Далее события развиваются уже по магическому сценарию. Самолет садится в промежуточном аэропорту. Там идет заправка, меняется кто-то из экипажа, появляется новая стюардесса. Хотя должна как будто остаться бы старая. Владимир Тендряков и Тамара Шатунова уходят из салона, оставив меня. Все пассажиры направляются на аэровокзал на три-четыре часа. На прощание Шатунова говорит мне:

- Володя, вам нельзя выходить из самолета. Ни за что! Вас не пустят обратно!

- Но и здесь мне оставаться нельзя! - возражаю я. - Меня удалят, это же грубейшее нарушение режима полета. И вообще.

- Останьтесь! - говорит она. - Быстро накройтесь с головой пальто, ясно?

У нее такой тон, что я верю. Просто. Детская хитрость. Как в игре, которую разучивают даже не в детском саду, а яслях. "Накройтесь с головой пальто!" Неплохо, а? Была весна, но в Иркутске держались еще морозы, и я взял с собой тулуп.

Когда они скрываются с Тендряковым из виду, я под тулупом начинаю понимать, что меня все равно увидят - первой уборщица, потом...

Увидят - ладно! Если бы я сидел открыто, и открыто же объяснил бы, что потерял билет, то мне почти ничего не грозило бы. А сейчас? Мне ведь не поверят, что я заснул. Зачем к тому же укрываться с головой зимним тулупом, если в салоне отключена вентиляция и не продохнуть? Игра на уровне детских яслей, думал я с досадой, но не смел, помня взгляд магических глаз, превратиться из огородного чучела снова в писателя.

Все эти люди, которые менялись, разговаривали, убирали, даже, как я слышал, рассказывали анекдоты, не тронули меня. Даже никто не спросил. Проходили мимо, как будто меня вообще не существовало, будто вместо меня сидел в кресле один тулуп. Так прошло три с лишним часа. Я замер. Стал частью кресла, необходимой деталью или узлом самолета. Они все ходили и ходили мимо меня, их было много. И никто не остановился, не указал на меня пальцем. А ведь на авиалиниях тогда был образцовый порядок, командно-административный. Так я понял, что магия похожа иногда на детскую игру.

Наши вернулись на исходе четвертого часа. Тендряков откинул мой тулуп:

- Жив?

Я кивнул.

- Держите, и сразу. Сразу! - Я принял из рук Тамары Шатуновой стакан с коньяком и через пять минут пришел в себя.

За бортом самолета остался Омск.

В моей голове сложилась в общих чертах та схема, о которой я рассказал.

* * *

Вспоминался рассказ Александра Куприна "Звезда Соломона". Скромный чиновник Иван Степанович Цвет, герой рассказа, с удовольствием разгадывает головоломки, шарады, ребусы. У него на это настоящий талант. После вечеринки с сослуживцами, наутро, появляется некий Мефодий Исаевич Тоффель. Представляется. Объясняет об имении, доставшемся Цвету в наследство от дяди. Недорого обещает устроить все дела.

В старом доме, полуразвалившемся от времени, наш герой попадает не то в редкостную библиотеку, не то в лабораторию алхимика, не то в мастерскую. Покойный дядя был магом и чернокнижником.

"Два предмета на ясеневом столе привлекли особенное внимание Цвета: небольшая, в фут длиною, черная палочка; один из концов ее обвивала несколько раз золотая змейка с рубиновыми глазами; а также шар величиною в крупное яблоко из литого мутного стекла или из полупрозрачного камня, похожего на нефрит, опал или сардоникс".

Книга, переплетенная в ярко-красный сафьян, приоткрывает Ивану Степановичу завесу над тысячелетней тайной. У самой книги непростая история, она сменила двух владельцев, пока не досталась покойному. Его рукой вписаны шифрованные строки. Вот шифр раскрыт. Случайно Цвет находит в книге рисунок звезды Соломона и маленькие квадратики с латинскими буквами. И еще одно важное достижение: он убеждается, что тринадцать квадратиков не пропускают свет. Из букв начертанных в них, в минуту вдохновения он складывает слово, дающее ему власть над многими вещами и людьми нашего мира.

Жаль, что не удастся воспроизвести весь процесс, всю таинственность совершенного. Этот волнующий поиск так убедительно описан в рассказе, что невольно веришь и даже пытаешься выделить главные этапы, чтобы сопоставить его с законами магии.

Необходимое исполнено - и все желания героя тоже начинают исполняться. Утром, отодвинув тяжелую занавеску, распахнув форточку, он мечтает о чашке чаю. Но как его достанешь в этой глуши, в заброшенном старом доме?

"Тотчас же сзади него скрипнула дверь. Он обернулся. В комнату входил вчерашний ветхий церковный сторож, с трудом неся перед собой маленький, пузатый, ярко начищенный самовар".

Церковный сторож, невесть как подоспевший в этот момент с самоваром, олицетворяет первое чудо. А вот еще одно:

"Иван Степанович вошел в вагон. Окно в купе было закрыто. Опуская его, Цвет заметил как раз напротив себя, в открытом окне стоявшего встречного поезда, в трех шагах расстояния, очаровательную женскую фигуру. Темный фон сзади нее мягко и рельефно, как на картинке, выделял нарядную весеннюю белую шляпку с розовыми цветами, светло-серое шелковое пальто, розовое, цветущее, нежное, прелестное лицо и огромный букет свежей, едва распустившейся, только этим утром сорванной сирени, который женщина держала обеими руками".

"Хоть бы один цветок мне!" - воскликнул Цвет про себя.

"И тотчас же прекрасная женщина с необыкновенной быстротой и с поразительной ловкостью бросила прямо в открытое окно Цвета букет".

"...Поезд проезжал совсем близко мимо строящейся церкви. На куполе ее колокольни, около самого креста, копошился, делая какую-то работу, человек... "А что, если упадет?" - мелькнуло в голове у Цвета, и он почувствовал противный холод под ложечкой. И тогда же он ясно увидел, что человек внезапно потерял опору и начинает беспомощно скользить вниз по выгнутому блестящему боку купола, судорожно цепляясь за гладкий металл. Еще момент - и он сорвется.

"Не надо, не надо!" - громко закричал Цвет и в ужасе закрыл лицо. Но тотчас же открыв их, выдохнул с радостным облегчением. Рабочий успел за что-то зацепиться, и теперь видно было, как он, лежа на куполе, держался обеими руками за веревку, идущую от основания креста".

После этого Цвет со стыдом и страхом размышляет о том, что было бы, если все человеческие желания обладали способностью мгновенно исполняться: мир охватило бы кровавое безумие.

"Пусть сейчас, в апреле месяце, на столике очутится арбуз!" - это одно из невинных пожеланий Цвета. Но арбуз не появился.

"Хочу, во-первых, чтобы немедленно зажегся свет. А во-вторых, хочу во что бы то ни стало духов "Ландыш".

В ту же минуту вошел проводник со свечкой на длинном шесте. Он зажег газ в круглом стеклянном фонаре..."

И тот же проводник протянул Ивану Степановичу флакон из-под духов с запахом ландышей. Кто-то забыл его.

Магия. Но в сферу ее включены только те явления, которые не нарушают законов природы. Арбуз в апреле отменяется! Отменяются или не так точно выполняются кое-какие другие желания героя.

Не все пожелания безобидны, но, однако, материализуются. Сцена на скачках, где Цвет делает ставку на лошадь Сатанеллу, убеждает в этом.

"Эта скачка была по своей неожиданности и нелепости единственной, какую только видели за всю свою жизнь поседелые на ипподроме знатоки и любители скакового спорта. Одного из двух общих фаворитов, негра Сципиона, лошадь сбросила на первом же повороте и при этом ударила ногой в голову. Несчастного полуживым унесли на носилках. Вслед за тем упал вместе с лошадью какой-то жокей в малиновом камзоле с зеленой лентой через плечо... Двое столкнулись друг с другом так жестоко, что не смогли продолжать скачку. У одного оказалась вывихнутой рука, а у другого сломалось ребро".

Сатанелла с жокеем Казум-Оглы выигрывает скачку. Желание исполнено. Деньги в кармане.

"Сколько еще несчастий причиню я всем вокруг себя. Что мне делать с собой? Кто научит меня?" - это мысли героя после скачек.

"Но о боге набожный Цвет почему-то в эту минуту не вспомнил" - это прямой ответ автора рассказа на "роковые" вопросы героя этого же рассказа.