Выбравшись наконец из толчеи, мы приблизились к массивной ленте конвейера. Вездеход оказался в должном месте, о чем военные пока не подозревали. Чужой корабль, чужие секреты. Оператор, конечно, не отказал мне в просьбе поработать над системой шлюзовых конвейеров, но подсознательно я все-таки опасался, что нашу хитрость раскроют. Не надо быть великим математиком, чтобы сообразить, что пять вездеходов это чуть больше, чем четыре. А мы сделали все от нас зависящее, чтобы на конвейере перед шлюзовыми воротами получилось на одну машину больше.

- Оружия ты, разумеется, не взял? - голос доктора прошелестел через стекло гермошлема чуть слышно.

- Не люблю лишней тяжести,- я кивнул на вездеход, и мы влезли в тесную кабину.

- Кроме того означенного добра предостаточно у этих молодцов.

Словно в подтверждение моих слов мимо прошествовала группа вооруженных десантников. Ионный парализатор у пояса, взрывчатые брикеты "Космос-5" и бластер. Двое замыкающих несли к воротам треногу с плазменной пушкой. Я бы не назвал их недомерками, но было видно, что им тяжело. Как видно, Командор основательно подготовился к походу. Наверное, он не забыл ничего, и я не сомневался, что если понадобится, эти молодчики в два счета превратят причал и окружающие горы в море булькающей магмы.

Доктор обеспокоенно завозился в кресле.

- Ничего не понимаю, Жак. Что происходит? На корабле ни одного специалиста по контакту! Они что там - все с ума посходили?

- Задай этот вопрос Командору.

- Нет, правда, Жак! Кое-что я могу понять. В два дня погибло столько людей... Они безусловно перепуганы. Но это же наша первая встреча с чужим разумом! Неужели война - единственное решение? По крайней мере можно было попытаться...

- Хватит! - я внимательно следил за сигнальными огнями шлюза.- Мы уже говорили об этом не раз и не два. Не стоит переливать из пустого в порожнее. И не мне тебе объяснять, как все вышло. Здешняя трагедия подвернулась им очень кстати. Уверен, Командор плакал от счастья, услышав о карликовых проделках. Ведь с Земли их так или иначе поперли. Где теперь базы военных? Ты знаешь? Вот и я нет. Может быть, есть пара-тройка на какой-нибудь захолустной планетке и все. Само собой, это им не нравится. Вот они и рвутся показать себя в деле. Увидишь, они наизнанку вывернутся, чтобы наглядно доказать свою жизненную необходимость Земле.

Доктор в сомнении покачал головой.

- А если никаких карликов здесь не окажется?

- Что ж... Тогда им придется туго,- я прикусил губу.- Придется ответить за уничтожение зонд-поста.

- Но что-то ведь случилось с "Персеем"! Почему никто из дежурных до сих пор не ответил?

Я резко развернулся к доктору, собираясь вспылить, но, разглядев на его лице выражение растерянности, сдержался.

- Ладно, не будем больше... Терпение, док! Возможно, уже через четверть часа от всех наших загадок не останется и следа...

Чуть поколебавшись, я включил внутреннюю радиосвязь и жестом показал доктору, что отныне рот следует держать на замке. Эфир всецело принадлежал Командору.

Вероятно, нужная команда уже прозвучала, потому что вездеход качнулся и в компании своих собратьев поплыл по ленте конвейера к распахивающимся воротам. Я осмотрел пульт вездехода, задействовал главный контроллер и включил подсветку.

Уже через пару минут мы были на месте. В полумраке тревожно мигали лампы предупреждения. Последний из шлюзовых отсеков начинал откачку воздуха. Об этом легко было догадаться без всяких огней. Уши заложило, скафандры зашевелились на нас, как живые, раздуваясь и потрескивая. Прикоснувшись к сенсорному управлению, я оживил двигатель вездехода, и в ту же секунду массивные люки выхода бесшумно откинулись. Лампы справа и слева погасли, и впервые мы разглядели поверхность Геммы воочию. Впрочем, это не было еще Геммой. Мы лицезрели бетон плато - серебристый и безликий, заливающий все видимое пространство. Далекая цепочка людей уверенно приближалась к станции, из соседних люков "Цезаря" лихо высыпали перегруженные оружием бойцы. Взглянув на присмиревшего доктора, я взялся за рычаги.

- Что ж, сударь, пора и нам!

Как застоявшийся конь вездеход рывком дернулся к выходу. Взорвав в искры шероховатую твердь бетона, мы ударились гусеничными шипами о планету, и лязгнувшее под нами железо с пугающей скоростью понесло нас вперед. Блестки скафандров стайкой мальков полетели навстречу. На какой-то миг я ощутил, как охватывает холодом грудь и спину. Все походило на какой-то фарс, но спектакль, в котором мы играли одну из ролей, не терпел театральных условностей. Злодеи не размахивали попусту кинжалами, а оружие не являлось выдумкой бутафора. Лавиной мы приближались к черной громаде станции, и десятки спусковых крючков подрагивали под подушечками пальцев. Малейший звук, вспышка, и все могло потонуть в шквальном огне.

Не жалея сил, я навалился на рычаги. В земной атмосфере наш вездеход взревел бы, наверное, как стадо слонов, но здесь, в абсолютном вакууме, нас только еще крепче вжало в сидения. Пол под ногами вибрировал и содрогался. Цепь наступающих солдат вихрем пронеслась мимо, и на мгновение мне померещилось, что я слышу тяжелое дыхание бегущих.

- Правее, на установку,- шепнул доктор. Я послушно повернул голову и тоже почуял неладное. Дверь в сферическую кабину, над которой сверкающей стелой вздымалась взлетная полоса, была приоткрыта.

Плато напоминало формой овал, но даже в длину оно не превышало тысячи шагов. Поэтому через какой-нибудь десяток секунд мы уже останавливались возле установки. В ушах забубнил чей-то вопрошающий голос,- вероятно, обращались к нам, но мы уже выскакивали из машины. Приближаясь к стартовой установке, я не удержался от того, чтобы не обернуться. Военных мы все-таки опередили, и я не сомневался, что в самом скором времени нам это зачтется. Но сейчас важнее было другое: где-то поблизости таилась разгадка трагических событий, произошедших на Гемме и мы первые могли наткнуться на нее. Первыми... Я не хочу сказать, что нас интересовал вопрос приоритета,нет. Но мы всерьез опасались тех скоропалительный действий, что могли предпринять военные, попади эта разгадка в их руки без свидетелей.

Обойдя сферическую кабину кругом, я приблизился к раздвинутым створкам. Что-то во мне дрогнуло, и, чувствуя, как предательски немеют мышцы, я тронул стальную скобу. Кажется, я уже понимал почему дверцы не заперты. Что-то придерживало их с той стороны... Ко мне присоединился доктор и в свою очередь потянул за скобу. Створки разъехались, полностью исчезнув в стенных пазах. Тьма, безглазая и тревожная, уставилась в наши лица. Включив фонарь, я медленно склонился. Доктор пробормотал что-то похожее на молитву. Возле порога лежал человек.

Некоторое время мы разглядывали мертвеца в молчании. Наконец доктор выпрямился.

-По-моему, это Крис.

Я неуверенно кивнул. Лицо лежащего едва проглядывало сквозь густую сеть трещин на гермошлеме.

- Командор! - я говорил, не оборачиваясь, зная, что нас прекрасно слышат. Увы, настало время раскрываться.

- Мы возле установки. Кабина разгерметизирована. Здесь Роберт Крис, один из тех двоих, что дежурили на станции. На нем скафандр, но стекло гермошлема разбито...

- Где Ковалев?

Голос, прозвучавший в наушниках был холоден и тускл. Даже в эту напряженную минуту я поразился выдержке генерала. Он безусловно сообразил, что мы нарушили его запрет, но тем не менее сумел взять себя в руки. Возникла двойственная ситуация. Никто из подчиненных генерала знать не знал, что мы действуем вопреки его воле. Независимо от того, что мы думали, внешние приличия и с той и с другой стороны удалось соблюсти. Вероятно, поэтому эфир не сотрясался от брани и гневных посулов. Генералу пришлось принять нашу игру. На данный момент это было ему выгоднее. Согласитесь, признаться вслух, что тебя обвели вокруг пальца, не так-то просто. Кроме того ссориться было не время.