В следующей части поэмы дана подробная картина смерти Феникса и возрождения "новой птицы". Затем следует отлет нового Феникса в египетский Гелиополь, чтобы схоронить "останки умершего отца". После этого вновь рисуется внешний вид Феникса, но уже подробный и всесторонний".
Проиллюстрируем сказанное тремя небольшими отрывками из поэмы:
* * *
Вид ее - диво дли глаз и внушает почтительный трепет.
Столько у птицы осанки, столько величия в ней.
Хвост распускает она, сверкающий желтым металлом,
В пятнах пылает на нем пламенем яркий багрец.
* * *
Скажешь: глаза у нее - два гиацинта огромных,
А в глубине их, горя, ясное пламя дрожит,
На голове золотистый изогнут венец лучезарный;
Этим почетным венцом Феб ее сам увенчал.
Бедра в чешуйках у ней, золотым отливают металлом;
На когтях у нее розы прелестнейший цвет.
Величиной ни одно из животных земли аравийской
С ней не сравнится - таких нет там ни птиц, ни зверей.
* * *
Но не медлителен Феникс, как птицы с телом огромным:
Вес их гнетет, поэтому шаг их ленив и тяжел.
Птица Феникс быстра и легка и по-царски прекрасна.
И пред людьми предстает, дивной блестя красотой.
Чтоб это чудо увидеть, сбегается целый Египет,
Редкую птицу толпа рукоплесканьями чтит.
В мраморе облик ее изваяют тотчас же священном
И отмечают на нем надписью памятный день.
За десять тысяч километров от мест, посещавшихся необыкновенной птицей, записаны странные на первый взгляд свидетельства, которые, надо полагать, доставили немалые трудности тем, кто пытался адекватно запечатлеть их для истории. В древней китайской книге "Дао-дэ цзин" говорится о "первоначальных деяниях сына неба Хуан-ди". Место действия - песчаная равнина. "Поставишь ногу - и она тонет в песке; глубину его трудно измерить. Подует сильный ветер - и песок словно туман. Но в этом тумане множество чудесных драконов, рыб, черепах, и все они могут летать. Есть там каменная корзина - прочная, но чрезвычайно легкая; по ветру она свободно плывет над песками".
Это наводит на мысль о пустыне Гоби. Песок и рыбы, упомянутые в источнике, несовместимы, но крылатые рыбы, умеющие летать, - это совсем другое дело. Остается согласиться с описанием, учитывая, что только словом "рыбы" и можно передать внешний облик части необыкновенных существ. Возможно, что вариант "летающие змеи" был бы не хуже. Но рядом источник называет чудесных драконов, и в это семейство, вероятнее всего, включены и крылатые змеи, так что по особому разряду проходят только черепахи, тоже умеющие летать. Все это множество рептилий каким-то образом подчинено Хуан-ди и выполняет непонятные древнему автору задачи. Непонятно ему и назначение каменной корзины, с необыкновенной легкостью плавающей над песками.
Вся эта цивилизация рептилий оказалась на Земле - во главе с "сыном неба" - после того, как в созвездии Ковша (Большой Медведицы) звезда Цзы была опоясана сиянием великой молнии. Преемник Хуан-ди Шао-Хао появился сразу после того, как одна из ярких звезд радугой прилетела вниз. По другой версии, "огромная звезда, словно ковш, опустилась на цветущий остров". Третий "сын неба", Чжуань-сюй, приступил к выполнению своей миссии, как только "ослепительно сияющая звезда пересекла лунный диск наподобие радуги". Так повествуют фрагменты книги "Записи о поколениях владык и царей", но многое кануло в Лету, потому что этот древний документ в полном виде не сохранился.
Хуан-ди летал на драконе. Это незаурядное по своим способностям существо (в отличие от девяти видов китайских драконов, хорошо известных по литературной традиции: они были синие, красные, черные, белые, иногда с рогами) умело разговаривать, отвечать на вопросы, имело крылья и усы.
У самого Хуан-ди было четыре глаза, что давало иногда повод отождествлять его с инопланетянином в скафандре. Но вряд ли четыре иллюминатора лучше сплошного прозрачного шлема: ведь времена Герберта Уэллса прошли вместе с технологией того времени, и на других планетах наверняка тоже.
Таким образом, и сам Хуан-ди остается загадкой, и можно даже предложить гипотезу о роботе под таким именем и его коллегах той же природы. В таком случае именно дракон являлся главным действующим лицом вместе со своими собратьями; а что касается роботов, то они выполняли функции неких уникальных приборов. Впрочем, такая версия сразу уводит нас в инопланетные миры. Если же мы хотим остаться в рамках гипотезы параллельных миров на нашей Земле, то придется изрядно поразмыслить над тем, что же записали китайские хронисты.
"Хуан-ди, добыв медь на горе Шоушань, отлил треножник близ горы Цзиншань. Едва треножник был готов, сверху за Хуан-ди спустился дракон со свисавшими вниз усами. Хуан-ди взошел на дракона; все его помощники и "члены" семьи последовали за ним. Взошедших было более семидесяти человек. Остальные подданные не могли попасть на дракона и скопом схватились за его усы. Усы оборвались, и они попадали на землю".
Живописная картина отлета Хуан-ди с падающими кубарем вниз спутниками не позволяет сохранить к ним серьезное отношение как к гуманоидам, но зато подтверждает мысль о биороботах, помогавших создать некий треножник и затем ставших ненужными. На юге Китая в те же легендарные времена, то есть не позднее третьего тысячелетия до нашей эры, действовала аналогичная группа странных существ. С ними был Чи Ю, тоже "сын неба". Оставленные нам его портреты загадочны. Имя его записано иероглифом-пиктограммой, соответствующей насекомому не то с тремя рогами, не то с трезубцем на голове. Древние книги упоминают его медную голову, по бокам которой, в случае необходимости и риска, выскакивали стержни. Их иногда называют копьями. У него было шесть рук (манипуляторы?), лицо его даже не упоминается. Так же, как у Хуан-ди, у него было четыре глаза, которые при желании можно квалифицировать как фотоэлементы или телекамеры. Чи Ю питался камнями и песком, причем уточняется, что ему приходилось лакомиться и "железными камнями". Он мог летать. После смерти его медная голова была снята с плеч и захоронена отдельно от туловища. В этом месте из-под земли выбивался горячий пар, и местные крестьяне навещали его, чтобы поклоняться.
Чи Ю скорее всего принадлежал к племени био- или просто роботов, если подходить с мерками техники. Но если сделать поправку на разницу восприятия тогда и сейчас, то его можно отнести к классу летающих драконов, а детали, не вписывающиеся в эту версию, за давностью лет списать.
Отдельно от группы Хуан-ди возвратился в свой мир Фэн-цзы. Любопытно описание этого возвращения:
"Фэн-цзы сжег себя в пламени и вместе с дымом вознесся и опустился". Таким же образом этот сподвижник Хуан-ди "долетел до зыбучих песков". Там, как мы помним, трудилась вся группа загадочных рептилий, вместе с Хуан-ди.
Один из самых выдающихся китайских историков Сыма Цянь (155-88 гг. до н.э.) записал:
"Я бывал в местах, где почтенные старцы по отдельности и вместе постоянно рассказывали мне о Хуан-ди. Эти рассказы и поучения, конечно, разнились между собой, но в общем они не так уж далеки от древних записей и близки к истине. Я читал Чунь-Цю и Го-Юй; в них ярко раскрыты добродетели пяти владык и их родословные..."
Пять владык - это Хуан-ди и его преемники. И тот факт, что Сыма Цянь сделал вывод после изучения Древних источников, заставляет провести очень серьезную параллель - спустя две с лишним тысячи лет после китайского историка, который, конечно, не мог знать о Кецалькоатле и даже о Фениксе: параллель эта связана с огнем и светом.
Оккультисты хорошо знают, что есть три главных параллельных мира: плотный (наш), тонкий и огненный. При этом огненный мир - высший, он соответствует тончайшей материи души, свету и огню (прошу извинить меня за вынужденные упрощения). Тонкий - флюидический - мир иногда выступает как посредник между двумя крайними параллельными пространствами. Жизнь существует на всех трех уровнях, которые еще к тому же делятся на этажи-подуровни.
