Высокие нравственные качества были чужды Сталину.

После войны широкие репрессии вновь стали порочным методом его руководства. Великим человеком эпохи социализма он не был.

Острую реакцию читателей вызвало мое высказывание о лозунге военных лет "За Родину, за Сталина!". Типичен отклик В. И. Ищенко (г.Запорожье), ветерана войны: "Будучи политработником, а затем комбатом десантного батальона, я десятки раз с этим призывом поднимал людей в атаку навстречу смерти. Сто раз с этими словами мог быть убит".

Сомневаться в искренности этих слов нельзя. Однако, отвечая шоферу И. Е. Карасеву, я сказал, что на фронте не все и тогда обожествляли Сталина, многое здесь шло от пропаганды. Это тоже правда. Вот мнение читателя В. Е. Полещука (г. Ленинград): "Ваши оппоненты пишут, что в бой шли с именем Сталина. Мне довелось видеть атаки нашей пехоты. Кроме крика "Ура!" других слов не слыхал и сам не кричал. Не исключаю, что кое-где они имели место. Но эти возгласы сначала "отрабатывались" на учениях и тактических занятиях. Боевой клич с древности придавал смелость воинам и внушал страх врагу. Но, повторяю, в атаках обычно кричали "Ура!". А затем в обязательных политдонесениях по установленному шаблону "ура" отсутствовало. Его заменяли красивые слова о Родине и Сталине".

"В момент атаки красивых слов не произносили и даже мать родную вспоминали лишь тогда, когда пуля или осколок обжигали тело..."

Лучше всего от имени поэтов-фронтовиков сказал об этом Константин Симонов:

Но нам на плечи взвалено,

На всех нас, без изъятья,

За Родину, за Сталина!

Разъять на два понятья,

Измерить все, что пройдено,

И имя то открыто

Взять отодрать от Родины

Везде, где зря пришито.

И этот труд ужасный

Проделает народ,

С душой прямой и ясной,

Сквозь все идя вперед!

[Дружба народов, 1987, No 11, с. 169]

Непререкаемой остается истина: в трудные годы войны советские воины сражались и умирали за свободу и независимость Родины, за великое дело социализма. Что касается культа Сталина, то менялось отношение к нему, а не к народному подвигу тех лет. Мы горды нашим прошлым, а не его негативным опытом. После XX съезда КПСС каждый стал нравственно свободен пересмотреть свое отношение к культу личности и его внешним проявлениям. Для тех, кто совершил эту сложную перестройку, перестают быть духовными реликвиями и тысячи сочетаний имени Сталина с историей нашего народа. Включая и те из них, которые бытовали на фронте.

...Особого разговора заслуживает судьба первого состава командования Западного фронта.

История знает случаи, когда не без влияния пропагандистской конъюнктуры человека подчас осуждают и оправдывают неоднократно. Так происходило, например, с известным революционером-ленинцем, героем Октября Ф. Ф. Раскольниковым. В 1939 году он был объявлен изменником, предателем, посмертно реабилитирован 10 июля 1963 года решением пленума Верховного суда СССР. Однако 5 сентября 1965 года ответственный работник аппарата ЦК КПСС С. П. Трапезников, выступая на совещании заведующих кафедрами общественных наук московских вузов, вновь объявил Ф. Ф. Раскольникова предателем, троцкистом. Его имя стало запретным. Клевета вторично опровергнута совсем недавно.

Схожая судьба оказалась у Героя Советского Союза Д. Г. Павлова и других генералов первого состава командования Западного фронта. Широкий читатель знает о них лишь из отрывочных упоминаний в мемуарах военачальников и в столь же глухих и неполных отдельных исторических работах.

Впервые относительно подробно о Д. Г. Павлове рассказал писатель И. Стаднюк в романе "Война". Но он устами персонажей романа сделал попытку обосновать версию о виновности Д. Г. Павлова и его соратников.

Свое несогласие с такой оценкой я высказал в двух статьях [См : История СССР, 1986, N° 6, с. 67 - 70; см. настоящее издание, с. 24 - 30]. Последняя из них вызвала острую реакцию читателей. Писатель И. Стаднюк выступил с "Открытым письмом"

на мое имя [См.: Социалистическая индустрия, 1987, 14 июня; настоящая книга, с. 259 - 264.

Свой ответ писателю И. Стаднкжу на его "Открытое письмо" я направил в редакцию газеты "Социалистическая индустрия" 1 июля 1987 года, но он не был опубликован]. К сожалению, он уклонился от полемики по существу, отдавшись эмоциям уязвленного самолюбия. При этом ввел читателей в заблуждение, заявив, что в моей книге "Поражение вермахта под Москвой", выпущенной в 1981 году издательством "Московский рабочий", якобы содержится восхваление личности Сталина. Ничего подобного там нет, как и во всех моих публикациях после XX съезда КПСС.

В понимании судьбы Павлова есть две взаимоисключающие версии:

1) Павлов как командующий Западным фронтом в силу проявленной имбезответственности и трусости был виновен в прорыве противником нашей обороны и возникновении трагической обстановки на фронте;

2) неполная боевая готовность войск Западного и других фронтов и, как следствие этого, неспособность их дать отпор агрессору уже в самом начале войны явились результатом главным образом ошибок и просчетов политического и военного руководства страны, прежде всего Сталина.

Нельзя забывать также о том, что Сталин допустил грубый просчет в определении направления главного удара агрессора. Он считал, что такой удар будет нанесен на ЮгоЗападном направлении. Только 27 июня, когда Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников проанализировал захваченные нашими войсками трофейные документы, свидетельствующие, что именно на Западном направлении действуют две из четырех танковых групп, ему удалось убедить Сталина в ошибочности его расчета [См.: Баграмян И. X, Великого народа сыновья, М, 1984, с, 177 - 178].

Из-за этого военно-стратегического просчета Сталина Западный фронт уступал по весьма важным позициям ЮгоЗападному и Южному фронтам, в частности по укомплектованности техникой танковых корпусов.

Рассуждения капитана В. Корнеева и полковника В. Филатова в газете "Красная звезда" (1987, 27 июня) об ответственности командира вообще и о том, что Павлов в условиях начавшегося вторжения должен был проявить "решительность и инициативу" (В. Филатов), откровенно антиисторичны. Они полностью игнорируют общую обстановку, в которой началась война. Изменить ее в первые же дни войны было невозможно не только для генерала Д. Г. Павлова, командования других фронтов, но и для страны в целом.

Потребовалось гораздо больше времени для нейтрализации последствий ошибок и просчетов Сталина, его ближайшего окружения, что было достигнуто ценой миллионов человеческих жизней. Что касается утраты командованием Западного фронта связи с войсками, то она была нарушена действиями противника. О реальном положении войск на фронте какое-то время не знали и в Ставке, и в Генеральном штабе Красной Армии.

На восьмой день войны Д. Г. Павлов был снят с поста командующего Западным фронтом. 4 июля он был арестован. Арестовали и генералов В. Е. Климовских, А. Т. Григорьева, Н. А. Клыча, А. А. Коробкова. Все они были преданы суду. В процессе предварительного следствия Д. Г. Павлов и В. Е. Климовскнх обвинялись по статьям 81 - I "б" и 58 - II УК РСФСР, то есть в том, что являлись участниками антисоветского заговора, предали интересы Родины, нарушили присягу и нанесли ущерб боевой мощи Красной Армии.

На первых допросах Д. Г. Павлов (7 июля) и В. Е. Клнмовских (19 июля) виновными себя не признали и показали, что поражение войск фронта произошло по независящим от них причинам, злого умысла в их действиях не было. Так, на вопрос: "В чем ваша персональная вина в прорыве фронта?" Павлов ответил: "Я предпринял все меры для того, чтобы предотвратить прорыв немецких войск. Виновным в создавшемся на фронте положении себя не считаю. Основной причиной всех бед считаю огромное превосходство танков противника, его новой материальной части и огромное превосходство авиации противника".

На последних допросах (9, 11 и 21 июля) Д. Г. Павлов признал, что он с 1937 года являлся участником военного заговора и, мстя за разгром этого заговора, открыл фронт врагу.