- У меня дел по горло, - сказал Джип. - Слышишь?

- Слышу, - спокойно ответил Пип.

- Я не стану тебя отсюда вытаскивать, так и знай, - сказал Джип.

- Не нуждаюсь, - невозмутимо ответил Пип и позвенел отмычками.

- Остаешься? - с угрозой спросил Джип.

- Остаюсь, - лениво ответил Пип. И тогда Джип сказал профессору и трактирщику:

- Пойдемте.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ЕЩЕ ОДНО ПРИКЛЮЧЕНИЕ

Радио молчало. И снова стали слышны звуки, от которых горожане отвыкли: шарканье шагов по мостовой, шорох, с которым ветер гнал обрывки газет, проспекты несостоявшегося празднества, разноцветные обрывки серпантиновых лент, выметенных с трибун суперимператорского цирка. Пронзительный ветер хозяйничал в столице, заключенной в стенах из монолитного железобетона с зубцами, обмотанными колючей проволокой. Ветер свистал на всем пространстве от харчевни "Дядюшка Мирбо" до оптового склада "Токсима и сыновья. Рогожа и кожи". Ветер громыхал жестяными вывесками, обрывал со стен правительственные распоряжения, а с губ - шепотки, шепотки... Был слышен шум и свист ветра, а радио молчало. И это было страшно. Среди дня закрылись ставни домов и улицы опустели. Редкие прохожие шли не в ногу, пугливо оглядываясь: видно, уж самая крайняя необходимость выгнала из дому, хотя день был вовсе не плохой, только дул ветер, но солнце светило ярко.

Джип один стоял на Королевской улице и, чему-то усмехаясь, рассуждал сам с собой:

- Согласится или не согласится? Вот ведь не думал... Забавно! А городишко-то притих. Сидят по норам, съежились, ждут, какие последуют указания из мозга империи. А там вместо мозга - Пип. Налакался и дрыхнет. И мне еще за ним идти, вытаскивать, если сам не объявится... Согласится или не согласится?

В то время из окна послышался голос короля Людовика XXIV.

- Филипп! Проводите послов его величества короля Ньянаньенга!

Дверь особняка отворилась. Вышли профессор и трактирщик, розовые от смущения. Джип подбежал к калитке.

- Не согласился? - спросил он. - Я так и знал!

- Старый прощелыга! - сказал трактирщик в угрюмой ярости. - Уж выбрал ты себе родню, ничего не скажешь!

- А что! - осведомился Джип невинным тоном.

- Он говорит, - сказал профессор, - что не может отдать свою дочь негритянскому царьку. Говорит, что он лично против расовой дискриминации, но что скажут другие династические кланы...

- ...и всякая такая ерунда, - добавил трактирщик. - Он требует назад свой луидор.

- Отдайте, если хочется, - Джип насмешливо фыркнул. Трактирщик сказал:

- Ты не смейся, малый. Чую: опять задумал штуку. Говори, какую.

- Да, мальчик, - сказал профессор. - Как ты намерен поступить? Не надо глупостей, прошу тебя...

- Ладно, ладно, - сказал Джип, - сейчас увидите. - Ку-ку, Марго!

Марго появилась в окне.

- Ку-ку, Джип!

- Выходи, я жду!

- Минутку, Джип! - она скрылась.

- Вот и все, - сказал Джип и продолжал, будто цитируя газетный отчет. Прекрасная принцесса была среди бела дня похищена шайкой злоумышленников.

- А дальше. Джип? - с тревогой спросил профессор.

- Дальше? - переспросил Джип, глядя как Марго с чемоданчиком в руке бежит к нему через палисадник. Он подкинул на руке корону. - Я знаю одного хрыча - тут, за углом... - и осекся, покосившись на трактирщика. - На дорогу нам хватит.

- Ты снова уходишь. Джип? - сказал профессор с мольбой. - Не надо, останься.

Джип сказал:

- Не могу. Это ты пойдешь с нами. Я ведь, между прочим, специально за тобой пришел. Ты нам нужен, велели разыскать. Понятно?

- Не могу, Джип, - сказал профессор. - Мне поздно... и там я не успею привыкнуть, не смогу работать. Это все-таки наша страна. Джип.

- Сам знаешь, теперь тут все пойдет по-другому, - добавил трактирщик.

- Все равно не могу, - сказал Джип. - У меня ведь тоже есть кое-какие делишки. Иногда даже серьезные. Марго, ты оставила своему старику записку?

- Да, - сказала Марго.

- Молодчина. Родителей надо уважать. Пошли!

Но трактирщик загородил им дорогу.

- Да что это? Я не пущу!

Джип посмотрел на него веселыми блестящими глазами. Трактирщик заворчал. Джип показал ему корону.

- Сколько стоит этот бублик, по-вашему?

- Не знаю, - угрюмо сказал трактирщик. - Надо взвесить. Пойдем.

- Ладно, - сказал Джип. - А ты, папаша, стой пока тут и не вздумай удрать.

Они ушли втроем, но профессор не заметил этого. Чертя ногтем в книге, он бормотал:

- Альфа-эндорра фрувиалирует...

В это время в королевском особняке разгорался скандал. Послышался голос Наполеона VII:

- Вы сами все время говорите, что вы ответственный квартиросъемщик! Вот и платите излишки за газ!

- Сколько надо, плачу! - отвечал король Людовик. - А вы со своей прачкой...

Императрица завизжала:

- Напа, ты слышишь? Опять твою жену оскорбляют!

- Вы потише, гражданин Капет! - закричал Наполеон.

- Ка-апет?! - взорвался Людовик XXIV. - Ах ты узурпатор!

- Сами вы, Капетинги, узурпаторы! - послышался еще чей-то голос. Нечего на зеркало кивать, коли рожа крива!

- А вы, Каролинги, лучше? - послышались другие голоса. - Ха-ха, когда Гуго... Так им и надо! Мы, Меровинги... - и тут поднялось такое - как в собачьем питомнике в час кормежки. Из хора голосов, наконец, вырвался голос короля Людовика:

- Марго! Марго, они опять меня... довели. Марго! - а галдеж в доме все разрастался. - Куда же она девалась? А-а!.. - закричал вдруг король. Он высунулся из окна, оглядел улицу. - Сбежала! С каким-то негритянским корольком! - тут он заметил профессора, помахал белым листочком - запиской Марго. - Вы слышите? Она сбежала с вашим протеже! Бросила меня на растерзание... этим... Ишь! Вы только послушайте: Меровинги, Каролинги... - он обернулся. - А кто вы такие? В сущности? Паразиты! Эксплуататоры! Марго, Марго... - и, зажав уши, король пробежал через весь дом, выскочил на улицу. Профессор, поглядев в его несчастное лицо, захлопнул книгу.

- Послушайте, - сказал он, - бросьте. Пойдемте прогуляемся, вы успокоитесь...

- Нет... - сказал король Людовик. - Нет! Что мне остается? Вы их слышите? Заедают сожители! Орут... хуже рыжих! Марго сбежала! Вы знаете, он был даже не дворянин, когда мы встретились. Я ее за Карлоса думал отдать - соседняя держава, вдовец... Не переживу! А слушки-то, слушки по городу ходят... Империя-то наша, говорят, того - тю-тю! Ох, беда за бедой... Ох, надоело мне!.. Я знаю, что я сделаю! - закричал он и ринулся в дом. Скандал там сразу разгорелся пуще. И вдруг из раскрытого окна раздалось дребезжащее старческое пение: