- Но где же мне искать ЕЕ, единственную?!
Он задал этот вопрос потому что был уверен, что эта девушка, которую он сначала принял за НЕЕ, в которой действительно была частица ЕЕ света знала ответ на этот вопрос. И действительно - ответ пришел:
- Она есть. Она в твоем мире. В большом-большом городе. Среди годов, среди веков, но Она ждет тебя. Ваши две души предназначены друг для друга, и в конце концов вы, все-таки, будете вместе...
И вновь Алеша оказался в своем родном, кажущимся бесконечном городе. Однако, он знал, что теперь должен покинуть его пределы, и устремится в какой-то иной, никогда им еще не виданный, еще больший город. И еще он знал, что должен из всех сил торопится - почему?.. Почему теперь вдруг время обрело какую-то значимость, тогда как прежде проходили целые бесконечности?.. Не знал ничего этого Алеша, просто сердцем чувствовал. Он не мог теперь летать, он даже и забыл, что мог когда-то подниматься в воздух. Вот он бросился по улице - хоть и не чувствовал своих ног, хоть и довольно стремительным было это движенье, все ж казалось ему, что слишком медленно все происходит. Он должен был что-то придумать, но не знал еще что...
* * *
И тут, вместе с этим незнанием что делать пришел хаос. Улицы стали изменятся, отвлекать его некими образами. Вот он увидел чью-то фигуру, устремился за ней, и оказались они на снежных горах, катались с них на санках или на лыжах. То были огромные, прекрасные горы. Вот увидел он летящий по небу корабль, бросился к нему, но оказался не на его палубе, а на кладбище когда-то летавших кораблей. Это было величественное зрелище, корабли были настоящими исполинами, как муравей чувствовал себя перед ними Алеша. Потом он услышал девичий смех, и, увидев стройные фигуры, оказался почему-то в кинотеатре в темном зале, где никого кроме него и этой девушки, сидевшей у нее на коленях не было. Он чувствовал ее теплое, податливое тело, чувствовал парное дыхание губ возле самого лица - и забылся, и вновь забылся на какое-то, неведомо сколь долгое время. Затем он, все-таки, вновь оказался на улице, вновь продолжил по ней свой бег - и вновь были некие отвлекающие образы, и он забывался в них, а потом вновь бежал, и проклинал себя: "Да что же я среди этих образов мечусь?.. Что они мне?.. Зачем они мне?.. Ты же знаешь, что у тебя только одна цель ОНА, а все остальное не важное. Все остальное проходящее. Пусть все (или хоть часть) эти приключения завораживающие, величественны, добры, сказочны - но ведь все это ты видел уже и прежде - ты просто вспоминаешь сновидения... откуда?.. Где, в каком странном мире я видел эти сны?.. Где я сейчас?.. Нет - на это ты не найдешь ответа, но у тебя есть цель, и ты должен к ней стремится. Об этом помни, это главное..."
Но каждый раз он отвлекался вновь и вновь - и, хотя все эти приключения несущие в себе великое множество образов, проскальзывали как и должны проскальзывать сны, таяли, становились расплывчатыми мгновеньями - все-таки он чувствовал, что тратит очень, очень много времени.
Затем он увидел высоченное, устремленное куда-то в небесную высь здание на котором было написано "Библиотека" и он почувствовал, что в этом здании сможет найти силы необходимые, чтобы прорваться к НЕЙ. Он устремился к библиотеке, и уже чувствовал, что там внутри ждет его новый, любящий его мир - мир, который создан чьей-то великой мудростью, и который только и ждет, чтобы Алеша пришел и насладился его прекрасными образами, принял их в себя. И вот юноша оказался внутри здания, главенствующим там был холм, возносящийся так же как и здание в неведомо какую высоту, у этого холма были почти отвесные стены и они полностью состояли из книг - Алеша уже знал, что надо ему делать, он подошел, и стал карабкаться. Перед ним появлялись корешки книг, он даже с жадностью выхватывал их, и накатывались на него, нежными волнами обволакивали прекрасные и мудрые истории. Он поглощал их одну за другой, и хотелось ему чтобы подольше эти чудесные книги не кончались - но их было много-много, и он знал, что впереди его ждет еще больше. Поглощая их, он не чувствовал себя одиноким, ибо из каждой страницы, из каждого образа сияла ОНА. Пусть даже там и не упоминалась о НЕЙ, но ОНА сияла над теми мирами, ОНА незримой тенью проходила среди всех образов. Книга за книгой, книга за книгой - среди миров все выше взбирался он, и знал, что высоко-высоко уже поднялся над землей, знал, что, если оглянется то весь город представится маленьким пятнышком, но все это нисколько не волновало Алешу. С каждой поглощенной книгой он обретал все большую гармонию, большую уверенность, что в конце концов он все-таки придет к своей цели...
Он все полз и полз, а потом услышал ЕЕ зовущий голос, и понял, что в библиотеке ему уже нечего делать, что он получил от нее все, что можно. Он знал, что прошло очень-очень много времени, возможно века или тысячелетия, однако - ему не было жалко этих потраченных в библиотеке тысячелетий, он даже восторг испытывал от того спокойного, гармоничного знания, которое теперь чувствовал в себе. Вот он вышел на улицу, и остановил некое средство передвижения. Он даже толком и не знал, что это за средство - это было и не важно, главным же было то, что это средство должно было доставить его в тот далекий, неведомый город. И действительно, стремительно стали отлетать назад леса, пейзажи - впереди забрезжило некое сияние, и вот Алеша уже окунулся в него. Теперь, с той гармонией которая дышала в его душе, он сразу же почувствовал, где ОНА, и, конечно же, тут же устремился к НЕЙ...
* * *
Но это еще не было их окончательной встречей: что-то из вне, а скорее в самом Алеше мешало этому соединению. Он уже видел храм, в котором он учился вместе с НЕЮ - храм, подобный тому, который был и в его городе. Храм стоял на увитом зелеными травами большом холме, и Алеша бежал по ведущей вверх дорожке - летел с легким сердцем, с восторгом - в груди кипели стихи, возможно прочитанные, возможно им самим сочиненные - это было уже не важно главное, что чувства были искренними.
И вот тогда почувствовал он трупную вонь. Вонь нахлынула сильной волной, заставила его закашляться, с тяжелым, мучительным стоном повалится среди трав. С чего все это началось?.. Возможно - зашевелилось некое давнее-давнее, из пережитых кошмаров пришедшее воспоминание, возможно - еще что-то. Так или иначе, но гармония была нарушена, и он лежал на этой ставшей разом мерзкой земле и чувствовал, как лезут из нее гниющие слизни. Когда он смог поднять голову, то обнаружил, что на холме уже нет никакого храма, да и холм превратился в сборище уродливых развалин. Среди этих развалин пробирались какие-то бесцветные, отчаянно вопящие тени, повсюду была кровь, размолотые тела, кто-то с яростью вопил, кто-то стрелял. Тогда Алеша понял, что вновь попал на войну, что это безумие не хочет его выпускать. В следующее мгновенье на него набросились те, в кого он сразу же признал врагов - у них были мерзостные, перекошенные лица, они плевались и ругались, отбросили его в сторону, вновь отбросили - и вновь, и вновь... По сторонам беспрерывно что-то разрывалось, беспрерывно вопили, стреляли, умирали. Одна за другой поднимались жуткие картины зверств - изуродованные и еще терзаемые тела, просто злоба, ярость исступленная. И тогда Алеша почувствовал, что и в нем закипает ненависть - как, эти ничтожества, эти жалкие безумцы посмели помешать его счастью?! В то мгновенье помешать, когда до этого счастья всего лишь несколько шагов оставалось?!... И он, завывая от душевного страдания, от мрака который заполнял его глаза, бросился на этих ненавистных. Он словно волк голодный уже почти вцепился в глотку одного из них, но замер-таки в последнее мгновенье - потому замер, что вспомнились прекрасные, несовместимые с этим образы. Да - сначала только один из образов из книжки вспомнился, и тут же - стоило ему только остановится, образы полились уже беспрерывным, все возрастающим потоком. То, что вычитывал, поглощал он в течении эпох накатывалось теперь светлыми океанами, мириадами миров, и эта ничтожная, злобная шипящая грязь в которой он ползал, в которой он едва не вцепился в глотку кому-то, оказалась настолько жалкой против всем этих просторов озаренных ЕЕ светом, что в одно мгновенье была сметена...
