайте!

– Когда ты пришел домой?

– Полчаса назад, может быть двадцать минут… – Хорошо. Она… Она уже была мертва?

– Вы бы ее видели! Конечно мертва! От такого удара не выживают!..

– Значит, ее ударили. Чем, как?

Аркадий дернул плечами – то ли всхлипнул, то ли ухмыльнулся…

– Сейчас вернется ваш напарник, он все расскажет.

– Да, но все-таки, что увидел именно ты?

– Я же говорю – кровь, много крови, вещи разбросаны…

– Что-нибудь пропало?

– Я не знаю. Рядом с ней… Рядом с ее головой – шкатулка, она там украшения хранила. Что, сколько – я не знаю, мама дорожила ими как семейной реликвией. Мы – из старинной дворянской семьи!

– Да-да, конечно, – быстро кивнул Чэпмен. – Скажи мне, Аркадий, может быть, у вас были враги, может, угрожал кто-нибудь?

– Нет, мы же только приехали, откуда у нас здесь враги?!

– Да, ты прав, а в России, вы же приехали из России?

– Нет, мы не состоим в русской мафии, если вы это имеете в виду, – теперь Аркадий смотрел прямо в лицо полицейскому.

«Не очень-то у меня получается с этим русским», – подумал Чэпмен и оглянулся.

Что можно делать столько времени в залитой кровью квартире?

Луис Гарденья вышел из парадной только через двадцать минут, посмотрел на молчаливо куривших парней, один из которых был его напарником, а другой – сыном безжалостно убитой женщины, и сплюнул в пыльную траву газона.

Поганая жизнь, долбаная поганая жизнь!

– Как дела, парни? – крикнул он еще от двери.

– Нормально, – Чэпмен закрыл ноутбук, поднялся. – Я допросил свидетеля…

– А я вызвал команду, они сейчас подъедут, а еще прошелся по квартирам. Никто ничего не видел, да многих и нет дома – день, люди спешат заработать побольше долларов!

– Меня арестуют? – спросил Аркадий. – Может быть, мне нужен адвокат?

– Перестань, парень, – Луис Гарденья присел перед ним на корточки и провел рукой по его волосам, – перестань! Ты насмотрелся фильмов и думаешь, что грубые американские копы хватают всех подряд, а потом выбивают из них признание. В жизни все совсем не так. А где твой отец, кстати?

– Где-то в Огайо, – Аркадий сделал широкий жест рукой, – он – коммивояжер.

– Понятно, – задумчиво сказал Гарденья. – Ладно, парень, держись. Мы найдем ублюдка, который это сделал!

После похорон незабвенной Бастинды, погибшей такой страшной смертью, братки с облегчением покинули кладбище и бодрым шагом направились на стоянку, где расселись по «меринам» и «бомбам». Компания отправлялась в родной шалман «На нарах» помянуть безвременно усопшую Бастинду.

Скорбное лицо бандита, потерявшего верную боевую подругу, по мере удаления от обители мертвых и приближения к отраде живых приобретало все более жизнерадостное выражение. А когда до ресторана осталось проехать один лишь квартал, он даже начал насвистывать траурный марш Шопена.

– Не свисти, Чирик, денег не будет, – заметил ему Леха.