Поэтическое сказание о Мелюзине переносит нас в Албанию. Мне почему-то кажется, что это Албания Кавказская и происшедшее относится примерно к пятому веку до нашей эры. Потом, как водится, сказание было дополнено более современными деталями и дошло до наших дней уже в измененном виде.

Мелюзина была лишь наполовину феей. Ее отцом был король Албании Элинас, женившийся на Прессине, прекрасной строгой фее с причудами. Она взяла с него слово, что он не будет входить в ее спальню, пока она не встанет с постели. Но вскоре после рождения трех дочерей-близнецов, в том числе Мелюзины, король нарушил это слово и появился в покоях супруги. Строгая фея покинула его вместе с дочерьми. Король горевал, а Прессина показывала в первое время трем маленьким сестрам живописную Албанию. Дорога вела их по склонам высоких гор, и дочери ее должны были понять, что это отец их виноват в том, что они потеряли власть над живописной страной. Когда сестры подросли, они все вместе заточили своего отца внутрь самой высокой горы и замуровали вход в пещеру.

Прессина рассердилась. Она все еще любила своего короля. Каждой из дочерей она придумала наказание. Мелюзина должна была каждую субботу превращаться в полуженщину, полузмею. Нетрудно отыскать параллель в русской сказке о царевне-лягушке, а также в легендах о скифской богине-сирене.

В случае с Мелюзиной должен был отыскаться мужчина, который женился бы на ней. В свою очередь, Мелюзина должна была позаботиться о том, чтобы он не узнал тайны ее превращения.

В современном варианте сказания такой мужчина нашелся и был он французом. Имя его Раймонд де Лузиньян. Встретив, как это нередко бывает в такого рода историях, свою красавицу в глухом лесу, он тут же страстно влюбился в нее. Она же после короткого объяснения заявила, что он никогда-никогда не должен был видеть ее по субботам, точнее, вечером в этот день после заката солнца и до восхода его утром в воскресенье. Это те самые колдовские часы, когда Мелюзина отбывала наказание, назначенное ее матушкой, в образе полузмеи. В скифской легенде, записанной в Древней Греции, красавица полузмея встретилась со странствующим Гераклом, и тому это отнюдь не показалось странным, более того, у них родились сыновья.

Что касается утонченного француза, то на него было трудно рассчитывать в этом щекотливом вопросе, и Мелюзина была, пожалуй, права. Извинить эту излишнюю утонченность Раймонда с точки зрения простого героя - Геракла ли, другого ли богатыря - можно было разве лишь во время совместной трапезы, когда Раймонд, его сородич или хотя бы потомок его славного рода показал бы нашим древним полубогам во время трапезы, как надо лакомиться лягушачьей лапкой.

Нужно сказать, что у Мелюзины, возможно, по желанию более поздних интерпретаторов этой истории, был уже к моменту знакомства с Раймондом великолепный замок, отстроенный лесными духами, то есть, по существу, астральными существами. Высокая башня принадлежала только Мелюзине, и она уединялась там каждую субботу, как сказано. Можно понять все возраставшее любопытство Раймонда, который терялся в догадках, что же делает его очаровательная супруга в этой башне каждые вечер и ночь с субботы на воскресенье. Друзья, как заведено среди них, все чаще указывали ему на неверность Мелюзины.

Однажды, обуреваемый страшными картинами измены его жены. Раймонд стал подслушивать за дверью. И он услышал незнакомый голос. Раздавались звуки, какие-то слова, разобрать их он не мог. И немедленно ринулся за топором. Высадив дверь, ревнивый француз увидел ту же Мелюзину, но в другом, уже знакомом нам образе. Похожа она была на сирену, но за плечами у нее были еще и крылья. Раскрыв в изумлении рот, Раймонд безучастно наблюдал полет своей жены через распахнутое окно башни. На прощанье она успела воскликнуть:

- Раймонд, ты потерял меня навсегда!

Печальнейшие из своих дней после этого Раймонд завершил в какой-то пещере среди нищих и паломников. Мелюзина же иногда навещала замок, где ее видели в той же угловой башне.

В этой истории соединилось так много от разных времен и традиций, что я не берусь судить, где кончается тут наш трехмерный мир и начинается астрал. Мне это не по силам. Но что для нашего обычного пространства подобные случаи чрезвычайная редкость, можно поручиться.

Пришельцы из иных миров

Сверхпространство. Планы астрального и ментального мира. Верхние миры, или планы, как их называют оккультисты, не рискующие описывать это чудо. Страницы книги Д.Андреева: свет, его тональность, интенсивность в астрале и ментале. Что это за волны? Это ведь другой свет, не наш, я об этом писал в первой книге! И это не все, что я пытался себе представить.

Помню звонок Жанны. Она увидела астральный мир. Это как во сне. Неожиданно. Я расспрашивал. Было, как я думал. Она увидела души, и были они, как облака, как туман. Лица, тела - все такое, слегка призрачное. Голос сказал ей: это первый и второй этажи, на первом - темень. Только на втором - эти фигуры, закутанные в туманы и дымку. Страшно! Это ее восклицание.

Хотел ли я увидеть то же?

Не знаю. Меня поражало спокойствие, мое собственное. Даже равнодушие. Я не спрашивал даже о годе своей смерти - хотя мог бы узнать его от Божьей Матери. Меня по-прежнему интересовали вопросы. Но только те, которые вдруг воспламеняли. Они пробивали ту броню спокойствия, которая защищала меня от случайностей. Еще осталась известная усталость - я никогда раньше не брался за следующую книгу. если после окончания предыдущей работы прошло меньше года-двух. Я не спешил. Быть может, даже данные о моей кончине не заставили бы меня ускорить продвижение вперед. И только они, простые вопросы. держали меня на плаву, я несся тогда с ними вместе по стремнинам, которые рождали другие, сопутствующие идеи.

Однажды во время обмена репликами за плечами и спиной великой богини было сияние: это как светящееся облако. Потом оно разошлось - и Жанна с удивлением увидела три зеленых дерева с большими листьями, густые кусты под ними. Слышался мелодичный звон.

- Что это за деревья? - воскликнула она.

- Это у нас - ответила Божья Матерь.

Это значит, что наряду с астралом Жанне дано было увидеть и кусочек верхнего небесного мира.

Я же углублял свои знания об иных мирах по книгам и журналам.

* * *

Имя девочки - Шанти Деви. Она родилась в Индии, в Дели, в 1926 году, а спустя три года стала рассказывать взрослым о своей предыдущей жизни. Тогда якобы ее звали Лугла и жила она в восьмидесяти милях от Дели, в городе Мутра. Выдуманная, как полагали, девочкой Лугла родилась, по ее словам, в 1902 году, то есть была старше самой Шанти Деви почти на четверть века.

Каприз ребенка? Стремление скомпенсировать недостаток к ней внимания со стороны других детей или взрослых? Игра? Если это игра, то стало ясно, что она слишком серьезна для ребенка такого возраста. Девочка рассказывала о своем муже в прежней жизни, он был торговцем, его звали Кеддар Нат, у них родился сын, который умер через десять дней. Так прошло шесть лет.

Когда девочке исполнилось уже девять лет, выяснилось, что Кеддар Нат действительно существует. В семью приехал его родственник, потом он сам. Девочка узнала того и другого. Они ее, естественно, впервые видели. Кому-то пришло в голову повезти ребенка в Мутру. Собрали настоящую комиссию. На вокзале Деви узнала встречавшего их другого родственника ее мужа в другой жизни. Наконец дело дошло до того, что Деви заявила о деньгах, которые она, будучи женой Кеддара Ната, спрятала в доме, в укромном уголке, по обычаю всех женщин, независимо от страны и места жительства. Деньги не нашли. Девочка настаивала на своем. Кеддар Нат в некотором смущении вынужден был признаться, что действительно нашел деньги после смерти жены и спрятал их в другом месте. Это, говорят, произвело большое впечатление на комиссию, не меньшее, чем тот факт, что Деви говорила на местном диалекте.

Подобные случаи не редкость. Редкостью можно считать объективное отношение к ним ученых, которых, судя по всему, можно убедить лишь в том, в чем они сами давно убеждены.