Заехали в большой двор. Тут уже приготовлен ужин. Повозки приказали не распрягать. Привезли только что накошенного клевера, и лошади набросились на него. Мы умылись, привели себя в порядок.

Все время подъезжали конные разведчики с донесениями. Главной целью их было разведать намерение гитлеровцев.

Вокруг выставлены дозоры, наблюдавшие также и за тем, чтобы из деревни никто не вышел, так как мог найтись предатель и сообщить немцам о месте нашего пребывания.

Жителя понимали обстановку, держались возле своих хат, на улицу не выходили.

Наконец сели за ужин. Ефим Данилович, как всегда, шутил и улыбался своей мягкой, немножко лукавой улыбкой. Я, Юзик и Костя поддерживали его, но настоящего веселья не было. После ужина вышли во двор. Ефим Данилович попросил баяниста что-нибудь сыграть. Тот заиграл вальс, но танцевали две-три пары.

Когда стемнело, разведчики привели двух перебежчиков из Новогрудка в немецкой форме. Оба служили в РОА. Их увели в соседнюю хату на допрос.

В полночь мы тихо, без шума выехали в деревню Добринево, где и расположились на отдых. Лошадей распрягли, но люди легли не раздеваясь, с оружием.

В пять часов утра 12 июня встали по тревоге, быстро собрались и поехали. Оказывается, утром разъезды гитлеровцев прибыли в деревню, где мы ужинали и танцевали. Наконец мы добрались в деревню Райцы. Здесь выяснилось, что дорога Кореличи - Турец, которую мы вчера переезжали, блокирована гитлеровцами и путь в пущу отрезан.

Расположились по хатам. Начал моросить дождь, но к вечеру выглянуло солнце. Беспрерывно подъезжали разведчики с донесениями. Они пытались узнать, куда и с какой целью выехал из Новогрудка большой отряд гитлеровцев. Постепенно выяснилось, что мы находимся в полном окружении. Гитлеровцы заняли деревню, расположенную в нескольких километрах от нас, и мы, таким образом, оказались в замкнутом треугольнике.

Ефим Данилович собрал командиров на совещание. Говорили мало - всем было ясно, что нужно пробиваться в сторону Немана, другого пути нет. Весь вопрос - как осуществить это решение. Изучали карту, вносили предложения. Внимательно выслушали всех, тщательно проверяя по карте предложенный маршрут.

Наконец остановились на таком варианте: ночью тихо подберемся к Кореличам в расчете на то, что немцы меньше всего будут ожидать нас возле такого крупного гарнизона, быстро проедем деревушку, находящуюся в полутора-двух километрах от райцентра и занятую только "самооховцами", переедем через шоссе и оторвемся от противника.

В целях конспирации отдали приказ чистить картошку на завтрак. Кавалеристы разъезжают туда и обратно, в разных направлениях, так что трудно со стороны понять, собираемся мы уходить или нет. Когда стемнело, наши подводы по одной вывели за деревню. Построились так, чтобы можно было быстро принять боевой порядок и отразить нападение с любого направления.

Настроение у всех бодрое.

- Это уже не первый раз, - говорят бойцы отряда. - Такое у нас случается минимум раз в неделю.

Ночь не слишком темная. На небе луна, ехать не трудно. Двигаемся быстро, но без шума.

Вот и Кореличи. Въезжаем в деревню, расположенную рядом. Переваливаем через шоссе и уходим все дальше и дальше.

Как и предполагали, возле самих Кореличей никакого крупного заслона нет. Если и были мелкие посты, то они либо не поняли, кто это едет, либо попросту побоялись трогать большую группу партизан.

Ехали до рассвета, пока не миновали самые опасные места. Вышли из окружения без потерь.

Проехали через две сожженные деревни и прибыли в Слободу. Деревня оказалась пустой. Но вскоре начали появляться жители с узлами. Оказывается, здесь есть наблюдательные посты, которые, если появляются немцы, дают сигнал тревоги, и все бегут и прячутся в лес. Нас приняли за власовцев. Когда же все выяснилось, жители вернулись.

Во время блокады летом 1943 года эту деревню почти полностью уничтожили, часть жителей убили, а часть закрыли в здании школы и сожгли живыми. Посреди деревни сегодня возвышается братская могила жертв фашизма.

В Слободе решили поставить спектакль. Жители об этом очень просили, когда узнали, с какой целью мы приехали в их район. Для сцены выбрали разрушенный дом, от которого остались только пол на фундаменте и часть печки. Получилась естественная сцена. На двух жердях повесили одеяла, за которыми можно нам переодеться. Начали собираться партизаны. Жители давно были на месте.

Деревня расположена в нескольких километрах от шоссе Кореличи - Турец, и если бы немцы узнали о нашем спектакле, они обязательно попытались бы помешать нам. Разведчики зорко следили за всем вокруг деревни. В местах удобных подходов расставили пулеметы. Лошадей не распрягали. Все было готово к любым неожиданностям.

Пока мы гримировались, жители читали газеты и листовки, которые им раздали. Перед каждым нашим выездом типография отпечатывала увеличенный тираж подпольной газеты и большое количество листовок. Кроме того, у нас было немного экземпляров "Правды", которую сбрасывали вместе с боевым грузом на парашютах.

Во всех деревнях, в которых мы побывали и собирались выступать с концертами, жителям раздавали газеты и листовки. Население своими глазами видело веселых, жизнерадостных партизан, которые уверенно говорили о скором окончании войны и неминуемом разгроме гитлеровской Германии. Люди внимательно слушали наши беседы, задавали много вопросов и рассказывали нам о зверствах фашистов.

Спектакль шел хорошо и принимался публикой с восторгом. Танцы, частушки и шарж "Рогулевская армия" по настойчивому требованию публики повторялись.

Вскоре после окончания спектакля объявили тревогу...

Я рассказываю только о тех выступлениях, которые запомнились особенно ярко благодаря необычности обстановки или сопровождались какими-нибудь происшествиями. Таким было наше выступление и в кавалерийской бригаде, которой командовал Дмитрий Анисимович Денисенко.

На правом берегу Немана начинается Налибокская пуща. Небольшие кусты и сосенки переходят в густой лес. Тут пуща сухая, на песке. Вот большая поляна, окруженная с трех сторон лесом. На Савковой горе расположен большой лагерь бригады. Тут и землянки, и навесы для лошадей, и кузницы, и всевозможные мастерские. А дальше - семейный лагерь, в котором живут родные партизан и жители сожженных немцами деревень.

Своеобразно выглядит этот лагерь. Под деревьями женщины прядут пряжу и занимаются другими домашними делами. Дети пасут коров. Мужчины строят шалаши. На протянутых веревках сушится белье. Вся обстановка имеет вид тихой и мирной жизни. Но это впечатление обманчивое. Кругом война. Идут бои. Правда, партизаны здесь держатся крепко. И это создает уверенность в том, что немцы сюда не придут.

Все жители верили в боевую силу бригады и считали ее своей верной защитницей. О подвигах партизан бригады рассказывали легенды. Большинство партизан - здешние жители. Они знали местность как свои пять пальцев. В каждой деревушке у них родственники и знакомые. Им известны все хаты, огороды, сараи, тропинки и перелазы. Любой боец прекрасно ориентируется в полной темноте. Это давало возможность подкрадываться незаметно к намеченной цели, четко наносить задуманный удар и быстро отходить.

Партизаны всегда старались нападать там, где меньше всего их ждали. Взрывали мосты, устраивали засады, уничтожали телефонную и телеграфную связь. Для ее восстановления немцы посылали крупные отряды с пулеметами и танкетками. Часто их отряды попадали в засаду.

Дмитрий Анисимович Денисенко - волевой, смелый и расчетливый командир. Он производил на всех приятное впечатление. Шатен, среднего роста, лет около двадцати пяти. В Красной Армии имел звание старшины. Обладал отличной способностью разрабатывать и выполнять сложные операции. Партизаны любили его. А немцы не могли представить себе, чтобы человек без специального военного образования мог так дерзко и умело наносить удары по гарнизонам и карательным отрядам, где командирами были опытные офицеры, окончившие специальные школы. В их представлении это был кадровый офицер в звании полковника.